Император Пограничья 8 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

— Удивительно, — пробормотал Карпов, наклонившись над кругом. — Это же… ментальная магия!

— Что это значит? — встревожилась Анфиса.

— Это значит, дорогая моя, что у вас редчайший дар! — профессор едва сдерживал академическое возбуждение. — Вы не просто чувствуете эмоции. При должном обучении вы сможете стать полноценным менталистом — читать поверхностные мысли, создавать ментальные щиты, возможно, даже осваивать основы телепатии!

Девушка побледнела.

— Я… я не хочу читать чужие мысли. Эмоций и так слишком много…

— Никто не заставит тебя делать то, чего ты не хочешь, — успокоила её Надежда. — Обучение поможет тебе контролировать дар, а не усилит его против твоей воли.

Девушка неуверенно кивнула и вышла, бросив последний встревоженный взгляд на профессора. Едва дверь закрылась, Карпов тяжело опустился на стул. Его плечи затряслись.

— Леонид Борисович, что с вами? — встревожилась Василиса.

— Эта девушка… лаборатория… — профессор снял очки подрагивающими руками. — Когда меня держали в плену у Терехова, в соседней камере находилась девушка. Молодая менталистка, как Анфиса. Крестьянка, случайно проявившая дар.

Надежда молча налила ему воды из кувшина.

— Они экспериментировали с её способностями. Пытались усилить, превратить в оружие. Заставляли входить в сознание других пленников, ломать их волю… — голос Карпова сорвался. — Не знаю, что случилось потом. В один из дней просто наступила тишина. Хочется надеяться что её просто куда-то перевели и она по прежнему жива.

Карпов потёр запястья, где когда-то были кандалы.

— Я сидел за решёткой и ничего не мог сделать. Только слушал её крики по ночам, когда чужие кошмары преследовали её даже во сне. А теперь вижу эту девочку, Анфису, с таким же даром… и те же испуганные глаза.

— Но она в безопасности, — мягко сказала Надежда. — Здесь её дар будут развивать осторожно, с заботой.

— Знаю. Умом я это понимаю, но, когда увидел это фиолетовое свечение… всё вернулось. Прошу прощения за слабость.

— Это не слабость, — твёрдо сказала Василиса. — Это человечность. И именно поэтому вы здесь — чтобы подобное никогда не повторилось.

Профессор отрывисто кивнул и потёр переносицу.

После обеденного перерыва проверки возобновились. Теперь среди испытуемых появились более необычные случаи.

Худощавый мужчина средних лет по имени Никанор, бывший лесник, показал странное зелёное свечение в сегменте земли.

— Интересно, — Карпов погладил бороду. — Это не совсем обычная геомантия. Похоже на… да, точно! Редкая разновидность — фитомантия, как у нашего юного алхимика Зарецкого. Способность чувствовать растения, ускорять их рост, возможно, даже общаться с ними на примитивном уровне.

— Так вот почему у меня всегда урожай лучше всех был! — изумился Никанор.

Однако чудеса на этом не закончились. Внезапно по рунам пробежала зелёная волна энергии. Внезапно из пола начали прорастать тонкие побеги, обвивая ноги мужчины.

— Ёлки-иголки! — вскрикнул Никанор. — Это что за бесовщина⁈

Карпов отшатнулся, уронив записи.

— Н-неконтролируемый выброс! Все назад! Я… я…

Профессор судорожно озирался, явно не зная, что делать. Но затем заставил себя остановиться, закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Так, спокойно. Это классический случай спонтанной манифестации неинициированного дара при контакте с усиливающим артефактом. Глава двенадцатая трактата Вержбицкого…

Лесник ответил на это взглядом, полным смятения. Его глаза, словно говорили: «Что ты такое несёшь⁈»

Голос Карпова тем временем окреп, паника отступила, вытесненная академическим азартом.

— Никанор, не двигайтесь! Представьте, что побеги — это ваши пальцы. Попробуйте их расслабить, отпустить…

Следуя чётким инструкциям теоретика, лесник справился с ситуацией. Побеги увяли и осыпались.

— Вот видите? Теория всегда работает, если правильно её применять, — Карпов поправил очки, пряча облегчение за напускной важностью. — Поздравляю вас, вы только что самостоятельно разблокировали свой магический дар.

