Не подведи меня, Ким Тэ Хо 2 (СИ) - Яловецкий Ярослав

— Ты кто такой? — спросил Макс.

— Я старый друг твоего папаши, — улыбнулся тот и похлопал, будто опухшей от укусов пчел ладонью, Макса по щеке.

— Какой, нахрен, папаша? Мой папаша — в…э

— Я не о Леониде Смирнове, твоем отчиме, хотя ты и сам это уже, наверное, понял. Какое у тебя отчество в паспорте записано? Да и ты же с матушкой вместе на могилку Сычева ходил, значит, она уже рассказала, что он твой родитель.

— Сычев, — буркнул Макс себе под нос.

— Сычев… — Кабанов прямо прожевал это слово с отвращением. — Терпеть его при жизни не мог. Жаль, тогда не завалили. Но ничего, сам окочурился. Знаешь, я даже когда его труп в печке сжигали, все равно не мог поверить, что эта сволочь сама подохла. Честно… есть же в жизни справедливость.

После этих слов толстяк окинул взглядом пустой ангар, вытер со лба выступивший пот и рявкнул:

— Стул притащите! Или вы хотите, чтоб я тут столбом торчал⁈

— Вам бы здоровье проверить, — сам не зная почему, выпалил Макс.

— А ты точно его сынок. Хотя это и так понятно, — потряс он измятой бумажкой перед лицом Макса. — Генетический тест не обманешь.

— Говори, чего надо или ты поболтать меня позвал! — не сдержался Макс, и тут же пожалел о своем взрывном характере.

В следующий момент он получил жесткий удар по почкам от стоявшего за спиной амбала.

— Поаккуратнее, не хватало, чтобы он помер, — рявкнул Кабанов.

— Простите, — ответил боец.

— Ладно, кх… — мерзко прочистил горло Кабанов и сплюнул Максу под ноги. — Хочешь узнать, что мне от тебя надо, сопляк? Все просто. Завтра мы с тобой, Максим, отправимся в одно место, и ты подпишешь там все документы, которые тебе дадут. И сделаешь это, улыбаясь, как самый счастливый сукин сын в мире.

— А больше тебе ничего не надо? — не успел договорить Макс, как получил еще один удар по почкам.

Он прекрасно понимал, в какой ситуации оказался, но сделать со своим характером ничего не мог. Когда его пытались гнуть, он всегда отвечал. Поэтому не ужился с отчимом, да и с тем же Михалычем в секции бокса тоже.

— Вижу, ты такой же несговорчивый, как и твой покойный папка. Ничего… Посидишь, подумаешь, что будет с твоей мамкой и сестрой. Знаешь, этим ребятам ой как не хватает женской ласки, — сказал Кабанов, бросив взгляд на тех, кто находился в ангаре вместе с ним и Максом.

После этих слов у Макса сжалось сердце от страха. Ему не было дела до денег Сычева — он прекрасно понимал, что до них ему все равно не добраться, и потому даже не помышлял о том, чтобы претендовать на наследство. Без них он и так неплохо обходился. Но за сестру и мать он был готов отдать жизнь. По крайней мере, он так думал.

— Я подпишу! — крикнул Макс ему вслед, но толстяк даже не обернулся.

— Шеф, я принес, — вошел в сарай один из бойцов с обычным деревянным стулом.

— Что принес? — спросил Кабанов.

— Стул.

— Да в жопу себе засунь свой стул, — бросил Кабанов, проходя мимо.

— Стул он принес! — дал подзатыльника бойцу тот самый мужик с сиплым голосом, который и привез сюда Макса.

— Стой! Я все подпишу! — еще раз крикнул Макс в отчаянии, но никто даже не обернулся. Через несколько секунд тяжелая металлическая дверь ангара захлопнулась.

Макс от отчаяния взвыл и изо всех сил попытался разорвать веревки, но те лишь сильнее впились в кожу.

— А тебе еще что надо… — зло ругнулся Макс, когда увидел стоящую у выхода из ангара ту самую старуху, что преследовала его.

Старуха не обращала внимания на слова парня — лишь молча стояла и смотрела на него своими черными, лишенными зрачков глазами. В ее взгляде не было ни жизни, ни движения — только пугающая неподвижность. Он будто бы смотрел в глаза мертвеца.

Он боялся ее, несомненно. Но сейчас ему было не до страха. Хоть бы тут черти гопака начали плясать — все его сознание занимала одна мысль: если эти твари хоть пальцем тронут его родных, он убьет их.Убьет их всех.

