Демон Жадности. Тетралогия (СИ) - Розин Юрий

— На платформы! По четверо человек на каждую! — я почувствовал, как жилы на висках наливаются кровью от напряжения. — Быстро, но без паники!

Матросы бросились выполнять приказ. Первые четверо, не подумав, запрыгнули на ближайший щит. Платформа прогнулась, как тонкий лед, заставив меня скрипнуть зубами. Пояс раскалился докрасна, обжигая живот.

— Не толпиться! Распределяйте вес! — прошипел я, усиливая поток маны. В носу снова защекотала кровь.

Ивака и Сигуб, помогая друг другу, уже успели посадить по одному человеку себе на спины, а еще по двое свисали у них с рук. Благо, матросы, что морские, что небесные, были известны силой своего хвата.

— Давайте! — мой крик эхом разнесся по коридору. — Не оглядывайтесь! Не ждите!

Кивнув мне напоследок, они устремились вниз по лестнице. Сигуб летел как пушечное ядро, его грузная фигура будто прорывала собой воздух, Лиданга двигалась рывками, ее сапоги явно были повреждены., хотя и почти не отставала из-за того, что взяла людей полегче.

Я дождался, пока последний матрос забрался на второй щит, подхватил Иваку на руки, и рванул за ними.

Платформы скользили по воздуху, оставляя за собой золотистый след. Лестница круто уходила вниз, так что скорость я быстро набрал очень внушительную.

К тому же огромные щиты обладали не менее огромной парусностью, так что мне пришлось направить их ровно параллельно ступеням, в результате чего матросам пришлось буквально лечь на щиты и друг на друга, чтобы хоть как-то противостоять сопротивлению воздуха.

— Держитесь! — заорал я, чувствуя, как пояс прожигает мне кожу до мяса.

Воздух за моей спиной внезапно сгустился, наполнившись запахом озона и раскаленного металла. Первый выстрел прозвучал как хлопок разрываемой ткани, но я уже инстинктивно бросал платформу влево.

— Всем максимально пригнуться! — мой голос сорвался на хрип.

Ивака в моих руках вздрогнула всем телом. Ее пальцы впились в мое плечо, а глаза — эти всегда такие насмешливые, острые глаза — вдруг стали огромными и по-детски испуганными. На мгновение наши взгляды встретились, и я прочитал в них то самое понимание, от которого сжалось сердце.

Второй залп ударил по правому краю платформы. Двое матросов взметнулись в воздух, как тряпичные куклы. Кровь брызнула веером, окрашивая мою спину в алый цвет.

Юнга по прозвищу Крот завыл, инстинктивно хватаясь за раздробленное колено, но Валдар — его чудом уцелевший сосед по щиту успел схватить его за шкирку и прижать вниз, спасая от падения.

— Держитесь, черт вас побери! — я развернул платформы так, чтобы уцелевшая оказалась передо мной, защищая людей своей спиной.

Выстрел прожёг воздух с противным шипящим звуком. Острая боль, словно раскаленный гвоздь, вонзилась мне в правое предплечье. Пальцы сами разжались, и я почувствовал, как Ивака выскальзывает из моей хватки.

— МА-А-АК! — ее крик звоном отдался у меня в ушах.

— Нет! Черт! НЕТ! — я резко нырнул вниз.

Время замедлилось до тягучей, почти осязаемой вязкости. Я видел, как тело Иваки летит к каменным ступеням внизу. Ее распущенные волосы развевались как знамя, а глаза, всегда такие живые и насмешливые, теперь были округлены от ужаса.

Без мысли, без расчета — только животный порыв заставил мое тело рвануться вперед.

Схватить. Должен схватить.

Эти слова пульсировали в висках в такт бешеному стуку сердца. Я вытянул руку, не чувствуя боли от раны, не замечая, как кровь струится по пальцам.

Воздух завыл в ушах. Щиты накренились вслед за мной и я почувствовал, как тот, на котором сидели Крот и Валдар, из-за неравномерного распределения веса просто сорвался с золотой платформы.

— Капитан! — голос Крота, тонкий и надтреснутый, разорвал воздух.

Я повернул голову ровно настолько, чтобы увидеть его лицо — белое как мел, с широко раскрытыми от ужаса глазами. Валдар падал рядом, без сознания. Судя по ссадине на лбу, перевернувшийся щит ударил его по голове.

