Я пришел править (СИ) - Прядеев Евгений

— Дурак ты, Гена, — улыбнулась целительница. — Ты что же, хочешь, чтобы он к тебе с поклоном пришел? На коленях умолял избавить его от болезни? Не-е, это не тот тип личности. В его картине мира, чтобы что-то получить, надо нагнуть и потребовать. А просить — это удел слабых. Вот он и будет тебя нагибать в позу бегущего египтянина, пока ты сам не предложишь его максимально здоровым от всех болячек сделать.

Я в очередной раз отметил удивительную особенность Надежды Владимировны, которая почти со всеми умудряется разговаривать как-то ласково и необидно. Все у нее «родненькие», «миленькие», «хорошие». Вот она только что меня дураком назвала — и совсем необидно вышло. На кого-то другого я, может, и среагировал бы, а здесь нет.

— Ну ладно, Гена, — продолжила тем временем Надежда Владимировна. — С майором твоим мы порешаем. Ты мне на другой вопрос ответь — учиться будем?

— Так деваться ж некуда, — пожал я плечами. — Сами говорите, если Даром не пользоваться, то он убьет меня очень быстро. А так, как сейчас происходит, я сам кого-нибудь убью, причем достаточно быстро. Так что согласен. Учите меня, Надежда Владимировна! Я обещаю быть прилежным интерном, так что очень скоро вы сможете мною гордиться!

— Ишь какой шустрый, — усмехнулась целительница. — До интерна тебе еще работать и работать надо! Пока ты просто неумеха, которому опасно даже уколы в мягкое место доверять.

— Кстати, важный вопрос, — посерьезнел я, вспомнив, что бесплатный сыр действительно бывает только в мышеловке. — Что я буду должен вам за наставничество? Какую-то конкретную сумму? Я, конечно, не нищий, но и миллионами не ворочаю! Так что если речь о нескольких миллионах, то мне нужно время как-то собрать эту сумму.

— Да не нужны мне твои деньги, — отмахнулась Надежда Владимировна. — Ты сам очень быстро поймешь, что Целитель легко может заработать себе не только на кусок хлеба, но и на черную икру в тазике. А вот вопрос про оплату правильный. Такое лучше сразу обговорить, чтобы потом обид не было.

— Слушаю вас внимательно, — изобразил я на лице максимальное участие.

— Я попрошу сделать для меня три вещи, — медленно произнесла Надежда Владимировна с абсолютно серьезным лицом и каким-то странным немигающим взглядом. — Первое — по возможности. У Матвея был папирус, который, по слухам, собственноручно написал еще Авиценна. Не знаю, где он его взял, сам нашел или, может быть, у Еремеева купил, но факт в том, что он был. Я его своими глазами видела.

— Ничего не могу обещать, но постараюсь, — совершенно искренне развел я руки в стороны. — Дом Матвея Ильича сгорел, я видел это своими глазами. Так что вполне возможно, что и тот самый бесценный папирус сгорел вместе с домом. Но если вдруг окажется не так, то я обещаю передать вам эту вещь.

— Устраивает, — кивнула целительница. — Я поэтому и сказала, что по возможности. Второе, ты сделаешь для меня «мазь дракона». Три пузырька, и не позднее чем в течение месяца после того, как освоишь рецепт.

— Ничего не понятно, но очень интересно, — непроизвольно усмехнулся я, глядя на собеседницу. — А что это за мазь и почему вы сами не можете ее сделать?

— Не переживай, ничего противозаконного, — в голосе целительницы слышалась легкая улыбка, но лицо оставалось по-прежнему серьезным. — Просто у целителей тоже существует определенная дискриминация, причем придуманная не нами, а богами при сотворении мира. Есть мази и зелья, которые способны сделать только мужчины. Точно так же существуют вещи, которые могут сделать только женщины.

— Допустим, — кивнул я. — И что это за мазь такая?

— Знаешь, ничего особенного, — всплеснула руками Надежда Владимировна. — Восстанавливает кожу после ожогов, убирает с нее любые шрамы и сильные морщины. Еще очень хорошо используется бойцами всяческих единоборств. После нее синяков около трех суток не остается, да и в целом повреждения от ударов вроде как меньше. Я знаю, что один боксер перед каждым боем покупал тюбик, и у него ни разу в карьере рассечения не случалось.

