Аттестат зрелости (СИ) - Рюмин Сергей

Альбина смутилась еще больше:

— Да ну тебя… Всё, больше ничего не скажу!

— В общем, тебе понравилось, — заключила Ирина. — А ему? Он-то как? Доволен?

— Мне кажется, что да, — задумчиво ответила Альбина. — И мне кажется, что я его люблю.

— Ого! — Ирина затушила сигарету в импровизированной пепельнице. — Ты еще скажи, что замуж собралась за него!

— Возможно, — согласилась Альбина. — Не исключено.

— Ой, прекрати дурака валять, Алька! — отмахнулась Ирина. — Реально смотри на вещи. Ты старше его лет на пять…

— Ты не понимаешь, — не слушая её, сказала Альбина. — После вечера с ним я как будто заново родилась. У меня такой прилив сил сейчас. Меня энергия буквально распирает…

— Ты хоть предохранялась? — скептически усмехаясь, спросила Ирина. — Прилив сил он как раз приводит к материнству.

— Не знаю, — замерла Альбина. — Не помню…

Ирина закурила уже третью сигарету. К «курилке» подошли двое парней. Один инженер из ОТК, другой «комсомолец», освобождённый сотрудник из комитета ВЛКСМ завода.

— Здравствуйте, девочки! — поприветствовал первый. — Ничего, если мы к вам присоединимся?

«Комсомолец», улыбаясь, бесцеремонно уселся на свободное кресло рядом с Альбиной, закурил и поинтересовался:

— О чём девочка грустит? Может, мы её развеселим, а?

Альбина встала, одернула узкую юбку и ответила:

— Девочка грустит, что мало ведущих здоровый образ мужчин осталось…

Ирина встала следом за ней.

— Идём, поработаем что ли…

Они не заметили, что в коридоре за углом, подпирая стену спиной, стоял «Димочка», сосед Альбины по кабинету, и кусал губы.

Глава 20

Я — чемпион!

Финал я, разумеется, выиграл. Соперник мне попался какой-то насквозь непонятный. То ли его запугали мной, то ли он просто устал.

С самого начала схватки он стал уклоняться от контакта со мной, сбивал мне руки, когда я пытался ухватить его за рукава, за отвороты куртки. Я делал шаг ему навстречу, он отшагивал назад или вбок. В результате мой соперник получил пару замечаний от судьи за пассивность.

После второго замечания он вдруг попытался изобразить — иначе не назовёшь — бросок через голову, попытавшись упереться мне ногой в живот. Чем я незамедлительно воспользовался — ухватил его за эту ногу, подшагнул к нему, подбил пятку опорной ноги. Когда он упал на спину, перевернул его, держа за ногу, сел на него и «перешел на болевой» — зажав его ногу подмышкой, потянул на себя. Соперник тут же застучал ладонью по ковру. Победа!

Впрочем, на второе место он заработал.

На этот раз тренер меня никуда не отпустил.

— Жди награждения! — приказал он. Я сел на скамейку рядом с ним и заскучал. Минут через пятнадцать к нам подошли два парня с фотоаппаратами, отрекомендовавшись журналистами местных газет — областной молодежной «Комсомолец Переславля» и просто областной «Переславская правда».

Меня поставили возле какого-то стенда, приказали сделать «умное лицо». Я тут же отказался фотографироваться один, потянул за собой тренера. После этого я настоял, чтобы в моём интервью львиную долю занял рассказ про тренера, «благодаря которому я героически выиграл городские соревнования». Довольная физиономия Геннадия Николаевича лучилась от удовольствия.

Как только журналисты отошли от нас, он обхватил меня за плечо, прижал к себе и возбужденно зашептал мне в ухо:

— Через полгода мы с тобой область возьмем! Ты понял? Область! А потом можно и на республиканские замахнуться. Эх! Мы с тобой…

Что мы там с ним дальше, я не услышал. К нам подошел милиционер в погонах подполковника с черной кожаной папкой в руках.

— Ковалев Антон Николаевич? — поинтересовался он. Как будто меня только что судья не объявлял по микрофону на весь зал. Я взглянул на него снизу вверх. Подполковник мне не понравился. Что-то в нём было такое, нехорошее, отталкивающее. Хотя аура абсолютно ничем не выделялась. Я кивнул.

