— Очень на это надеюсь. Прощайте. — с этими словами, новоиспечённая некро-мистресс покинула мой дом.
— У неё свои инструкции. — подтвердил мои загадки, заодно и ответил на незаданный вопрос агент министерства.
— Надеюсь, не погибнет по глупости. Дамочка норовистая, такие склонны переоценивать свои силы.
— Не переживайте о её судьбе. А лучше забудьте. Возможно, после столь удачного эксперимента, моё руководство захочет, так сказать, расширить эксперимент.
— Приходите, обсудим. — кивнул я.
После чего мы обменялись рукопожатием, Ликвидатор вновь исчез, а я остался анализировать собственные ощущения. Ведь в момент касания я отчётливо ощутил, что этот человек одной ногой в могиле. Некрос и витал в нём были примерно в равной пропроции. Даже в некроманте, на пике ритуала, содержится не более трети от общего объёма. А тут, пополам.
— Пу-пу-пу. Чем дальше тем страньше.
— Что я слышу, знаменитое стариковское пыхтение? — донёсся весёлый голос Митрофана с лестницы.
— Я не старик, а винтажный газогенератор, сколько раз тебе надо повторить?
— А у меня в одно ухо влетело, а на другое медведь наступил. Что ты с этой цыпой такого сделал, что она вся седая выскочила? Даже не попрощалась, зараза такая.
— Просто ты не в её вкусе.
— Не заливай. Она похоже из этих.
— По девочкам?
— Какое там. Она, — Морозов прешёл на страшный шёпот. — Трудоголик.
— Ужас то какой! — отпрянул я от него в притворном испуге.
— А это не заразно?
— Очень. Один укус и ты становишься таким же.
— И что, даже вакцины нет? — притворный испуг плавно стал притворным ужасом.
— Есть! Только тебе уже не поможет.
— Как же так? Спасения нет.
— Вот так. Помнишь, что случилось, когда мы в последний раз в бар ходили?
— Гошу забрали.
— А до этого?
— С наёмником подрались?
— Вот! Это даже дракой не назовёшь, одно расстройство. И пить ты не умеешь. — решил добить меня этот нехороший человек.
— Это почему это?
— А кто у Селезнёвой налакался так, что потом еле на ногах стоял?
— Не было такого! У меня только похмелье сильное было.
— Не суть. С тобой, короче, нормально не развлечься, а это единственное известное мне лекарство от трудоголизма.
— От работы ещё ни один некромант не умер. А знаешь почему?
— Почему?
— Потому, что некромантия это не работа. Некромантия это призвание.
— Тьфу ты. А я уже губу раскатал.
— Это ты зря. Филактерию уже начал готовить?
— Нет, её в Кодексе ещё нет. Не рановато ли? Мы ещё так молоды.
— Помни о Смерти Митрофан, она всегда за твоим плечом. — загадочно заявил я на его эскападу.
— Где? Не вижу. — здоровяку пришлось извернуться кренделем, чтобы посмотреть себе за спину.
— Я в переносном смысле. Неужели ты не чувствуешь?
— Эм. Нет. Наставник, ты у психолога давно был?
— Никогда.
— Может стоит уже посетить? Навязчивые идеи — они такие. Не успеешь оглянуться и ты всё. Привет паранойя.
— Как будто это что-то плохое. Между прочим, одно из лучших качеств для некроманта. Значительно продляет жизнь.
Мы бы и дальше продолжали наш разговор, если бы не Гарин, позвавший нас пить чай. В этот раз напиток был куда лучшего качества. Да и подан он был не где-нибудь, а в главной зале. За исключением пары картин, его убранство было практически восстановлено. Следует отдать должное предкам. Они имели представление о вкусе. Всё вместе смотрелось роскошно, но не кричало об этом, а благородно напоминало. Мне, привыкшему к разному, было в общем-то всё равно, а вот Морозов чувствовал себя не в своей тарелке.
— Чувствую себя кирзовым сапогом среди туфель. Вроде и право имею, а всё равно не правильно как-то.
— Так и должно быть. Этот зал должен олицетворять Род. Ты погоди. Когда Сахарок закончит возвращать украденное, я уверен, этот зал преобразится. Пока что в нём чувствуется некоторая незавершённость.
