Шеф с системой. Империя вкусов (СИ) - "Afael"

— Можно добавить немного бульона или воды, — объяснял я, вливая ложку тёплой воды. — Чтобы начинка была сочной, а не сухой.

Запах стоял невероятный. Петька сглотнул слюну так громко, что все засмеялись.

Четвёртая — морковная с мёдом. Сладкая, для детей и взрослых.

— А это наш сюрприз, — сказал я, доставая морковь. — Мало кто делает сладкие пирожки в харчевнях, а зря. Люди любят сладкое, особенно дети.

Я порезал морковь крупными кусками, выложил на противень и отправил прямо в печь.

— Запекаем до мягкости, — объяснял я. — Морковь станет сладкой. Потом разомнём её в пюре, добавим настоящий мёд и щепотку корицы.

Я достал её через полчаса — мягкую, ароматную, сладкую. Размял вилкой в однородное пюре, добавил мёд, корицу.

— Попробуйте, — предложил я детям, протягивая ложку с начинкой.

Маша первой попробовала и зажмурилась от удовольствия:

— Сладкая! Как пряник!

— Именно, — кивнул я. — Это начинка-радость. Недорогая, но приятная. Купишь ребёнку — он счастлив. Купишь себе — настроение поднимается.

Все четыре начинки стояли в мисках, остывая. Простые ингредиенты, но каждая имела свой характер, своё назначение.

— А теперь проверяем тесто, — сказал я, подходя к миске с тестом.

Оно поднялось — не так сильно, как хотелось бы, но достаточно. Я ткнул пальцем — тесто медленно вернулось в исходную форму.

— Готово. Можно лепить.

Я начал лепить первые пирожки. Показывал детям, как правильно защипывать края, как делать так, чтобы начинка не вываливалась.

— Хотите попробовать? — предложил я.

Дети радостно закивали. Я раздал каждому по кусочку теста и начинки. Первые их пирожки получились кривыми, с дырами, но я не критиковал.

— Молодцы. С каждым разом будет лучше.

Когда все пирожки были слеплены, я отправил их в печь. Через двадцать минут по дому разнёсся такой аромат, что даже Степан, работавший в дальней комнате, высунулся на кухню.

— Это что за запах? — спросил он.

— Ужин, — улыбнулся я. — Хочешь попробовать?

Плотник колебался, потом кивнул.

Я достал пирожки из печи — румяные, ароматные, идеальные. Разложил на большом блюде и поставил на стол.

— Пробуйте, — сказал я. — И говорите честно, что думаете.

Дети набросились на пирожки с восторгом. Варя взяла капустный, попробовала, закрыла глаза.

— Боже, — прошептала она. — Это невероятно. Даже капустный.

Матвей попробовал мясной и застонал от удовольствия:

— Мастер, это… это лучше всего, что я ел в жизни.

Степан молча жевал луковый пирожок. Потом взял второй. Потом третий.

— Ты колдун, — наконец сказал он. — Обычная капуста, лук, а вкус такой, что душа радуется.

Я наблюдал за их реакцией и чувствовал удовлетворение. Простая еда, приготовленная с умением и душой.

Когда все наелись, я собрал Варю и Матвея отдельно.

— Что думаете? — спросил я. — Какие будут продаваться лучше?

Варя задумалась:

— Мясной — это чудо, но он дорогой. Большинство людей в Слободке не потянут такую цену каждый день.

— Согласен. Поэтому мясной — наш флагман. Им мы завоёвываем репутацию. Основную прибыль дадут капустный и луковый.

— А сладкий? — спросил Матвей.

— Сладкий — для детей и для тех, кто хочет порадовать себя. Небольшая прибыль, но добавит разнообразия.

Мы обсудили цены. Капустный — самый дешёвый, доступный даже беднякам. Луковый — чуть дороже. Мясной — цена похлебки в харчевне, но качество несравненно выше. Сладкий — между капустным и луковым.

— Завтра делаем большую партию, — решил я. — Человек на сорок-пятьдесят. Посмотрим, как пойдёт.

Поздним вечером, когда дети уже спали, мы втроём сидели у огня. Варя рисовала углём карту района, отмечая лучшие маршруты.

— Здесь кузницы, — говорила она, указывая на одну часть карты. — Тут всегда голодные кузнецы и подмастерья. Здесь плотницкие мастерские. Тут стройка большая идёт. А вот здесь — конный двор, там конюхи работают.

— Сколько времени займёт обойти все точки? — спросил я.

