Архитектор душ (СИ) - Вольт Александр

Таверна была почти пуста. За парой крепких деревянных столов у окна сидели несколько моряков, неспешно завтракая и глядя на оживающий причал. Было тихо и по-утреннему уютно.

— Садитесь вон там, у окна, — бросил я девушкам, указывая на свободный столик. — И ждите.

Оставив их, я направился прямо к стойке.

Торбин стоял за прилавком, протирая стеклянный стакан чистой тряпкой. Увидев меня, он отложил ее.

— Виктор.

— Торбин, — кивнул я в ответ. — Три яичницы и три кофе.

Дварф кивнул, повторил мой заказ громким криком на кухню и снова повернулся ко мне. Его проницательные глаза изучали мое лицо.

— Я хотел сказать спасибо, — произнес он тише. — За то, что не закрыл глаза на дело Улины.

— Я просто делал свою работу, — ответил я.

— Может и так, — хмыкнул Торбин. — Только другой на твоем месте сделал бы ее иначе. Мы, знаешь ли, нелюди, стараемся держаться вместе. И ценим, когда кто-то поступает по справедливости, а не по понятиям. Да и ты, честно говоря, меня удивил.

— Почему это? — я вздернул брови.

Торбин посмотрел на меня проницательно и тяжело вздохнул, и его густая борода всколыхнулась.

— Это уже не важно. Что бы про тебя ни говорили, Виктор, я помню, каким напуганным юнцом ты сюда приехал, — он покивал головой. — Поэтому, что бы ни случилось, мои двери для тебя всегда открыты. Садись. Сейчас подадут еду.

Я кивнул, после чего пробежался по ценам в «меню» и положил на стойку сто рублей. По тридцать за каждую порцию, плюс десять процентов чаевых, как это было уже в норме в моем мире, после чего вернулся к девушкам.

Они смотрели на меня с немым вопросом, но я молча сел рядом. Вскоре перед нами поставили три дымящиеся тарелки с аппетитно пахнущей и выглядящей для голодного желудка яичницей и ароматным кофе.

Расправившись с завтраком, мы вышли на улицу и направились к Петровичу, который уже успел усесться в кабину и мирно посапывать. Я постучал костяшками пальцев по кузову. Шофер тут же вздрогнул и проморгался.

— Куда дальше, сударь? — поинтересовался он, фокусируя зрение перед собой.

— В «Будуар», — сказал я, усаживаясь на сидение.

— Будет исполнено.

Мадам Тюрпо встретила меня с такой же обворожительной улыбкой, как и вчера.

— Добрый день, господин Громов, — сказала она любезно.

— Добрый день, мадам. Я проверил списания по карте, но не обнаружил там списания со своего счета за ваши услуги.

— Ой, да, знаете… у нас несколько дней назад сломался терминал, поэтому мы ждем мастера. А пока что вся оплата проводится наличными, — сказала она, подмигнув.

Ну, ясно. Мир другой, а устои все те же. Налоги никто сильно платить не хочет даже при императоре. Хм, интересно, а какая тут налоговая система?

— Без проблем, — сказал я и полез за бумажником. — Напомните, пожалуйста, сколько итого?

— Два платья плюс услуги прачечной — тысячу двести.

Я вытащил две тысячи и положил на прилавок. Мадам Тюрпо удовлетворительно кивнула, после чего щелкнула кассовым аппаратом и вытянула оттуда мне сдачу. Затем она достала из-за прилавка два кулька с эмблемами заведения, в которых были постиранные вещи, и передала мне.

— Приходите еще, — сказала она с профессиональной улыбкой.

Я принял вещи, кивнув в ответ.

— Непременно. Спасибо еще раз, что выручили.

Я развернулся и двинулся к выходу, где вручил девушкам их кульки.

Однако, едва мы ступили на тротуар, как дорогу нам преградили трое мужчин. Они были одеты в строгую, хорошо подогнанную черную униформу, но это явно была не полиция.

На их воротниках и обшлагах были вышиты золотые кресты, а на головах красовались высокие головные уборы. Лица были строгими, серьезными, и не предвещали ничего хорошего.

— Господин Громов? — обратился ко мне тот, что стоял в центре. Он был выше остальных, с худым, аскетичным лицом и холодными, бесцветными глазами.

