Между добром и злом. Том 5 - Кири Кирико

— Как обычно, — слабо пролепетала девушка.

— Ясно… — пробормотал Кондрат.

Его взгляд скользнул по этой камере, которая не просто была местом содержания преступников, но и моральным убийцей. Находясь здесь, даже он чувствовал какую-то пробирающую до костей безысходность, которая давила на мозги. Даже просто здесь находиться — это убивать здоровье, и Кондрату было сложно представить, каково здесь зимой. Но ещё и сидеть даже каких-нибудь пять лет…

Возможно, в этом был смысл, сломать тебя морально, заставить бояться ещё раз переступить закон и попасть ещё раз в это место, но на деле он не перевоспитывало. Оно наказывало и ломало, заставляло или потерять вообще надежду, или ожесточиться.

— Шейна, ты хоть раз убиралась на чердаке? — спросил Кондрат, разглядывая камеру.

— Что?

— Чердак в поместье. Ты хоть раз прибиралась там?

— Д-да, конечно, мистер Брилль, — кивнула она. — А что?

— По каким дням проводят уборку?

— По четвергам. Мы поднимались туда, выметали всю пыль и мыли все поверхности, включая балки наверху.

— Если я не ошибаюсь, то именно четверг, это было накануне убийства Его Сиятельства Хартергера, верно?

— Да, днём. Мы поднялись туда и убирались, — кивнула Шейна.

— Вы — это…

— Я, миссис Льинс, мистер Руберто и Цирра.

— И вы не заметили там ничего подозрительного?

— Нет, это ведь… чердак, — удивлённо ответила Шейна. Это была первая её эмоция помимо всепоглощающей грусти. — Что там может быть?

— Я имею ввиду, может ты видела какие-то следы? Может… было заметно, что там кто-то находился или даже жил?

— Следы там были, но это следы тех, кто поднимается туда за вещами, чаще всего наши. Но я не видела, чтобы там были следы… знаете, как когда кто-то хочет спрятаться. Мы ведь полностью обходим чердак, сразу бы заметили, что кто-то куда-то забирался.

Кондрат мог спросить то же самое и услуг, однако, учитывая, что именно Шейну обвиняют, её мнение им было здесь самым авторитетным. Есть не за чем было врать насчёт того, что могло бы девушку оправдать и помочь избежать виселицы. А значит версию с чердаком можно вычёркивать, и теперь оставалось всего два варианта: кто-то проник, молниеносно убил и так же быстро скрылся, или это сделал кто-то из дома.

Хотя бы здесь удалось определить, куда копать. Теперь надо ещё раз всё обдумать и оставить один вариант, который он и будет разрабатывать.

— Ладно, уже хоть что-то… — направился он к выходу.

— Когда меня казнят? — тихо спросила она его в спину.

— Если всё будет хорошо, то никогда, — ответил Кондрат через плечо.

— А если нет? — ещё тише спросила Шейна.

— Пока дата не объявлена, так как суда не было. А суд будет, когда дело окончательно рассмотрят. У нас ещё есть время.

— Ясно… — выдохнула она то ли облегчённо, то ли обречённо.

И когда Кондрат уже вышел из камеры, внезапно он кое-что понял. Нахмурившись, он обернулся к девушке, которая продолжала сидеть у себя на кровати.

— Шейна, — позвал он.

Девушка подняла к нему голову.

— Да?

— А почему ты зовёшь графа просто по фамилии? Не граф, не господин или хозяин, а просто Хартергер?

Девушка открыла рот… и не выдала ни звука, глядя на Кондрата. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы подобрать хоть какое-то вразумительное объяснение.

— Я… ну… мы были друзьями…

— Друзьями? — прищурился Кондрат.

— Ну… он же ко мне хорошо относился, и мы… вот…

— Почему не по имени? Почему по фамилии? Друзей по имени зовут.

— Я… ну я так его называла за глаза всегда… — пробормотала она.

Конечно, Кондрат мог придираться, однако своё суждение он основывал на том, что уже успел увидеть в этом мире, заметить за поведением людей и их привычками. Везде и всегда люди ведут себя по определённому шаблону, принятому в этих местах. И часто ли видел Кондрат слуг, которые называют даже за глаза хозяина так фамильярно? Нет, не часто, максимум, просто граф тот-то тот-то. То есть минимальное уважение обычно проявлялось, просто потому что. Да и будь он другом, его бы назвали по имени, но никак не по фамилии, будто девушка… и не его сильно-то его и уважала.

