Правильный лекарь. Том 11 (СИ) - Измайлов Сергей

На соседних столах стояли микроскопы разной величины, какие-то непонятные механизмы и центрифуги. На полках стеклянного шкафа теснились колбы и пробирки с реактивами, банки и коробки с кристаллами и порошками. Нормальное такое рабочее место алхимика в моём понимании.

— Довольно-таки неплохо, — кивая резюмировал Курляндский. — Но мало и тесно. Жаль, что тебе здесь особо негде развернуться.

— Производственные мощности увеличились, — развела руками Лиза. — Установки занимают почти весь этаж. Но, хорошо хоть такой уголок удалось выделить. Может Александр Петрович что-нибудь придумает?

— Александр Петрович уже придумал, — усмехнулся я. — В университете лаборатория будет намного больше, а производственные мощности будут работать отдельно, в другом помещении. Там тебе точно будет где развернуться. Пусть изготовлением лекарств занимаются обученные и проверенные люди, а ты будешь двигать фармацию вперёд.

— Здорово! — воскликнула Лиза и подняла руки, чтобы захлопать в ладоши, но потом вдруг вспомнила, что она серьёзная деловая леди и просто сложила руки на груди. — Это было бы замечательно, Александр Петрович.

— Значит будет, — кивнул я. — А где твои обученные сотрудники, кстати?

— Я их отправила на закупку сырья у нового поставщика, — ответила девушка. — Понимаю, дело очень серьёзное, но, если не доверять людям, с которыми ты работаешь, значит незачем было ими обзаводиться. А они у меня умнички, увлечены делом. Изготовление препаратов отработано до автоматизма в прямом и переносном смысле. Если вы заметили, мы доработали имеющиеся станки и теперь от оператора требуется только запуск с утра, наблюдение и своевременное пополнение контейнеров исходными субстанциями и расходными материалами. А на выходе уже таблетки в облатках с соответствующими надписями. Вот посмотрите.

Девушка приоткрыла крышку контейнера, находящегося в конце работающей установки, и продемонстрировала облатку с антибиотиком, на которой было написано название препарата и краткая инструкция.

— А вот это мне нравится! — заявил я. — А то приходилось помечать облатки, чтобы не путаться где что.

— Теперь не перепутаете, — улыбнулась Лиза. — У разных групп препаратов даже цвет текста отличается, а ещё мы стали придавать таблеткам разную форму и цвет, чтобы не перепутать их даже без облатки.

— Молодец, внуча, горжусь тобой! — искренне произнёс Курляндский и распахнул руки для объятий. — Совсем ты у меня оказывается взрослая, а я ещё не хотел тебя замуж отдавать. Вот откроют лабораторию в университете, представляю, как ты там развернёшься.

— Это ты молодец, дедушка, — сказала Лиза и у неё снова на глаза начали наворачиваться слёзы. — Я ведь никогда в жизни не видела, чтобы ты из дома выходил и настроение у тебя сегодня хорошее, хотя ты всегда был добр ко мне, даже когда я по началу колотила твои реторты и пробирки.

— Так ты тогда ещё маленькая была, — махнул рукой Готхард и мечтательно улыбнулся. — А помнишь свою первую дистилляционную установку для выделения экстракта ромашки? Тебе тогда лет десять было. Когда всё это рухнуло, я потом наверно ведро осколков собрал, а пятна на полу до сих пор остались, их даже циклёвочная машина не одолела.

— Помню, — сказала она и вдруг рассмеялась. — Помню твоё лицо тогда, думала, что ты из меня рагу сделаешь, а ты потом нахмурился, вздохнул и молча вышел.

— Да ладно, — удивился я, вспоминая, каким Готхард был занудой. — Неужели так бывает?

— Бывает, — кивнул Курляндский, понимая причины моего удивления. — Просто я любил её до безумия, до отчаяния. Да и сейчас люблю и всю оставшуюся жизнь буду любить. Ей достались от меня всё тепло и забота, которые я не додал своей супруге и дочери, углубившись в науку и наплевав на всех. А когда я их лишился, было уже поздно что-то менять.

Теперь уже у железного дяди Гота на глаза навернулись слёзы. Он потупил взгляд и медленно покачал головой.

— Дедушка, ну не грусти, — начала его успокаивать Лиза, подойдя ближе и гладя по голове. — Теперь-то всё хорошо! У тебя есть я, у меня есть ты. Ты начал выходить из дома, нормализовалось настроение. Это же просто чудо, как ты изменился, я тебя всего три дня не видела!