— О как, — восхитился я. — Действительно хорошая вещь. А вам зачем? Не обижайтесь, но на бойца UFC вы мало похожи.

— Плоская шутка, — криво усмехнулась Надежда Владимировна. — Ты невнимательно меня слушал. Эта мазь убирает любые шрамы и морщины. Среди моих клиентов есть женатые мужчины, так вот их спутницы готовы на что угодно, чтобы сохранить свежий вид и спрятать следы от пластических операций.

— Тогда без проблем, — прижал я руку к груди в качестве заверения клятвы. — А что в-третьих?

В этот раз Надежда Владимировна сделала паузу.

— Если я попрошу — вернее, не если, а когда, — ты отдашь мне своего пациента, — наконец произнесла она ровным безэмоциональным голосом.

Если честно, я подвоха не увидел. В конце концов, что тут может быть такого. Ну передал нуждающегося в помощи кому-то другому. Я же ему не зло делаю, а вверяю в руки профессионала, гораздо более умелого и знающего, чем я сам. Но едва я собрался открыть рот, как вновь почувствовал острую боль в пальце руки.

— Ай, — непроизвольно сказал я, поднимая ладонь на уровень глаз.

Кольцо в очередной раз проявило характер, решив вмешаться в мои действия. Или просто предупредить? Я же пока не знаю всех нюансов взаимоотношений между целителями. Вдруг отдавать пациентов нельзя? Или можно, но не всех. Жаль только, что и выяснить пока что подобные мелочи не у кого.

— Надежда Владимировна, а зачем? — поинтересовался я, пытаясь сообразить, как отказать максимально вежливо. С другой стороны, начинать сотрудничество с отказа тоже не лучший вариант.

Так что куда ни кинь — всюду клин. Как я и предполагал, еще и дня не прошло, а меня уже пытаются загнать в неведомые мне рамки.

— Я пока не знаю, — пожала плечами целительница. — По ситуации смотреть будем. Возможно, я попрошу тебя отдать мне олигарха. Вылечу его и заработаю много денег. Или может быть, я захочу оказать услугу тому, кто дорог мне лично. Или еще что-нибудь. Будет пациент — найдется причина.

— Не очень понятно, но вряд ли я сумею сейчас добиться от вас более подробного ответа, — почесал я затылок, а потом меня осенила гениальная, на первый взгляд, мысль. — Надежда Владимировна, а давайте поступим по-другому. Я не против того, чтобы обращались ко мне с подобными просьбами, но по поводу пациента давайте внесем маленькое уточнение. Я имею право три раза отказать вам. Идет?

— Ого, — восхитилась Надежда Владимировна. — А ты действительно умнее, чем кажешься. Считай, что мы договорились. Я имею право забрать у тебя пациента, но ты имеешь право три раза ответить на мою просьбу отказом.

— Забрать одного пациента, — уточнил я. — После этого мой долг вам считается погашенным.

— Я могу попросить у тебя одного пациента, но три раза ты имеешь право ответить отказом, — послушно повторила Надежда Владимировна. — Уговор?

— Уговор, — подтвердил я. — Нам надо подписать какой-нибудь договор? Или, не знаю, клятву произнести?

— Конечно надо, — по-прежнему с серьезным лицом кивнула целительница. — Тащи нож. Договор надо записать твоей кровью, причем в пяти экземплярах.

— В пяти-то зачем? — возмутился я. — Может, его еще у нотариуса заверить?

— Чтобы крови больше вытекло, и ты не задавал лишних вопросов, — расхохоталась женщина. — Гена, ну какой договор? Я что с ним делать стану? В суд пойду?

— Ну не знаю, — растерялся я. — Я пока неопытен в этих вопросах. Ну так что, когда начинаем учиться?

— Да прямо сейчас, — целительница достала из кармана телефон. — Зачем надолго откладывать?

Я не очень понял, кому она звонила, но буквально через двадцать минут мы сидели в такси, которое направлялось в сторону городской больницы. На входе нас встретил лично главврач больницы, представившийся Олегом Константиновичем, и какой-то из его замов. Впрочем, зам достаточно быстро исчез, так что я даже не запомнил его имя-отчество.

— Алла Витальевна просила оказать вам полное содействие, — официально сообщил нам главный врач. — С чего желаете начать проверку?