Трибунал (СИ) - Смородин Павел

Успех окрылял. Они сделали это. Мартин Дуарте IV мертв, очень скоро полицейские найдут его труп. И тогда о них заговорят. О… как о них заговорят. Их будут бояться все, у кого совесть нечиста. Каждый вор, казнокрад или продажный чинуша будет дергаться от любого шороха, от любой случайной тени. Пример Дуарте вернет этим ублюдкам ощущение небезопасности и страх перед смертью.

Вороватый магнат стал первым вычеркнутым в длинном списке тех, кто слишком уж задержался на этом свете. Было в этом что-то по-настоящему неправильное: хорошие парни — лучшие люди страны — умирали в грязи, крови и дерьме. Зачастую у них даже не было отдельной могилы — как накрыло снарядом, так и остались лежать в земле. А вот такие паразиты жили припеваючи и даже не задумывались, что их благополучие куплено тысячами смертей. Высшая несправедливость.

А «Трибунал» одну такую несправедливость вчера исправил. Первую в очень длинном списке.

И Кузнечик в этом поучаствовал. Да, большую часть работы, конечно, выполнил Хорист, но все же… Солдат был сейчас практически счастлив оттого, что он снова стал чем-то большим, нежели просто человеком. Да, он — лишь винтик в машине справедливости, но зато в его жизни снова появилась цель.

Каждому человеку нужна цель, даже если эта цель — карать негодяев. По крайне мере, за такую можно и умереть с честью! Мысли парня вновь и вновь возвращались к вчерашней казни. Хорист, конечно, был форменной сволочью, но свое право на расплату он заслужил. Выстрадал на поле боя.

Интересно, познакомься они до войны, смогли бы подружиться? Конечно же нет, они из разных городов, из разных слоев общества. Хорист еще и старше был на двенадцать лет. Случайные напарники и тогда не смогли бы найти чего-то общего. Но… история не имеет сослагательного наклонения. Случилась война, которая переломала жизни всем и каждому.

В раздумьях Кузнечик забрел непонятно куда. В этой части города парень раньше не бывал. Да и сам город изменился за десять лет. За такой срок даже самое родное место может измениться до неузнаваемости. Кузнечик подметил это, еще когда следил за Мартином, ходил с Хористом по родным улицам и с трудом узнавал места. Все было другим, и все были другими, какими-то непривычно измельчавшим. Дворцы превратились в лачуги, а гиганты утратили свой рост и стали обычными людьми.

Пару раз попадались знакомые, и от этих встреч в груди жгло сильнее всего.

Так хотелось, чтобы они обратили внимание, просто всмотрелись и поняли, что этот странный тип — знакомый мальчишка из дома вверх по улице. Вот только эти постаревшие на десять лет люди проходили мимо, стыдливо опуская глаза, и даже не могли о таком подумать.

Рядовой разрывался меж двух миров.

Застрял между фронтом в своей голове, где царила смерть, и домом, который он не понимал и где был совершенно чужим. Вокруг все было непривычным: девчонки одевались по другой моде, играла новая, странная музыка, которую Кузнечик не понимал и не принимал. Нет, не то чтобы она была совсем уж плоха, просто не приходилась ему по душе. Хорошая музыка, она, как любимая женщина, — для каждого своя. Детвора играла в другие игры и мечтала о чем-то непонятном.

Вокруг было непривычно много машин и мотоциклов.

От долгой прогулки во рту пересохло, и захотелось выпить.

Парень отыскал взглядом вывеску пивной и поспешил внутрь. Название было многообещающим: «Последняя марка». Вот уж да, место вполне соответствовало собственному названию. Самая захудалая пивная для тех, кто потерял все, кроме последних крох достоинства. Сюда заглядывали отчаявшиеся игроки, нищие ремесленники и безработные рабочие в поисках забвения на дне стакана с дешевым пойлом.

С первого же шага внутрь Кузнечика охватил густой запах брендового виски, табачного дыма и немытых тел. Темные закопченные стены с облупившейся штукатуркой, затхлый воздух и захламленные углы создавали атмосферу упадка и безысходности. Потрескавшийся пол поскрипывал под ногами. Единственный посетитель молча сидел за стойкой, уткнувшись в свой полупустой стакан.