— Часа два-три, если быстро, — прикинула Варя. — Но нужно учитывать, что люди обедают в разное время.

— Значит, будем выходить волнами, — решил я. — Первая партия — на утро, для тех, кто рано начинает. Вторая — к обеду. Третья — вечером, для тех, кто работает допоздна.

Вдруг в дверь постучали. Тихо, но настойчиво.

Мы все замерли. Было поздно, почти полночь. Кто мог прийти в такое время?

— Кто там? — спросила я, подходя к двери.

Снаружи раздался спокойный, усталый голос:

— Откройте, хозяин. Это Сидор. Дело срочное.

Я быстро подошёл к двери и открыл её. На пороге стоял кузнец. Его лицо было серьёзным, даже мрачным.

— Прости, что поздно, Александр, — сказал он тихо, оглядываясь по сторонам. — Но я должен был предупредить. Ко мне сегодня заходили люди Угрюмого.

Воздух в комнате стал тяжёлым.

— Заходи, — сказал я, пропуская кузнеца внутрь.

Сидор вошёл, снял шапку, покрутил её в руках.

— Расспрашивали про вас, — продолжил он. — Кто такие, откуда, сколько денег привезли, чем заниматься собираетесь. Я сказал, что мало знаю — только что инструменты продал, но они явно не просто так интересуются.

Он посмотрел мне прямо в глаза:

— Они наблюдают. Угрюмый не любит, когда в его огороде кто-то копает без его разрешения. Будьте осторожны.

Комната погрузилась в тишину. Варя побледнела. Матвей сжал кулаки.

А я смотрел на кузнеца и медленно кивал, переваривая информацию.

— Спасибо, Сидор, — сказал я наконец. — Что ты знаешь о ценах на услуги.

Кузнец хмуро усмехнулся:

— Разное. Зависит от бизнеса. От оборота. От того, насколько ты ему нужен или, наоборот, мешаешь. С кем-то он берёт десятую часть прибыли. С кем-то — половину. А с кем-то вообще не берёт, если человек ему полезен.

— Понятно, — я провёл рукой по лицу. — Ещё раз спасибо за предупреждение.

Сидор кивнул, надел шапку и направился к двери. На пороге обернулся:

— Ты вроде как мужик дельный, Александр. Незачем тебе с Угрюмым воевать раньше времени. Может, договоришься с ним по-хорошему. Он зверь, но не бешеный. Справедливость понимает, если подход найти.

Когда кузнец ушёл, мы остались втроём сидеть у огня.

— Что будем делать? — тихо спросил Матвей.

Я смотрел в пламя, обдумывая ситуацию.

— Пока — ничего, — сказал я наконец. — Завтра выходим с пирожками, как планировали. Работаем честно, зарабатываем деньги. Когда Угрюмый захочет поговорить — поговорим, но на моих условиях, а не на его.

— А если он пришлёт людей? — спросила Варя.

— Тогда посмотрим, кто кого переиграет, — в моём голосе прозвучала сталь. — Я не собираюсь сдаваться до того, как начал. И не собираюсь платить дань.

Варя и Матвей переглянулись, но промолчали.

Мы ещё немного посидели у огня, потом разошлись спать. Но сон долго не шёл. Я лежал, глядя в темноту, и думал о завтрашнем дне.

Интересно, сколько времени пройдёт, прежде чем Угрюмый решит нанести визит?

Глава 9

Я проснулся затемно, когда за окнами ещё царила ночь. Сна почти не было — всю ночь прокручивал в голове план на сегодняшний день. Первый выход. Первая проверка.

Тихо поднялся, чтобы не разбудить спящих детей, и прошёл на кухню. Варя уже была там — сидела у затухающего очага, кутаясь в новую безрукавку.

— Не спалось? — спросил я, подкладывая дров в огонь.

— Думала, — коротко ответила она, потом помолчала и добавила: — Про сегодня. Про то, что если не получится… Мы столько денег потратили на продукты, на одежду. Вдруг никто не купит?

— Купят, — уверенно сказал я, раздувая огонь. — Ты же вчера пробовала. Степан пробовал. Все были в восторге.

— Но это же свои люди, — Варя обхватила себя руками. — А вдруг чужие не оценят? Или цена покажется высокой?

Я присел рядом с ней:

— Варя, послушай. Я видел, как люди едят в этом городе. Видел харчевни, где кормят невкусно и дорого. Наши пирожки в десять раз лучше. Проблема не в том, купят ли — проблема в том, хватит ли нам товара на всех желающих.