Архитектор душ (СИ) - Вольт Александр

Снова я ощутил на себе взгляды, полные удивления, непонимания и возмущения.

— Обсудим позже, это не самое сейчас важное, — сказал я, доставая телефон из кармана. — Куда важнее, что ко мне домой напросился Корнелиус, и мне придется его принять, — последние слова я говорил, сосредоточившись на экране. — Алло, Аркадий Петрович, а вы никуда еще не уехали?

— Нет, сударь, — раздался в трубке знакомый голос, — стою на парковке в минуте от магазина мадам Тюрпо.

— Сейчас приду. Едем в магистрат.

— Как пожелаете.

Через пару минут мы уже тряслись в служебном микроавтобусе по брусчатке в сторону центра города.

— Куда теперь? — спросила Лидия, нарушив молчание. Ее голос был тихим, в нем уже не было прежней ненависти, лишь тревога перед предстоящей встречей.

— В Магистрат, в отдел регистрации судебных актов, — ответил я. Чужая память услужливо подсказала, куда именно нужно было подавать отчеты коронера. Не в полицейское управление, а в гражданскую администрацию.

Мы добрались до места довольно быстро. Магистрат представлял собой внушительное здание из темного камня, с высокой башней и гербом города над главным входом.

Огромная надпись гласила:

«ГОРОДСКОЙ МАГИСТРАТ ФЕОДОСИИ».

Здесь царила знакомая мне атмосфера офиса. Воздух пах бумагой и тонером для принтеров. По длинным коридорам сновали туда-сюда чиновники в строгих костюмах, юристы и явные просители с озабоченными лицами.

Покопавшись в памяти, я нашел нужный кабинет. Это была небольшая комната, заставленная высокими стеллажами, доверху набитыми перевязанными тесемками папками. За столом сидел пожилой клерк в очках на кончике носа.

В своей прошлой жизни я был уверен, что тотальная бюрократия давно канула в лету и заменена электронным документооборотом. Но, видимо, в этой альтернативной России традиции были сильнее прогресса. С другой стороны, чем больше бумаг, тем сложнее отследить концы.

Однако, если у меня удастся со всем этим разобраться — надо будет попробовать решить этот вопрос с начальством и утрясти, чтобы не приходилось собирать пачку документов и таскать ее сюда по каждому делу.

— Коронер Громов, — представился я. — Я принес протокол дознания по делу об утопленнице из доков.

Клерк оторвался от своих бумаг, оглядел меня поверх очков, затем смерил взглядом моих спутниц, стоявших у меня за спиной.

— Одну минуту, сударь, — проскрежетал он скрипучим голосом. Звучало так, словно заржавевшие шестерни сорвали с места и запустили механизм.

Он протянул руку, я передал ему планшет с протоколом. Он долго и придирчиво изучал его, водя костлявым пальцем по строчкам. Затем достал из ящика стола большой бланк и чернильную ручку.

— Заполните акт дознания, — коротко бросил он.

Мне пришлось переписать все свои выводы, показания свидетеля и вердикт на этот гербовый лист. Почерк Громова был каллиграфическим, и моя рука, к счастью, выводила витиеватые буквы почти на автомате. Девушки молча ждали, стоя у стены. Алиса с любопытством разглядывала ряды папок, Лидия же безучастно смотрела в окно.

Закончив, я протянул отчет клерку. Тот снова внимательно все прочел, удовлетворенно хмыкнул, поставил несколько печатей и расписался.

— Теперь счет на оплату, господин коронер.

Я заполнил еще один бланк. Утром я успел выяснить, что наша служба работала на ставке и проценте от закрытого дела. Мне, как коронеру, полагалось пятнадцать тысяч, младшему персоналу — по пять. Копейки. Вся соль была в премиальных.

Все зависело от классификации и оценочной стоимости дела, которую присваивало управление. Несчастный случай или самоубийство приносили в общую казну от одного до двух процентов. А вот убийство — все пять.

Дело Улины, как убийство эльфийки под протекторатом императора, должно было принести в копилку службы неплохую сумму. Прикинув в уме — вернее память Громова услужливо подсказала цифры, я понял, что только за это дело нам капнет около десяти тысяч. В прошлом месяце, судя по отчетам на расчетном счете службы, мы набрали премиальных тысяч на сорок пять. Неплохая прибавка к жалованью.