— Ну, ты хоть встань, — хмыкнул он. Я удивленно пожал плечами:

— Почему это?

— Хотя бы потому, что я старше тебя, — заявил милицейский подполковник.

— Да тут все поголовно старше меня, — упрямо возразил я. Вставать почему-то категорически не хотелось.

— Что ж мне теперь, целый день столбом стоять?

— Я старше тебя по званию, — хмуро продолжал настаивать милиционер.

— Тут все старше меня по званию, — отмахнулся я. — А Геннадий Николаевич так вообще полковник! И что вы ко мне пристали? Я не ваш подчиненный и устал после соревнований!

— Действительно, — поддержал меня Смирнов. — Вы что хотели-то?

— Я старший инспектор отдела кадров областного УВД подполковник милиции Титов, — представился милиционер.

— То-то я смотрю, лицо знакомое, — кивнул Смирнов. — А вспомнить, где я тебя видел, не могу. В отделе кадров. Точно!

Кадровик присел рядом со мной на скамейку, развернул папку, достал из неё несколько бланков, протянул мне:

— Антон! Это надо тебе заполнить. Прямо сейчас.

И протянул мне все эти бланки, папку, чтоб удобнее писать, и ручку. Я осмотрел бумаги: бланк анкеты, бланк автобиографии, расписка какая-то. Прочитал вслух: «Я, прочерк, не возражаю против проведения проверки в отношение меня и моих близких родственников».

— Это что? Какой проверки? — удивился я. Смирнов отвернулся в сторону со скучающим видом.

— Заполняй! — приказал подполковник. — Обычные бумаги при приеме на работу.

— Какую работу? — продолжал я недоумевать. — Куда?

— В милицию, — назидательно сообщил тот. — В «Динамо» занимаешься? В соревнованиях участвуешь за общество? После школы куда собираешься? В армию? А так будешь дальше спортом заниматься, направим тебя учиться в школу милиции. Понял?

Я протянул бумаги обратно:

— Извините, но я не собираюсь работать в милиции.

Рядом вздохнул Смирнов. Кадровик словно поперхнулся.

— Как так? — удивился он. — Занимаешься в «Динамо». Государство на твоё обучение деньги тратит, а ты?.. Тебе честь оказали…

Он замолчал.

— Ну, значит, больше не буду заниматься! — ответил я. Более удобного случая безболезненно и, главное, безнаказанно, отказаться от спортивной карьеры не могло представиться.

Я снял «динамовскую» куртку, протянул ошарашенному тренеру:

— Держите, Геннадий Николаевич! Большое спасибо.

И добавил:

— Медальку с грамотой сами уж тогда получите, хорошо?

И направился в раздевалку. За спиной раздался рык тренера:

— Вот идиот, млиат!

Тренер появился в раздевалке, когда я уже принял душ, оделся и собрался выходить. Он был не один. Рядом с ним стоял высокий седоватый полковник. Полковник протянул мне руку:

— Здравствуйте, Антон! Поздравляю Вас с победой.

— Спасибо! — я осторожно пожал руку.

— Заместитель начальника УВД Воронцов Иван Георгиевич, — представился он. — Отец Николая, если ты помнишь.

— Помню, — согласился я.

— Ты не горячись! — влез в разговор Смирнов. — Вот куда ты собрался? Хочешь всё мероприятие сорвать? Идём в зал!

— Идём, — согласился Воронцов. — Антон, не будь мальчишкой!

Я не стал спорить, решив, что отказаться от награждения будет уже слишком, и направился в зал.

Мы снова сели на скамейку. Давешний кадровик куда-то исчез. Воронцов вполголоса сказал мне:

— Спасибо тебе.

— За что? — удивился я.

— За сына, — коротко пояснил он, не желая развивать тему дальше. Я пожал плечами. Я тоже совсем не хотел развивать эту тему. Тем более, что к исцелению его сына я точно был не причастен. Герис постарался. Эх, где тот Герис?

В середину зала внесли стол, два стула, постамент с тремя ступеньками. Первым для награждения вызвали меня. Мне вручили кубок и грамоту, предложив занять на постаменте самый верх. Следующим вызвали моего соперника. Ему досталось второе место. Он получил только грамоту. Третьего самбиста я видел впервые. Мне с ним бороться не приходилось.