— Чего⁈ — выкрикнул он, когда снова встретился взглядом со старухой — и только тогда заметил: она уже не у двери. Она стояла всего в нескольких метрах от него.

— Думаешь, напугаешь? Да мне плевать на тебя! — рявкнул Макс.

— Ты че разорался? Местным кошкам спать мешаешь, — сказал один из тех, кто при входе в гараж приложил Макса, распахивая дверь.

— Лех, да забей. Пошли обратно в тачку, пусть орет дальше — все равно его тут никто не услышит, — отозвался второй.

— Ты идиот! Зачем ты мое имя сказал⁈ — раздраженно прошипел Леха и дал напарнику подзатыльник.

— Вызовите своего шефа! Я подпишу, что нужно, — сказал Макс.

— Во, интересный! Шефа ему подавай! Может, сразу президента? — усмехнулся тот, кого, судя по всему, звали Лехой. — Когда надо будет, он сам тебя вызовет. А пока сиди и не перди.

— Да пошел ты! — рявкнул Макс, но не успел договорить, как острый носок ботинка врезался ему в живот. Воздух вышибло из легких, и он, корчась от боли, вместе со стулом рухнул на бетонный пол.

— Полегче, еще прибьешь ненароком, — бросил второй, наблюдая, как Макс, хватая ртом воздух, судорожно дышал, словно выброшенная на берег рыба.

— Да не сдохнет, — хрипло отозвался Леха, издав гортанный звук и сплюнул.

Когда дыхание наконец вернулось, Макс открыл глаза. Но вместо лампы дневного света, что висела под потолком, он увидел перед собой глаза — те самые, пустые, мертвые глаза старухи. Ее лицо было пугающе близко, всего на расстоянии вытянутой руки от него.

— Сын мертвеца… — раздался скрипучий, до дрожи пугающий голос. Старуха при этом не открыла рта — и только теперь Макс понял почему. Ее губы были грубо зашиты толстыми, почерневшими нитками.

— Что тебе, твою мать, от меня надо⁈ — взревел он, сорвав голос.

Но старуха больше не проронила ни слова. Она будто застыла — не моргая, не шевелясь, лишь глядела в самую душу. Казалось, она копила силы… чтобы сказать еще что-то.

— И что ты смотришь? Тебе ведь что-то от меня нужно, — сказал Макс. Он уже и сам не знал, в который раз пытался заговорить со старухой. На самом деле, это был его странный способ прогнать мрачные мысли — выбить клин клином.

— Помогу… сделка… жизнь за жизнь… впусти… — раздался снова тот же скрипучий голос. С каждым словом он становился тише, слабее, последнее Макс едва расслышал. Но он все понял. Точнее, почти все. И потому не сомневался ни секунды.

— Я…

— А ты еще кто⁈ — вдруг раздался снаружи голос Лехи. Его перебил глухой звук — будто тело рухнуло на землю.

Следом что-то с силой ударилось в дверь с обратной стороны. Послышались звуки борьбы, короткая возня, и снова — тяжелый удар и падение.

— Костян?.. — удивленно выдохнул Макс, когда вместо обезображенного лица старухи перед ним вдруг появилось знакомое лицо друга.

— Макс! Фух, живой! — сказал Костя и одним рывком поднял его вместе со стулом в вертикальное положение.

— Ээ, вы скоро там⁈ — раздался голос с улицы, с сильным кавказским акцентом.

— А это еще кто? — спросил Макс.

— Один из братьев Дзагоевых. Тот, что помладше. Ты что, забыл их? Они к Михалычу ходили, — говорил Костя, развязывая веревку за спиной друга.

— Постой… Младшему Дзагоеву тогда лет тринадцать от силы было, — сказал Макс, уже встав на затекшие ноги. Он смотрел на стоящего в дверях парня, у которого не только плечи были шире, чем у крепкого Кости, но еще и борода росла — причем довольно густая.

— Ага, а щас вроде семнадцать… — сказал Костя.

— Шестнадцать, — с сильным акцентом поправил его Дзагоев младший.

— Эй, ну вы че тут, аа? — в дверь заглянул еще один бородач, подозрительно похожий на переросшего шестнадцатилетнего акселерата. Это был средний из братьев Дзагоевых — Макс сразу его узнал. Кажется, звали его Тамерлан.

— А вы вообще как тут оказались? — поинтересовался Макс, потирая запястья, наконец-то избавившиеся от веревки.

— Долго рассказывать. По пути объясню, — сказал Костя, подхватил Макса под плечо и повел к выходу из ангара, где, судя по свету, уже наступило как минимум утро.