Между добром и злом. Том 5 - Кири Кирико

— Это место ночью хорошо видно? — уточнил он.

— Да, прямо над ним висит лампа, которая освещает этот участок, — указал тот на стену. — Все стены дома освещены, чтобы нельзя было спрятаться в тени.

— Хорошо, тогда ещё раз, — кивнул Кондрат, вылезая из клумбы.

И они повторили. Кондрат вновь смог спуститься вниз, выскочив на улицу через окно, однако его засекли, когда он пытался дойти до забора. Там проскочить было попросту невозможно, так как надо было преодолеть открытое пространство, которое проглядывалось просто на ура. Они так провозились до самого вечера, и даже при темноте Кондрат не смог уйти. А ведь он выбирал разные пути, даже те, которыми убийца точно не пользовался.

За всем эти недовольно наблюдала графиня, которая уже собиралась попросить его удалиться, когда сам Кондрат сказал, что достаточно.

— Надеюсь, на этом всё? — пробурчала она недовольно.

— Да. Вы уже сдали списки всех солдат личной гвардии?

— Да, сдали. Теперь вы покинете поместье и оставите нас в покое?

Но у Кондрата было то, с чем она не могла спорить, и чем он, несмотря на свои взгляды, собирался воспользоваться — своим положением, а именно работой специальной службе, с которой никто спорить не станет.

— Я ещё вернусь к вам, Ваше Сиятельство, — поклонился он.

— Зачем?

— Потому что так требуется для суда над Шейной Эбигейл. Она будет наказана по всей строгости закона, но после того, как мы закончим.

Обратятся ли они в специальную службу, чтобы нажаловаться на него о превышении должностных полномочий, что он гонял их по всему поместью? Вообще, они действительно могут, и Кондрату влетит, однако люди мало знают о своих правах, а ещё и убитые горем, вряд ли они вообще об этом подумают. Он предпочёл не злоупотреблять своим положением, однако это было ради дела, и, если не было других вариантов, Кондрат этим воспользуется.

К тому же у него был прогресс, и теперь однозначно можно было сказать: убийца не прятался на чердаке, чтобы убить графа, и он не покидал поместья. А значит оставался теперь один-единственный вариант — убийцей был кто-то из присутствующих в поместье.

Теперь Кондрат мог сказать это точно.

Глава 13

Это мог быть странный итог расследования для других. Кондрат подтвердил, по сути, тоже самое, что и двое сыщиков, с которыми у него был конфликт. Однако для него это был важный прогресс.

Кондрат не оглядывался на других. Он вёл своё расследование и не был человеком, наделённым потрясающими дедуктивными способностями, а потому решал вопросы основываясь исключительно на логике, исключая варианты, пока не останется единственный верный вариант.

Убийца был внутри поместья. Он убил графа, после чего быстро ушёл, скрывшись в одной из комнат. Кто это был?

Конечно, первое же подозрение падало на Шейну, чья комната находилась почти что напротив кабинета Хартергера. Но если так подумать, чуть ниже располагалась комната слуг, где один из них ночевал, а на первом этаже и вовсе располагались их спальные комнаты. Один из них мог подняться, убить и проскочить вниз, точно зная как поместья, так и тех, кто мог его засечь. И это, не говоря о том, что на том же этаже, но с другого края находилась личные комнаты и спальня хозяев, где ночевала графиня.

Сюда же можно было причислить и стражников из личной гвардии. Кто-то из них мог войти без какого-либо без угрозы раскрытия, убить и быстро спуститься, под шумок присоединившись к тем, кто прибежал по тревоге. Никто бы и не заподозрил его, особенно, если тот сторожил вход в поместье.

Шейн, графиня, стража или кто-то из слуг.

Шейна спала и выбежала на шум. Пока можно предположить, что она не виновна. Тогда кто, графиня? Как бы не было в это сложно поверить, но Кондрат проверил этот момент и выяснил, что убийца до лестницы добежать бы успел, по крайней мере, до служебной, но вот беги он до спальни, то Шейна, вышедшая в коридор, его бы заметила. Её, если обвинять графиню. Да и по внешнему виду было видно, что та слишком тяжело переживала смерть мужа. И тем не менее её он пока не вычёркивал.