— Спасибо Склифосовским, — тихо сказал и грустно улыбнулся Готхард, погладив внучку по щеке. — Жаль только нельзя стереть из памяти причины моего затворничества и неуравновешенности. Но это правильно, мой груз всегда должен быть при мне.

— А давайте пить чай! — воскликнула Лиза, пока снова не дошло до слёз.

— А давайте! — поддержал я и она повела нас в маленькую, но уютную зону отдыха.

Небольшой столик, четыре стула и сервант были отгорожены от цеха ширмой. Здесь даже освещение было отдельное в виде такого же старинного, как и сервант, торшера.

— Господи! — воскликнул Курляндский, прижал руки к груди и с широко открытыми глазами разглядывал каждый предмет скудной обстановки. — Здесь ведь всё точно такое же, как было у неё в комнате!

— Да, дедушка, — сказала Лиза и грустно улыбнулась. — Как у мамы.

После чаепития Лизу забрал Юдин, который как обычно вихрем ворвался в самый неподходящий момент. Или, наоборот, подходящий, хорошего должно быть понемножку, а грусти тем более. Курляндского я отвёз домой, хотя он не хотел меня обременять и собирался уехать на такси.

— Спасибо тебе, Саш, — тихо сказал дядя Гот, выйдя из задумчивости, когда мы были уже недалеко от его дворца. — Ты и твоя сестра дали мне возможность взглянуть на мир, отнявший у меня близких людей по-другому. Теперь я смогу дальше жить по-человечески, а не унылым скотом.

— Должен сказать, что я делал это от чистого сердца и с превеликим удовольствием, — сказал я и улыбнулся ему.

— Спасибо, — сказал Курляндский и тоже улыбнулся. — Успехов тебе и процветания.

Крепко пожал мне руку и вышел из машины. Я проводил его взглядом и заметил, что у него даже походка изменилась. Это был не недовольный сгорбленный старик, не пышущий пафосом и задравший нос к небу князь, а уверенный в себе человек, готовый пить жизнь большими глотками. Теперь я за него спокоен, теперь он способен на многое и принесёт ещё этому миру много пользы.

Чуть не забыл, мы же договаривались с Валерой созвониться после работы, и я набрал его, отъехав немного от дворца Курляндского. Договорились встретиться в ресторане в семь вечера, он с Аней и я с Настей. Поехал сообщать эту новость своей девушке.

Ничего удивительного, что снова застал её у кульмана за выполнением очередного заказа.

— Тебе ещё много осталось? — спросил я.

— Много, — после небольшой паузы сказала Настя, не отрываясь от работы. — Скорее всего допоздна, как в прошлый раз.

— Ответ неверный, — сказал я. — Попробуй другие варианты.

— У тебя есть какие-то грандиозные планы? — спросила Настя, удивлённо вскинув брови, и наконец посмотрела на меня.

— Ну не то, чтобы прям грандиозные, — улыбнулся я ей, воспользовавшись моментом, — но сегодня Валера с Евдокией ждут нас с тобой в ресторане в семь.

— Ну это же совсем другое дело, — расцвела Настя, узнав подробности. — Так бы сразу и сказал. Тогда я ускорюсь и постараюсь справиться до шести, только ты тогда меня не отвлекай, а то не успею.

— Тогда подожду тебя лучше в оранжерее, — сказал я. — Есть что почитать?

— Библиотека как раз по пути, — произнесла Настя, снова с головой погружаясь в работу.

— Ладно, — сказал я и направился в сторону оранжереи.

Библиотеку я уже видел не раз по пути ко второй лестнице, но ни разу не заходил внутрь, теперь же мне представилась такая возможность. Книжные шкафы и высокие этажерки были плотно заполнены, видимо предыдущие владельцы ими особо не интересовались, вот и не тронули. Выбирать сейчас одну из тысяч сложная задача, у меня не хватит на это времени. Поэтому я взял первую попавшуюся и поднялся в оранжерею.

Место для чтения было оборудовано удобным мягким креслом и бра на стене. Здесь я и расположился, закинув ногу на ногу, открыв книгу. По иронии судьбы это оказался сборник стихов, которые я на самом деле не особо люблю и понимаю, хотя произведения Юдина меня реально зацепили.