Хуже статусом было только пить самый дешевый самогон на скамейке в парке, а после валяться на земле в собственной рвоте и моче.

«Ну, где наша только не пропадала», — решил для себя парень и уселся на свободное место за барной стойкой. Седой невысокий старик, стоявший за ней, коротко взглянул на нового посетителя и неохотно потопал к нему. Шел он медленно и степенно, всем своим видом выказывая недовольство.

При более пристальном взгляде оказалось, что он вовсе не старик, а просто плохо выглядит. Лицо его было рябым от оспы или чего-то не менее мерзкого, а еще обвислым и морщинистым. Издали действительно можно было принять его за старика, вот только у них не бывает таких крепких кулаков.

— Приветствую. — В голосе бармена не было и намека на вежливость. Видать, местный контингент быстро отучил его от хороших манер. А вспоминать нормы воспитания ради одного случайного гостя не входило в его планы на вечер.

— И вам хорошего дня. — Кузнечик откинул с лица капюшон и уселся через стул от другого посетителя.

— Тебе налить?

— Да, зачем мне еще тут садиться?

— Кто тебя знает? — флегматично ответил бармен. — Разные люди бывают.

— А то… Что есть из приличного?

— Из приличного ничего. Только если вода из-под крана, да и та в последнее время воняет луком.

— Понятно. Тогда лучше алкоголь. Дайте что-нибудь из ваших запасов, от чего я точно не ослепну.

Шутка заставила уголок губ у мужчины дернуться чуть вверх. Видимо, это был максимум эмоций, на который был способен этот странный тип.

— Деньги покажи сначала.

Кузнечик вытащил из кармана пару купюр и отодвинул от себя. Бармен коротко взглянул на них, оценивая номинал и подлинность. На лице у него не дрогнула ни одна мышца.

— Ну, пацан, этого тебе вполне хватит на бутылку «Марвин и сыновья».

— Никогда о таком не слышал.

— Да ты, похоже, гурман, — произнес тип через стул справа и дыхнул перегаром. — Какими сы-дьбами вы, благородный сэр, в нашей дыре?

Местный алкаш, похоже, решил проверить случайного гостя «на зуб». Мужчина за барной стойкой только покачал головой. Еще каких-то лет десять назад одного только вида этого типа хватило бы, чтобы Кузнечик спешно ретировался, но вот сейчас это больше напоминало цирк с клоунами. Эта жирная туша всерьез решила, что у нее есть хоть какие-то шансы?

Против него? Это даже не смешно.

Хозяина, правда, эта ситуация не так забавляла. Он строго взглянул на завсегдатая, а после этого сквозь зубы выпалил:

— Джимми, тебе мало было в прошлый рейд? Так что ты решил мне испортить настроение? Так я тебе и без легавых могу зубы пересчитать. Отстань от человека.

— Ой, да чего их считать. — Судя по тому, как медленно говорил Джим, он был уже солидно нетрезв.

Ну и что, что сейчас еще полдень? Хорошему человеку это не помеха, а лишний повод. Драк это правило, похоже, тоже касалось. Опытный глаз подметил сбитые костяшки на руках и сколотый передний зуб. Ссадины по виду были свежими.

— Только смотри, как бы я сам тебе ничего не пер-считал, мудила! Нашел кого защищать. Пришел тут такой франт и деньгами сорит да рожу воротит.

— Давайте бутылку, — не обращая внимания на соседа, спокойно произнес Кузнечик.

Сейчас он старался даже не смотреть в сторону парня навеселе. Все внутри так и кричало: не вздумай дать ему повода. Просто не вздумай! Хотел пить — пей, но, тупой ты урод, не начинай драку.

Просто не ввязывайся.

Бармен немного поискал взглядом бутылку, которая оказалась на самой верхней полке, быстро придвинул что-то вроде ящика и встал на него. В движениях его было что-то небрежное, словно нижней половиной своего тела он плохо владел. Разгадка оказалась проста: левая нога от колена и дальше блестела от самого дешевого деревянного лака.

Еще один собрат по окопам.

— Держите.

Перед гостем появилась небольшая зеленая бутылка и низенький, плохо помытый стакан.