Выбор.

Мгновение выбора, растянувшееся в вечность.

Я зажмурился, но не сменил курса, чувствуя, как горячие слезы гнева и вины смешиваются с потом на лице. До того, как подхватить Иваку, оставалась секунда.

Громовой хлопок выстрела разорвал воздух.

Ее голова дернулась, как у марионетки, которой дернули за нитку, в лицо мне брызнуло красной пылью.

— Макс… — прочитал я по губам беззвучный вопль.

Перед глазами плясали кровавые пятна, но я все видел с пугающей четкостью.

Через еще полсекунды я поймал ее. Вот только в этом уже не было смысла. Ивака была мертва.

Я остался один.

С окровавленными руками.

С пустотой в груди, которая болела сильнее сломанных ребер.

И с телом девушки, которая знала мое настоящее имя и никогда больше не назовет его.

Глава 10

Кровь Иваки сочилась между моих пальцев, теплая и невероятно липкая, будто пытаясь намертво приклеить ее тело к моей груди. Я подхватил ее под колени и спину, ощущая, как ее позвоночник неестественно прогибается — словно тряпичная кукла, брошенная небрежной рукой. Ее руки болтались в такт каждому моему движению, пальцы, всегда такие ловкие и проворные, теперь безжизненно скользили по моему доспеху.

— Держитесь крепче! — мой голос прозвучал чужим, хриплым от напряжения и боли.

Последний щит, который я еще удерживал, дрожал под ногами двух оставшихся матросов. Еще двое свалились, простреленные меткими выстрелами преследователей.

Я вдохнул полной грудью, ощущая, как мана в сапогах «Прогулки в облаках» пульсирует в такт бешеному ритму сердца.

— Лети, проклятая! — прошипел я, вливая в артефакты столько энергии, сколько только был способен.

Подошвы сапог раскалились докрасна также как и пояс, дымясь и прижигая кожу. Запах горелой плоти смешался с медным душком крови. Платформа под щитом затрещала по швам, ее края начали осыпаться золотистыми искрами.

— Капитан… — Вик, молодой матрос, смотрел на меня широко раскрытыми глазами, в которых читался животный ужас. — Мы… мы не…

— Заткнись и держись! — рявкнул Арлен, его старший товарищ, хватая юнгу за шиворот и прижимая к щиту также, как недавно Валдар сделал с Кротом. — Капитан знает, что делает!

Я перераспределил ману — защитный барьер истончился до прозрачной пленки, зато сапоги взвыли, набирая мощность и платформа перестала сыпаться.

Воздух завыл в ушах, вырывая слезы из глаз. Мы проносились мимо бесконечных ступенек, количество которых давно перевалило за несколько сотен.

Тело Иваки тяжелело с каждой секундой — не физически, нет, а в моей душе. Ее кровь капала вниз, оставляя за нами алый след.

Каждый удар сердца отдавался острой, жгучей болью в простреленном предплечье — пуля пробила мышцу навылет, оставив после себя дымящуюся рану с обугленными краями.

Воздух снова задрожал, наполняясь знакомым гулом заряжающихся артефактов. Однако на этот раз я не стал уворачиваться, всю ману вкладывая в скорость. И поплатился за это.

Одна пуля пробила плечо, к счастью и так уже травмированной левой руки. Стрела впилась мне в заднюю поверхность бедра. Острая, жгучая волна боли прокатилась по всей ноге, едва не заставив меня выронить драгоценный груз. Теплая кровь тут же залила штанину, окрашивая ткань в темно-бордовый цвет.

— Черт… — я стиснул зубы, переводя часть маны из сапог в поврежденную мышцу. Энергия с шипением заполнила рану, временно прижигая сосуды и уменьшая кровотечение.

Я проворачивал этот трюк уже не в первый раз за последнее время и прекрасно понимал, что плата за подобное использование маны будет очень велика. Но сейчас об этом было некогда думать.

— Капитан, держитесь!

Я кивнул. Может быть ему, может быть самому себе. Сознание было замутненным, соображалось туго. Однако вся эта боль оказалась не напрасной.

Преследователи начали отставать — их артефакты требовали ману для выстрелов, к тому же нужно было целиться, так что они не могли развить полную скорость.