Кто ещё? Из слуг в поместье на тот день оставалось четверо. Один на звонковой стене, трое других на первом этаже в спальнях, — Кондрат Шейну среди них не считал. Плюс четырнадцать стражников: по одному на стену дома, по двое на каждую стену по периметру и двое на конюшню. Можно исключить пока тех, кто по двое, так как уйди один, другой бы это сразу заметил. Если оба не сговоре, но это потом. А значит всего четверо стражников, которые дежурили у дома и могли незаметно проникнуть внутрь.

И того получалось из подозреваемых девять человек, не считая Шейну, чья вина отчего-то становилась всё более и более очевидной.

Но очевидность — это не помощник в таких делах.

Для начала Кондрату требовались списки всех, кто там находился из стражников. Их личные дела, и прочее, и прочее. Графиня сказала, что уже отправила их в специальную службу, а значит, если их не было среди документов самого дела в архива, они находились на руках тех двух идиотов, с которыми у него конфликт.

И как бы Кондрату не хотелось, это означало, что ему придётся идти к этой парочке и просить документы, если он хочет продвинуться дальше.

Для этого момента Кондрат выбрал будний день, когда вокруг будет слишком много людей, чтобы те попробовали устроить ещё один скандал. Подобное может и не одобрялось другими, как попытка отобрать дело, однако их поведение, показывающее абсолютно неадекватную агрессию и угрозы, не понравятся всем ещё больше. К тому же рядом будет Дайлин, которая может спокойно поднять шум.

Как напарники, эти двое сидели так же, как и Кондрат с Дайлин, за сдвинутыми друг к другу столами на окраине зала. Можно сказать, самое хорошее место: никто рядом не ходит, не мешает. Их стол, например, находился у входа, и это заметно отвлекало.

Когда Кондрат подошёл к ним, оба не удостоили его даже взглядом, продолжая заполнять бумажки. Непосвящённому могло показаться, что половину работы они проводят за подобной бюрократией, и он бы оказался прав — это был, наверное, один из столпов империи.

— Надо поговорить, — произнёс Кондрат замогильным голосом. Уже понял, что с ними нормально вести диалог не выйдет.

Они промолчали, сделав вид, будто его здесь нет.

— Я могу позвать сюда Дайлин, и тогда весь отдел будет свидетелм нашей беседы, и там глядишь, все узнают, что вы угрожали ей. Они меня может и невзлюбят, но вас за угрозы девушке и товарищу по службе возненавидят.

— Угрожаешь нам? — посмотрел на него тот, чтобы поспокойнее.

— Привлекаю ваше внимание.

— Нам не о чем разговаривать.

— Есть о чём. Дело Хартергера. Мне нужны досье на всех его служащих.

— Мы тебе ничего не отдадим. Проваливай, — прошипел дерзкий. Забавно, но Ульфа звали точно так же, как и кузнеца-убийцу, преступления которого Кондрат раскрыл первым в этом мире.

— Вы думаете, мне нужно ваше дело? — хмыкнул Кондрат так, чтобы это звучало очень раздражительно. — Думаете, мне нужны почести и слава? Мне это дело никто и никогда не передаст, особенно, когда оно почти раскрыто. Даже если я что-то и выясню, моего имени даже не появится среди тех, кто к нему хотя бы прикасался.

— Тогда нахрен ты в него лезешь? — рыкнул тот.

— Потому что оно может пересекаться с убийствами чиновников. Потому что мне интересно. Потому что это моё хобби. Выбирай что хочешь, оно будет правдой. Я хочу понять, что там произошло и кто убийца.

— Мы уже нашли убийцу. И тебе там делать нечего, — ответил более спокойный, чьё имя было Пайк.

— Я не понимаю ваше сопротивления, — произнёс Кондрат, переводя взгляд с одного на другого. — Вы работаете здесь больше меня, и знаете, как это работает. Если я что-то выясню, все заслуги всё равно достанутся вам, как тем, кто вёл дело.

— С чего такая щедрость? — прищурился тот.

— Я хочу просто узнать правду. Если я узнаю, что убийцей был кто-то ещё, это запишут на ваш счёт, а обо мне даже не упомянут. А если облажаюсь, то вы просто разведёте руками, сказав, что не знали, что кто-то лезет помимо вас. Вы ничего не теряете кроме того, что, если после казни выяснится, что это была не Шайна Эбигейл, полетят именно ваши головы.