— Вы абсолютно правы, господин. Центральную композицию должен венчать портрет главы рода. То есть ваш. — Камердинер умудрился в очередной раз подобраться незамеченным.
— Есть какие-то обязательные атрибуты?
— Разумеется. Там должен быть изображён только вы.
— И всё?
— И всё. Мне распорядиться подыскать художника?
— Распорядись.
— Смею напомнить, господин, что это потребует значительных финансовых расходов.
— Не больше же, чем на ремонт? Выделю, куда деваться. Чтоб самого лучшего художника нашёл.
— Всенепременно, ваше сиятельство.
Дождавшись, когда камердинер нас покинет, я обратился к Митрофану.
— Тебе что-нибудь известно про аномальные зоны похожие на наши, под протекторатом Шуйских?
— Хм. Что-то припоминаю. Вяземский Котёл, вроде так его называют.
— Так. Только он, если ты забыл, на краю Саратовской губернии и частично Самарской.
— Далековато, однако.
— Вот именно. Зато под Выборгом есть совсем небольшая зона, под официальным управлением рода Мышкиных.
— А неофициально?
— А неофициально, даже главы рода последние лет пять у них нет. При том, что это вассалы Шуйских.
— То есть они их, фактически, поглотили.
— И присвоили активы. В том числе и разломы с довольно редкими ресурсами.
— Вот наглость! И не поделились. Когда едем?
— Да вот сейчас чай допьём и поедем. Как раз к вечеру будем на месте.
— А почему к вечеру, а не к утру, например?
— Можно и к утру, только ночью — чур ты рулить будешь.
— А что сразу я, к вечеру, так вечеру.
— Всё. Хватит лясы точить. По коням.
— Ага. Возможно криминал. — весело заявил здоровяк, выскочив из-за стола.
Дорога пролетела в одно мгновение, не доставив нам особых проблем. Они начались, когда мы подъезжали к городу. Путь преграждал армейский блокпост, проверявший всех желающих проехать. С одной стороны, княжеский перстень мог бы без проблем открыть нам путь, а с другой…
— Спалимся. — неожиданно заявил Морозов.
— Думаешь?
— Уверен. Армейцы хоть и пропустят, но в журнал всё равно запишут. А оно нам надо? — иногда этот балагур начинал рассуждать как настоящий профессиональный диверсант. Ну, почти.
— Согласен. Тогда что, просёлками? — предложил я.
— Если они тут есть вообще. — скептически заметил Митрофан.
— Не будет — сделаем. Смотри, метров через двести есть съезд с дороги. И с поста не заметят.
— Тогда погнали.
И мы погнали. Первые метров сто, дорога была нормальной. Постепенно углубляющиеся колеи не в счёт. Однако, затем они стали настолько глубокими, что больше напоминали рвы, чем следы от колёс. Впрочем, для Шарика это было мелочью. Отрегулировав дорожный просвет, он бодро пёр вперёд на зависть любому внедорожнику. Отмахав почти половину пути, мы столкнулись с другой проблемой — дорога кончилась совсем. Если до этого мы ползли по канавам оставленным лесовозами, то теперь, когда вырубка закончилась, путь преградил лес.
Выросшие, не слишком прямыми, сосенки стояли, тем не менее, стеной.
— Надо валить. — заметил я.
— Куда? — непонимающе спросил Морозов.
— Не куда а что. Лес надо валить.
— Предлагаешь потренироваться перед каторгой? Хотя, ты же благородный, может и ссылкой отделаешься.
— Всё тебе бы смеяться. Гниение уже освоил?
— Есть такое, только оно же по площадям работает. Мы скорее помрём, чем сгноим столько древесины.
— Я покажу тебе как ужать поток. Не хуже лесовала будет. — сказано, сделано. На пару мы валили стволы в стороны, сумев набрать довольно неплохую скорость.
Так и продвигались до самой аномалии. Однако, за пару километров пришлось остановиться — дальше так продвигаться было опасно. Могли заметить. На то, что там сидят совсем уж идиоты, я не сильно расчитывал. Может оно и так, но лучше, как говорится, перебдеть, чем потом портки отстирывать.
