Последний Паладин. Том 13 (СИ) - Саваровский Роман

— Вот же блин, забыл, — поперхнулся я, совсем потерявшись в датах.

Но попуг не обратил на мою заминку внимания, и уже в предвкушении потирал лапки, и начал тянуть у меня энергию.

Я же вздохнул и повернул взгляд на медленно идущего на меня Тадао.

Талантливый восточник и до этого был силен, на уровне Ратников и Самураев, а то и выше. Но сейчас в его пустых глазах бурлила чуждая ему энергия. Сминающая волю и дающая силу заемная энергия «Видящих», которую Тадао был готов обрушить на меня, держа перед собой свой верный боевой яри.

— Ну нет, приятель, ты не в ту сторону воюешь, — покачал я головой и приказал, — оборви.

Вспышка Тьмы, и Тадао вдруг остановился.

Его пустые глаза обрели ясность. Он недоуменно посмотрел на меня, потом на напитанный под завязку водной энергий боевой яри. И синхронно с этим, монахов за его спиной пошатнуло, а стоящий по центру и вовсе с хрипом припал на колено.

— Маркус? — удивился восточник, — что ты тут делаешь…

Но ответить я не успел.

Осознавшие, что их марионетка вместе с шансом внезапной атаки потеряна, культисты сделали свой ход.

Глава 12

Тадао находился в шоке. Мягко говоря.

Последнее, что он помнил, это обычный день. Обычное утро, в которое он привычно отрабатывал накопившиеся за ночь дела. На посту нового Старейшины, Тадао взял ответственность за город и жителей на себя. Управлял делами, помогал нуждающимся, всеми силами пытался наладить жизнь людей на вверенной ему территории.

И, надо признать, все шло хорошо. Восстановление города шло опережающими темпами. Последствия разрушения Храма и потопов оказались не очень серьезными, а жертв среди горожан практически не было.

Оставался вопрос с внешней безопасностью границ и стен, но его с лихвой закрыл присланный Маркусом отряд. Да, они были наглые, эксцентричные и добрая половина жалоб горожан приходилось на действия этих Имперцев, однако все перекрывало одно «но».

Они были надежными бойцами. Казалось бы, приехала всего небольшая группа одаренных со скандальной своевольной аристократкой, но с тех пор, как они здесь, на территорию не проникло ни одного шпиона, а твари даже близко к стенам не подбирались, несмотря на возросшую активность красной зоны и бушующие метели.

Только этой горсткой людей Тадао с лихвой закрывал все потребности по безопасности и это позволяло ему сконцентрироваться на внутренних проблемах города, которых было немало.

И вот, в один из дней, в утренний час приема просителей, к нему на аудиенцию пришел странный парень. Тадао не мог сейчас даже вспомнить его просьбу… или голос, но он очень хорошо запомнил его лицо.

Перетянутое тремя глухими повязками лицо. Оно отпечаталось в памяти Тадао и было последним, что он помнил из того дня.

А дальше, как отрезало. Лишь пустота вокруг. Неразборчивые, шепчущие голоса и бесконечные попытки на них сконцентрироваться. Словно в дурном сне, Тадао хватался за них, ощущая в груди какое-то иррациональное тепло.

Напускное. Не настоящее. Чужое.

Однако понял это Тадао лишь сейчас, когда открыл глаза и внезапно осознал себя стоящим внутри какой-то сектантской пещеры. Десятки и сотни сигналов от органов чувств ураганом ворвались в пробужденное сознание Тадао. С огромным трудом пытаясь все это обработать и пытаясь понять, что происходит, Тадао заметил перед собой Маркуса. При этом Тадао с удивлением ощутил внутри себя бурлящую злость. Кровь неслась по венам, сердце часто билось, стихийная энергия бурлила в энергоканалах. Мышцы были напружинены для атаки, а в руках был плотно сжат его верный боевой яри.

— Маркус? — удивленно выдавил из себя Тадао, пытаясь понять какого хрена происходит, — что ты тут… делаешь…

У меня же все под контролем, — хотел было добавить Тадао, но вдруг резко ощутил колоссальное стихийное давление за спиной. Давление сменилось жаром и всепоглощающим чувством смертельной угрозы.