Лесник лишь вяло буркнул что-то и пошёл прочь.

Следующим сюрпризом стала пожилая женщина Евдокия, которая призналась, что всегда могла предсказывать смерть соседей и родичей за несколько дней до ужасного события. Круг показал тусклое чёрное свечение с болотно-зелёной примесью в сегменте, который обычно оставался пустым.

— Некромантия, — выдохнул Карпов. — Слабая, зачаточная, но несомненная. В Содружестве это… не приветствуется.

— Я не виновата! — испугалась женщина. — Я никогда мертвецов не поднимала!

— И не нужно, — быстро успокоила её Василиса, бросив предостерегающий взгляд на профессора. — В Угрюме мы не преследуем людей за их дары. Возможно, ваша способность поможет спасать жизни — предупреждать о болезнях или опасности.

— Не бойтесь, милая, — подала голос Надежда Кронгельм. — Знаете, я родом из саксонской семьи. Мой дедушка рассказывал, что у него на родине таких, как вы, называли «хранителями порога» и очень уважали.

Она помогла дрожащей женщине выйти из круга.

— Там некромантов не жгли на кострах, а приглашали в дома. Они могли почувствовать, когда смерть приближается, и помогали семьям подготовиться, попрощаться. А иногда — предупреждали врачей, что нужно поторопиться. Дедушка говорил, что его прабабку от лихорадки спасла именно такая женщина — почувствовала тень смерти и велела срочно везти к целителю.

Это новость несколько успокоила Евдокию, которая явно было уже решила, что ей нужно сейчас же идти на погост и поднимать армию упырей. Благодарно кивнув, та поспешила прочь.

К вечеру, когда солнце уже клонилось к закату, осталось проверить последнюю пару — Дмитрия и Раису, тех самых «улучшенных» бойцов из лечебницы Фонда.

Дмитрий встал в круг первым. Крепкий мужчина с неестественно плавными движениями и странным, механическим взглядом. Когда Карпов активировал руны, произошло нечто невиданное.

Вместо свечения в отдельных сегментах, весь круг словно ожил. По рунам пробежала волна тёплого золотистого света, пульсирующего в такт дыханию Дмитрия. Свечение концентрировалось не в стихийных секторах, а вдоль контуров человеческой фигуры, прорисованной в центре схемы, которую обычно никто не замечал.

— Я… я такого никогда не видел, — признался Карпов, отступив на шаг. — Это не стихийная магия. Это что-то, связанное с самим телом.

Надежда Кронгельм обошла круг, пытаясь понять закономерность.

— Согласна. Это не похоже ни на одну известную мне магическую сигнатуру. Что-то совершенно иное.

Когда в круг встала Раиса — женщина средних лет с изящными стремительными движениями — эффект оказался противоположным. Свет в круге начал меркнуть, словно его поглощала невидимая сила. По краям рунической схемы заклубились странные искажения, а центральный кристалл окрасился в глубокий фиолетовый цвет, переходящий в чёрный.

— Что это? — Василиса невольно отступила назад. — Я никогда не видела, чтобы руны реагировали подобным образом.

— И я, — признался Карпов, снимая очки и протирая их дрожащими руками. — За тридцать лет изучения магической теории… Это выходит за рамки всех классификаций.

— Возможно, эксперименты Фонда как-то изменили их магическую систему, — предположила Надежда. — Создали что-то… новое. Неизученное.

— Или пробудили что-то очень древнее, — пробормотал профессор. — Нужно будет рассказать об этом Прохору. Зарецкий, помнится, тоже говорил, что не смог диагностировать их дары. Возможно, воевода сможет пролить свет на эту загадку.

После завершения проверок троица магов собралась в небольшой комнате для подведения итогов.

— Тридцать восемь человек из ста пятидесяти, — подсчитал Карпов. — Двадцать пять процентов. Феноменальный результат.

— И такое разнообразие даров! — Василиса не могла усидеть на месте от волнения. — Менталист, фитомант, некромант… Да в академиях за такими студентами охотятся!

— Главное теперь — правильно организовать их обучение, — заметила Надежда. — Необученные маги могут быть опасны и для себя, и для окружающих.