Личный аптекарь императора. Том 3 (СИ) - Золотарев Егор

— Теперь всё зависит от его решения. Больше мы ничего не можем сделать, — сказал он, почёсывая заросшую щёку.

Я не стал говорить, что на этот случай у меня есть свой план. Даже если император не захочет разбираться с нашим делом или оставит всё как есть, я не намерен прощать врагам их злодеяния. Рано или поздно выяснятся все члены заговора и поплатятся за свои грехи. Я не злопамятен, но врагов не прощаю. Они имеют обыкновение возвращаться и продолжать гадить. Что наглядно продемонстрировал Сорокин, который подослал ко мне наёмного убийцу.

На следующее утро мы с дедом остались дома. Валера был только рад, что ему доверили лавку, и горячо заверил, что никаких проблем не возникнет.

— Но, если что-то пойдёт не так, ты говори сразу. Есть у нас несколько сварливых бабёнок и парочка вечно недовольных стариков, которых хлебом не корми, дай повод повозмущаться, — сказал ему дед.

Я хотел добавить: «Прям, как ты», но не стал.

— Григорий Афанасьевич, всё будет в лучшем виде, — с жаром ответил Валерка, развернулся, соскочил с нашего крыльца и довольно резво двинулся в сторону лавки.

— Нет, всё-таки надо будет его проведать. Неспокойно как-то на душе, — тихо проговорил дед.

— Не переживай. Валерка толковый парень, а тебе не помешает денёк отдохнуть, — сказал я, попивая горячий кофе и глядя вслед парню.

— Ну ладно. Пойду к Диме. Проснулся, наверное, уже.

После завтрака, во время которого Дмитрий умял тарелку молочной каши, омлет и пару кусков жаренного бекона, мы помогли ему выбраться в сад. Он, конечно же, восхитился моей работой. А как иначе? Я сам был доволен тем, как заросший кустами и травой участок превратился в роскошный благоухающий сад.

Дмитрий сразу понял, что дело нечисто, ведь он был опытным аптекарем и знал время цветения и созревания большинства растений, поэтому пришлось ему рассказать о внезапно открывшейся способности, о моих чудо-зельях и нашем сотрудничестве с Коганом.

— Даже не верится, что всё это наяву, — сказал Дима и улыбнулся тепло и радостно. — Я так рад, что вернулся. Как же я рад.

Он обнял меня с дедом. Понимаю. Натерпелся в анобласти.

— Успокойся, сынок. Теперь ты дома, а это самое главное, — дед подвёл его к садовой скамейке и помог сесть. — Лучше расскажи, как ты жил? Что ел, пил? Как от хищников спасался?

В это время из дома выбежала Настя с пледом в руках, укутала им Дмитрия и опустилась рядом. Он приобнял дочь и приступил к рассказу. Дед то и дело качал головой и горестно вздыхал. Я же был приятно удивлен находчивости и отваге мужчины.

— … а корень тростника оказался вполне съедобным. Даже сладким. Правда, приходилось вторгаться на территорию шакалов, но оно того стоило. Однажды они устроили мне засаду. Хорошо, что я накануне нашел железный прут и наточил его с одной стороны. Троих шакалов покалечил, одного убил ударом в глаз. Зато больше они ко мне и близко не подходили.

— Какой ты смелый, папочка, — восхищённо проговорила Настя.

— Ничего я не смелый, — усмехнулся он. — Я всё время боялся.

Он рассказал ещё несколько эпизодов из жизни в анобласти, пока Лида не выглянула из окна кухни и не объявила, что обед готов, и чтобы мы заходили в дом.

— Вы мне ещё лавку не показали, — сказал Дима, когда мы с дедом подхватили его под руки и повели к задней двери.

— Вот сам начнёшь ходить, тогда и посмотришь. А пока сиди дома, — строго сказал дед.

На обед у нас был щавелевый суп, свиные отбивные и лимонный кекс. Как же мне нравится местная кухня! Сейчас бы я даже не взглянул на варево Урюка. К хорошему быстро привыкаешь.

Василий Денисович Распутин сидел за столом в кабинете своей загородной резиденции и, облокотившись на стол, не сводил взгляда со своего собеседника.