Интересное наблюдение: чем больше я находился в этом теле, тем охотнее выуживалась информация из памяти предшественника. Понятно, что не без затыков, но я очень надеялся, что в скором времени научусь нормально разбираться в этом мире, а не мыкаться как слепоглухонемой и тревожиться по любому поводу.

Тревога — враг трезвого ума.

Клерк забрал и этот документ.

— Подождите в коридоре. Ваше дело рассмотрит казначей.

Нам пришлось ждать. Полчаса тянулись как вечность. Мы стояли в гулком коридоре, прислонившись к стене. Я смотрел в смартфон, у которого заряд близился к нулю, но не мог прекратить листать информацию. Удивительно, но аналог «википедии» тут тоже был и назывался, кто бы мог подумать, «имперопедия». Ресурс полезный, так как в нем было собрано довольно много информации чуть ли не от начала создания этой самой империи и все ее последующее развитие.

Вопрос, конечно, насколько корректно была подана информация, ведь в моем мире власть имущие очень любили переписывать. И каждый новый вождь — писал свою историю. Зачастую — старая извращалась в удобном и угодном ключе.

Я скосил глаза на время. Оно неумолимо приближалось к двум часам дня. Инквизиция прибудет в три.

Наконец, дверь кабинета отворилась, и тот же клерк, держа в руках мой отчет, произнес:

— Коронер Громов!

Я подошел. Клерк, не глядя на меня, поставил штамп на какой-то ведомости.

— Отчет по делу эльфийки принят. Классификация «убийство» подтверждена. Соответствующий процент зачислен в премиальный фонд вашей службы.

Он убрал бумаги в папку.

— Полное жалование за прошедший месяц, включая все премиальные, поступит на ваш расчетный счет завтра, в первой половине дня, как и всегда.

Я благодарно кивнул и отошел. Десять тысяч только за одно это дело. Неплохо. Если каждое будет приносить столько, то в месяц можно поднимать огромные деньги. Я чуть не присвистнул. Интересно, зачем тогда Громову были взятки?

И тут раскаленный гвоздь пронзил мозги простой мыслью-осознанием: «А потому, что не каждый день в порту находят убитую эльфийку. За смерть обычного бедолаги от несчастного случая или перепоя в общую казну капают сущие копейки, едва покрывающие расходы на бензин и перчатки».

Так становилось понятнее. Но за всей этой беготней я забыл сделать одну очень важную вещь. Я почти судорожно выхватил телефон из кармана. На батарейке светилось семь процентов.

Открыв телефонную книгу, я стал листать контакты. Игорь или Андрей. Нужен хоть один из них.

Андрей был ближе по алфавиту, поэтому я прошелся по первым «Андреям» и у одного, благо, было добавлено «АССИСТЕНТ». Снова стало интересно, почему у Громова была манера подписывать род деятельности большими буквами, но это волновало меня сейчас меньше всего.

Я нажал кнопку вызова. Гудок. Два. Пять. Семь. Десять. Я стал нервно стучать ногой.

— Алло? — наконец-то раздался голос парня. Очень сонный голос.

— Долго берешь трубку, когда начальство звонит. Почему не на рабочем месте?

— Так мы вчера пока Евдокимыча откапали, пока дождались, пока домой дотащили, Виктор Андреич… глубоко ж за полночь вернулись домой!

— И вы решили, что это дает вам право не приходить утром на работу?

— Так ведь…

— Не волнует, — отсек я. — Звонишь Игорю и бегом дуйте в прозекторскую. К трем часам будут инквизиторы. Они заберут тело эльфийки. Подготовьте все для транспортировки и не мешайте им.

— Но Виктор Андреич…

— Никаких «но». Поднялся, позвонил Игорю и кабанчиками туда. Все, у меня телефон садится, — в трубке повисла тишина. Я даже отдалил экран, чтобы убедиться, что телефон не выключился. И затем добавил: — И не приведи господь вам не сделать того, что я сказал, Андрей.

Я услышал судорожный вздох.

— Сделаем, Виктор Андреевич.