Шеф с системой. Империя вкусов (СИ) - "Afael"

Она посмотрела на меня, и в её глазах мелькнула надежда:

— Ты правда в это веришь?

— Не верю. Знаю.

Вскоре проснулся и Матвей, потягиваясь и зевая:

— Уже пора? Кажется, только заснул…

— Пора, соня, — усмехнулась Варя, уже оживившаяся. — Давай к нам, работы много.

Мы втроём принялись за дело. Я замешивал тесто, объясняя попутно:

— Матвей, смотри — закваска сегодня активнее. Видишь, как пузырится? Значит, тесто поднимется быстрее.

— А это хорошо? — спросил он, заглядывая в миску.

— Отлично. Пирожки будут пышнее. Варя, начни капустную начинку — помнишь, как вчера делали?

— Помню, — она взяла нож и начала шинковать капусту. — Тонко режем, обжариваем до мягкости, добавляем тмин в самом конце.

— Молодец! — похвалил я. — А ты, Матвей, займись яйцами для луковой начинки. Вари вкрутую, потом остуди в холодной воде.

— Сколько штук?

— Дюжину. На всякий случай.

Работали быстро, слаженно. Варя время от времени поглядывала на растущую горку готовых пирожков:

— Их правда немного. Может, сделать ещё одну партию?

— Не надо, — покачал я головой, выкладывая последнюю партию в печь. — Лучше меньше, да лучше. Если всё продадим — завтра сделаем больше, а если останется — сами съедим. Вчерашние пирожки никто не купит. Вот только есть то, что не распродали — непрофессионально. Запасы ингредиентов у нас не бесконечные.

— Да и не нужно большое количество. Сегодня мы проверяем, есть ли спрос по нашей цене. Это важно, — добавил я.

К рассвету на столе стояли две большие корзины, набитые горячими пирожками и укутанные в толстые тряпки для сохранения тепла. От них поднимался лёгкий пар, а аромат стоял такой, что даже сытый человек проголодался бы.

Матвей с сомнением посмотрел на корзины:

— Мастер, а вы уверены, что это не мало? Может, хоть ещё десяток слепить?

— Матвей, — терпеливо объяснил я, накрывая корзины чистой тканью, — мы идём не продавать, а учиться. Сегодня — разведка боем. Наша задача — понять рынок. Кто покупает? В какое время? Какие начинки берут охотнее? Сколько готовы платить? Есть ли вообще спрос?

— Но мы же вчера пробовали, — не понял он. — Все были в восторге.

— Пробовали мы, дети и Степан, — поправил я. — Все свои? f сегодня мы выходим к чужим людям, которые нас не знают и ничем нам не обязаны. Это совсем другое дело.

Варя, которая уже надевала свою новую куртку, вдруг нахмурилась:

— А дети? Я думала, мы возьмём хотя бы Петьку и Семку. Они могут помочь нести, и они быстрые — обойдём больше точек.

— Не сегодня, — твёрдо сказал я, застёгивая свой плащ. — Сначала мы сами всё проверим.

— Но почему? — не поняла она. — Они готовы, они хотят помочь!

— Варя, — я посмотрел ей в глаза, — мы идём в неизвестность. Не знаем, как нас встретят. Может, кто-то из местных торговцев обозлится, что мы на их территорию пришли. Может, люди Угрюмого заинтересуются. Может, ещё что-то пойдёт не так. Я не собираюсь подставлять детей под неизвестный риск. Сначала мы убедимся, что безопасно, потом подключим их.

Варя помолчала, потом медленно кивнула:

— Правильно. Я не подумала об этом.

— Вот за это я тебя и ценю, — улыбнулся я. — Ты умеешь признавать, когда ошибаешься. Итак, распределение ролей.

Матвей тут же приготовил потребное для записей.

— Варя, — начал я, — ты у нас проводник. Знаешь каждый переулок, каждого мастера в Слободке. Если почуешь неладное — сразу говоришь, и мы сматываемся. Без вопросов и без геройства. Согласна?

— Согласна, — кивнула она. — Но что значит «почуять неладное»?

— Люди смотрят враждебно. Кто-то слишком интересуется нами. Вообще всё, что покажется тебе подозрительным — говоришь, и мы уходим.

— Понял, — записал Матвей. — А я?

— Ты у нас казначей и аналитик. Следишь за деньгами — принимаешь оплату, даёшь сдачу и главное — записываешь всё. Кто купил, сколько штук, какую начинку, сколько заплатил, что сказал. Всё до мелочей.

— Зачем так подробно? — удивился юноша.