— Поверьте, Василий Денисович, у нас были заказы и посложнее. Как выяснил мой человек, дом не охраняется. Хилые ворота, полуразвалившаяся ограда. Сам дом на ладан дышит, хоть и крутятся рядом строители, но никаких глобальных перестроек. Только какие-то родственники ошиваются, но с ними проблем не возникнет. Да и какие могут быть проблемы с аптекарями? — хмыкнул гладковыбритый мужчина в дорогом костюме.

На его руке сверкал дорогой перстень, в зажиме для галстука поблескивал бриллиант, а говорил он с легким акцентом.

— Как вы собираетесь действовать, Мурад? — уточнил Распутин.

— Доверьтесь мне. Вам ни к чему знать подробности. К тому же всегда может что-то пойти не так, и планы изменятся, поэтому договоренности могут быть не соблюдены. Главное, чтобы была выполнена цель нашей поездки, а именно — уничтожена семья Филатовых. Ведь я всё верно понял? — он не спускал с графа своих цепких черных глаз.

— Да, всё правильно. Я не хочу больше никаких сюрпризов от этой семейки, и будет лучше, если они сгинут все разом. Но запомните, никто не должен выйти на меня, — предупредил Распутин.

— Об этом можете не беспокоиться. Мои люди не знают от кого поступил заказ. А я, как один из самых сильных менталистов османов, никому не позволю и близко подобраться к моим воспоминаниям. В вашей империи нет никого, кто бы мог потягаться со мной в ментальной магии.

— Я это знаю. Именно поэтому нанял вас и заплатил огромную сумму.

— Смерть дорого стоит, — пожал он плечами и холодно улыбнулся.

— Когда вы с ними покончите?

— В самое ближайшее время. У нас уже всё готово.

— Хорошо. Жду от вас новостей и, по возможности, сделайте так, чтобы было похоже на несчастный случай. Никто особо не будет разбираться в смерти Филатовых. Местных законников устроит любое объяснение, не требующее расследования. Не привыкли они работать. Не столица всё-таки.

— Я об этом тоже знаю, — снова улыбнулся Мурад. — Я всегда собираю полную информацию, чтобы не было неожиданностей. Кстати, мой человек видел у окна мужчину, похожего на Дмитрия Филатова. Скорее всего, он уже пришёл в себя.

— Это плохо. Очень плохо. Надо торопиться, — занервничал Василий Денисович. — Теперь они могут поднять ту историю. А если начнутся разбирательства, то… Даже думать об этом не хочу.

— Будьте спокойны. Они ничего не успеют сделать, — Мурад поднялся и, не прощаясь, вышел из кабинета.

Василий Денисович отдёрнул штору и посмотрел вслед отъезжающей от дома машине. Он надеялся, что хоть этот человек избавит его от угрозы, которая нависла над всеми лекарями. И в первую очередь над ним самим.

У него, в отличие от Мурада, не было защиты от менталистов, поэтому ни в коем случае нельзя допускать расследования. Единственная возможность остановить надвигающуюся бурю — убить семью Филатовых. Если их не будет, то никто не будет настаивать на разбирательствах.

Мурад со своими верными людьми обошёлся ему в довольно крупную сумму, которую он надеялся поделить с Мичуриным и Боткиным, но только после того, как дело будет сделано.

— Тихон, неси клюквенной настойки! — крикнул он в сторону двери. — Надо нервишки подлечить… И капусту квашеную принеси! И сало! Сало давай!

Перед сном я дал выпить Дмитрию зелье «Исцеления» — лишним не будет. Он поблагодарил меня и сказал, что хочет поговорить наедине.

— Только завтра. Сегодня я так устал, что еле языком ворочаю… Но после твоего зелья сразу как-то лучше стало. Хорошее средство.

— Согласен, — кивнул я. — Нам некуда торопиться. Завтра поговорим.

Я укрыл его одеялом и двинулся к двери.

— Сынок, — позвал он меня. — Спасибо тебе большое. Спасибо за всё, что ты делаешь для меня. Я всегда знал, что из тебя вырастет хороший человек.

Кивнул и вышел из комнаты. Я никогда не задумывался, хороший я или нет. Просто всегда действовал по совести. Она мой компас по жизни.

Я спустился вниз в гостиную, где сидели дед и Лида.

— Как хорошо, когда все дома, — с улыбкой сказал Лида. — Так спокойно… Может, пора наших защитников тоже по домам отпустить?

— Савельев нам только добра желает. Зря он беспокоиться не будет, так что пусть остаются, — ответил дед.