А если развивать эту мысль, за неуважением обычно следует недолюбливание. А недолюбливание рождает действия, направленные против человека. Убила ли девушка его? Кондрат не мог однозначно сказать, притянутые улики против слов. Но могла ли она с таким отношением иметь опосредованное отношение к убийству? Вполне…

Кондрат и до этого задумывался в её невиновности. У него не было доказательств ни за, ни против, это очень усложняло дело. А сейчас, в свете событий, подобное выглядело тем более подозрительно.

Вопросы, сплошные вопросы… И Кондрат их любил, так как на любой вопрос практически всегда можно было найти ответ.

В поместье его впустили без каких-либо проблем, и первым делом Кондрат отправился к теперь уже вдове Хартергер, которая пока владела безраздельно поместьем, пока дети не вернутся, и старший не примет наследство, взяв всё в свои руки. Ему нужна была её помощь, если он собирался выяснить правду.

Женщина будто похудела с последней их встречи и выглядела, как голодающий призрак, который бродит по пустым коридорам, не в силах найти себе пристанища. Но Кондрата она была не рада видеть, что отчётливо читалось у неё на лице, пусть и приняла его.

— Я хочу попросить вас о содействии одному эксперименту, — произнёс Кондрат.

— Какому? — нахмурилась она.

— Я хочу повторить то, что произошло в поместье, и посмотреть, успел бы преступник выбраться или нет. А вы попросите свою личную гвардию выполнить всё так, как они сделали в тот вечер.

— Вы не доверяете нашей гвардии? — нахмурился она, оскорбившись.

— Именно потому, что доверяю им, я и прошу помочь. Я хочу выяснить, какими путями мог выскользнуть убийца, и хватило бы ему времени.

И Кондрат не врал. Он навёл немного справок о главе личной гвардии, который отвечал за безопасность поместья, и всё, что можно было сказать об этом прожжённом вояке, так это что он был твёрд как кремень. Это касалось, как его умственных способностей, так и верности.

Это было не оскорбление. Такие люди были теми, на кого можно было положиться всегда. Им скажут сделать что-то, и они выполнят это в точности, как приказано, ни шага влево или вправо. Таких и подкупить сложно, и обмануть проблематично, так как они идут как по рельсам, с которых сбить их будет невозможно.

— Наше поместье, как крепость. Я не хочу проживать вновь те, что произошли во время убийства, и возвращаться к этому вопросу

— И тем не менее убийца смог пробраться внутрь и убить вашего мужа, — ответил тот твёрдо. — Вы хотите найти и наказать убийцу?

— Его уже нашли. Это всё та девчонка Шейна.

— И у нас есть повод думать, что она не причастна. Специальная служба хочет проверить, что действительно никто не мог покинуть поместья в тот вечер, и всё рук дела Шейны Эбигейл.

Здесь он немного приврал. Специальная служба ничего не хотела проверять, их решение было однозначным. Однако это позволило бы вычеркнуть ещё один пункт с убийцей. Графиня, пусть и была не рада этому, но, поморщившись, согласилась.

— Хорошо. Если это поможет делу…

— Это поможет делу.

Кондрат взял на себя роль убийцы, а глава личной гвардии стал его инструктором, который буквально пошагово показал, как можно было сбежать, минуя всех. И они начали, даже приведши к этому их слуг. Всё было высчитано до секунды, где было взято в расчёт то, что люди обычно не сразу реагируют на убийство, и им требуется несколько секунд, чтобы решить, что делать, за которые убийца мог ускользнуть.

Всё было просто ­ Кондрат бил по стене, после чего быстро уходил, стараясь скрыться. И надо сказать, что у него с первого раза удалось прошмыгнуть мимо слуг, которые с лёгкой задержкой бросились на третий этаж. Он смог спуститься на первый, но вот выйти…

— Мы нашли вас, — произнёс глава личной гвардии, когда Кондрат попытался спрятаться в кустах, выскочив из дома.