— Потому что эта информация дороже самих денег, — объяснил я. — По ней мы поймём, что продавать, кому и в каком количестве. Это основа торгового дела, Матвей.

— А ты что будешь делать? — спросила Варя.

— Я буду продавать. Точнее, предлагать и убеждать. Вот увидите, как это работает. Ну что, готовы?

— Готовы, — хором ответили они.

— А маршрут какой? — поинтересовался Матвей.

— Начнём с кузницы Сидора, — решил я, поднимая одну из корзин. — Во-первых, он вчера рисковал, предупреждая нас об Угрюмом. Хочу его отблагодарить. Во-вторых, кузнецы — наша идеальная цель.

— Почему? — не поняла Варя, поднимая вторую корзину.

— Потому что они работают с раннего утра. Потому что работа у них тяжёлая. Потому что зарабатывают неплохо и могут позволить себе купить горячую еду. И потому что у них нет времени бегать в харчевню — жар в горне не ждёт.

— Логично, — одобрительно кивнул Матвей.

Мы взяли корзины и вышли на улицу.

Слободка только просыпалась. Небо на востоке розовело, но солнце ещё не встало. Кое-где из труб поднимался дым — хозяйки растапливали печи. Где-то скрипнули ставни, и сонный голос проворчал что-то недовольное.

— Холодно, — поёжилась Варя, хотя её новая куртка была тёплой.

— Не холодно, а свежо, — поправил я. — Идеальная погода для горячих пирожков. Люди будут покупать, чтобы согреться.

— Далеко идти? — спросил Матвей минут через пять. — Корзина неудобная. Всё время норовит выскользнуть.

— До кузницы минут двадцать, не больше, — ответила Варя. — Держи покрепче, за ручки с двух сторон и смотри под ноги — тут булыжники кривые, запнёшься — все пирожки на землю.

— Спасибо за совет, — пробурчал Матвей, но ухватился крепче.

Кузница Сидора уже работала вовсю. Из открытых дверей пыхало жаром, от которого даже на морозе становилось тепло. Доносился мерный звон молотов по наковальне — ритмичный, как удары сердца. Сам кузнец стоял у горна, его фигура казалась чёрным силуэтом на фоне оранжевого пламени. Рядом двое подмастерьев что-то ковали, их молоты били в такт с движениями мастера.

— Сидор! — окликнул я с порога, стараясь перекричать грохот.

Кузнец обернулся, отложил клещи и вытер пот со лба закопчённой тряпкой. Его лицо было красным от жара.

— О, хозяин! — удивился он. — Рано ты. Солнце ещё не встало толком, а ты уже на ногах.

— А кузнецы ещё раньше встают, — улыбнулся я, входя внутрь и сразу почувствовав волну жара. — Жарко у тебя. Как в пекле.

— Железо любит жар, — хмыкнул Сидор, подходя ближе. — А ты чего так рано? Неужто моё предупреждение тебя напугало?

— Наоборот. Мастер, ты вчера помог советом, рискнул предупредить. За это хочу отблагодарить и заодно узнать твоё мнение как честного человека.

Я достал из корзины самый крупный мясной пирожок, ещё тёплый, источающий аромат. Протянул Сидору.

Кузнец остановился, глядя на пирожок с подозрением:

— Да что ты, хозяин, какая благодарность… Я ж просто предупредил, как сосед соседа. Не стоит оно…

— Стоит, — перебил я. — Но это не только благодарность. Твоё мнение как честного мастера для нас важно. Ты человек прямой, не станешь врать из вежливости. Попробуй и скажи честно — стоит ли эту еду продавать или нет?

Сидор посмотрел на меня, потом на пирожок, потом снова на меня. В его глазах мелькнуло уважение:

— Ладно. Раз так — попробую.

Он взял пирожок большой, мозолистой рукой, понюхал и удивлённо поднял брови:

— Пахнет… необычно. Мясом пахнет, это понятно, но ещё что-то…

— Специи, — подсказал я. — Попробуй.

Сидор откусил. Большой кусок, по-мужицки. Начал жевать медленно, сосредоточенно, как человек, который привык оценивать качество работы — только не железа, а еды.

Его лицо изменилось. Брови поползли вверх. Глаза расширились. Жевание замедлилось, стало вдумчивым.

— Матерь Божья, — пробормотал он, глядя на надкушенный пирожок так, словно видел его впервые. — Это что за волшебство? Мясо… оно же тает во рту! Лук какой-то сладкий, необычный, и тесто… лёгкое, воздушное…