— Слушаю, — сказал я спокойно, хотя уже внутренне догадывался, кто возник передо мной.

— Я мастер Корнелиус. Святая Инквизиция, — представился он, и от этих слов у меня по спине пробежал холодок, не имеющий ничего общего с погодой. — Мне необходимо задать вам несколько вопросов.

Мир застыл. Воздух вокруг нас, казалось, сгустился, стал плотным и тяжелым, как мокрое покрывало. Напряжение, которое возникло в пространстве с появлением этих троих стало для меня почти физически ощутимым, хотя мое лицо оставалось беспристрастной маской.

Прямо сейчас я не мог понять, откуда взялась эта железная выдержка: то ли тело Громова знало, что такое стресс, не понаслышке, и умело стойко выносить подобные испытания, то ли так проявлялась моя личная реакция в новом теле — холодная отстраненность патологоанатома. А может, и то и другое одновременно. За моей спиной напряглись девушки. Они замерли, боясь дышать.

— Рад встрече, мастер Корнелиус, — мой голос прозвучал ровно, может, даже слишком спокойно. — Чем могу помочь?

— Инквизиция интересуется телом эльфийской женщины, которое вы забрали для дополнительных обследований, — просто констатация факта.

Я удивился. Инквизицию интересует не я, а тело эльфийки. Хотя, казалось бы, с чего вдруг их должен волновать какой-то коронер? Но когда оказываешься в теле другого человека в мире, где, со слов местных, инквизиторы способны видеть психею, то задумаешься и не о таком. Каждый прямой взгляд такого человека ощущался как попытка заглянуть под ребра и увидеть то, что я скрываю.

— Она все еще лежит у меня в прозекторской, мастер Корнелиус, — ответил я. — Я только сегодня утром закончил дознание.

— Чудесно, — кивнул он головой, и его холодные глаза не отрывались от моего лица. — Не так давно наши маги-сенсоры зафиксировали в этом районе аномальный выброс магической энергии, — сказал он.

Не знаю, насколько эти слова были правдивыми, а насколько приманкой, чтобы оценить мою реакцию. Но его глаза следили за мной предельно внимательно, подмечая даже малейшие движения мимики. Благо выдержка у этого тела была железобетонной.

— Правда? — сказал я, изображая легкое, вежливое удивление. — А я думал, это просто магнитные бури.

— Они тоже, — неожиданно встрял мужчина, стоявший по правую руку от мастера Корнелиуса. — Голова всю неделю болит, — простодушно посетовал он.

И тут же получил такой испепеляющий взгляд от своего начальника, что во мне появилась мимолетная уверенность, что кому-то вечером влетит за болтливость.

— Именно, — продолжил мастер, вернув все внимание ко мне. — И корреляция этих факторов — магического выброса и магнитных бурь вкупе со смертоубийством — нам очень не понравилась.

— Прошу прощения за повторение вопроса: чем я могу помочь? — я позволил себе взглянуть на смартфон. — Не поймите меня неправильно, но мне еще нужно сдать отчет в управление как раз по этому делу. А они работают до пяти, господа.

— Нам нужно тело усопшей, — отрезал Корнелиус. — Во-первых, того требует обряд погребения. Мы обязаны проследить, чтобы ее душа, пускай она и нелюдская, нашла покой. Во-вторых, мы обязаны убедиться, что ее смерть никак не связана с тем магическим выбросом. Ну и в-третьих, эльфы, как вам известно, находятся под имперским протекторатом, так что мы просто обязаны проводить все по уставу.

Внутри у меня все похолодело. Интересно, нет ли у них приспособлений, которыми они могут замерить остаточную энергию, словно радиацию? Если что-то такое существует, и они придут ко мне в дом и обнаружат…

Моя наскоро прибранная комната со следами оккультного ритуала покажется им подозрительной. А если они увидят мою душу… не хотелось представлять, что может произойти дальше.

С другой стороны… что им делать у меня дома? Странные панические мысли метались в голове, и во всем наверняка были виноваты те слухи, которые я услышал ранее. Настращали девки байками про ужасную Инквизицию, и я, застигнутый врасплох, немного дрогнул.

Вдох-выдох. Нужно держаться спокойно и рассуждать, не впадая в панику.