На рефлексах опытный боец, коим был Тадао, увернулся, пропуская над собой того самого парня с тремя глухими повязками, который ребром ладони мазнул по воздуху, оставляя там висящую полосу странного синего огня. На второй маневр уклонения у Тадао не было времени, и атаку босой ногой он принял на выставленный яри.

После чего, Тадао с удивлением наблюдал в первых рядах, как его родовое копье ломается пополам. Однако восточник не растерялся, и использовал одну часть яри для подсечки, а вторую, чтобы вонзить наглому лысому монаху острие прямо в горло.

Сверкающее глубокой синевой, яри вонзилось в уродливую бледную шею монаха, но кожу не пробило, а мгновение спустя ярко-красное пламя отбросило Тадао в сторону.

Пролетев несколько метров, восточник с трудом приземлился на ноги и, туша водными техниками водную же боевую броню, которая вообще-то не должна была гореть, бросил взгляд в сторону Маркуса. Тот сейчас плясал в боевом танце с точно таким же лысым монахом, а еще один их приятель с глухими повязками на лице сейчас отбивался от летающей над ним хохочущей птицы.

И в этот короткий миг, Тадао подумал, что впервые видит, как сражается Маркус. Нет, Тадао знал, что этот странный теневик силен. Знал, что он убил Старейшину в его собственном Храме. Победил множество не самых последних «буси».

Однако то, что Тадао заметил в эти пару мгновений, не укладывалось у него в голове. Один взгляд на Маркуса вызывал дикий, иррациональный страх. Его аура подавляла и восхищала одновременно, а движения не были похожи ни на один стиль боя, который знал Тадао.

Маркус бился с противостоящим ему монахом на равных. Нет, он даже превосходил его!

А ведь Тадао понял, с кем они имеют дело. Осознал в тот же миг, когда монах голой рукой переломил его яри.

В отрядах «безмолвных», один из которых возглавлял Тадао еще до того, как стать военным советником, ходили слухи об этих существах.

Вестники Возвышения.

Так их называли. Чудовища, которых боялись даже Старейшины, и появление которых значило неминуемую смерть для того, по чью душу они пришли. И сейчас одно из таких чудовищ шло прямо на Тадао, разжигая стихийный огонь в неестественно вздувшихся красных венах.

Огонь всегда слабее воды, — твердил разум восточника.

Но почему-то у Тадао даже близко не было ощущения, что у него есть хоть какое-то преимущество. Может быть потому, что часть его водной брони до сих пор горела? Или потому, что горящий стихийный огонь в руках монаха вдруг начал потрескивать молнией?

Взмах клинка. Черная вспышка. Взрыв. Разрыв дистанции и снова сближение.

Крепкий монах попался. И сообразительный.

После того, как я напитанным Тьмой лезвием вспорол ему шею, тот стал действовать осторожно. Увидел, так сказать, угрозу. Ха-ха.

Во-первых, культист Высшим Восстановлением умудрился закрыть рану на шее, а ведь у него голова уже болталась и держалась на честном слове и перебитом хребте. Во-вторых же, «Видящий» принялся избегать контактного боя и стал долбить по мне дистанционными техниками высшего порядка.

Я аж со счета сбился, сколько этот незрячий живучий монах их в меня запустил.

Как и прошлые встреченные мной собратья этих лысых культистов, этот обладал двумя стихиями.

Вода и Природа, если быть точным.

Первую Стихию лысый засранец использовал для регенерации, которая даже для культиста у него была высоковата, а вторую на дистанционные атаки. Причем Природные атаки он неизменно усиливал отлично синергирующей с ней Водой. В итоге в меня летели воздушно-ледяные серпы, древо-водные стрелы, водно-ветровые столбы и прочая гадость.

Благо, что атаки были не массовыми, а точечными, а то зацепило бы всех. Но мне от этого было не сильно легче. В нечастые моменты, когда мне удавалось подобраться к монаху близко, тот брал «воду» в моем организме под контроль. Парализовывать не парализовывал, но немного меня замедлять и бесить умудрялся, да.

Так мы и скакали. Я сближался. Он убегал. Швырял в меня всякое, а когда я сближался, устраивал бабах и снова убегал.