Влюблен без памяти (СИ) - Лисенкова Ольга

Эдвард тихо рассмеялся.

– Дорогая, я вижу тебя всем сердцем. И готов позволить тебе этот эксперимент, чтобы ты взглянула на меня так же. Очки провели немало времени у меня на носу – ты прекрасно выбрала предмет. Ну же! – Он вложил очки ей в ладонь. – Давай.

Марианна пристроила их обратно на угол стола и аккуратно извлекла из сумочки хрустальный шар. Выдохнула, сжала его в руке и осторожно подхватила очки. Вивьен и Эдвард наблюдали за ней затаив дыхание.

Вначале Марианна растерянно смотрела Эдварду в лицо, потом закрыла глаза, сосредотачиваясь. Она будто погрузилась в транс. Эдвард обеспокоенно взглянул на Вивьен.

– Вам же нечего скрывать, – поддела она его.

– Да. Да, но…

Марианна, сжимая очки в кулаке, медленно приложила его к щеке, словно слушая далекий голос. Стало так тихо, что тиканье часов казалось оглушительным.

Наконец она раскрыла повлажневшие глаза и так же бережно вернула очки на место, а рядом с ними положила и шар.

– Ну? – вопросили в один голос свидетели эксперимента.

Марианна отвернулась. Эдвард и Вивьен вновь переглянулись.

– Что ты увидела? – спросила сестра.

– Это… трудно сказать.

Она порывисто вздохнула и вдруг прижалась к груди Эдварда. Он с облегчением выдохнул.

– О Марианна, мы уж тут подумали невесть что. Знаете, не так просто выставить себя напоказ, не представляя, что именно откроется человеку, который тебе дороже всего…

Он нежно сжал Марианну в объятиях.

– И что тебе открылось? – настаивала Вивьен.

– Эдвард много времени провел в этой лаборатории. Надежды вспыхивали и гасли. Он создал много снадобий и эликсиров, но ни один не исполнил его желания – не смог показать ему прошлого, – пробормотала Марианна. – Это невозможно передать словами, Вивьен. Это… тоска. Тоска по тому, что сокрыто, по тому, чего он был лишен, по своей истинной сути. Это упорное стремление разыскать способ разрушить препятствие. О Эдвард! – Она импульсивно обвила руками его шею. – Я постараюсь тебе помочь. Постараюсь, но если я не смогу – Эдвард, пусть это не отравляет так твою жизнь!

Опустив ресницы, он улыбнулся.

– Марианна, теперь, когда в моей жизни появилась ты, прошлое не имеет надо мной прежней власти.

Глава 34

Пока голубки вновь не начали самозабвенно целоваться, Вивьен отвлекла их следующим вопросом.

– Это все хорошо, милорд, а что вы можете сказать про анонимные письма? Зачем кому-то писать вам, и что конкретно в них написано?

Эдвард, с трудом оторвав взгляд от лучистых глаз Марианны, растерянно почесал лоб.

– Да, кстати, – спохватилась и Марианна. – У тебя не осталось ни одного письма? Я бы могла подержать листок в руках и попробовать определить, кто за этим стоит!

– Нет, дорогая, я сжигал их сразу после прочтения. Что в них было? – Он выдохнул, борясь с болезненным спазмом в груди. – Мне казалось, что их пишет злобный дух моего отца. За всю свою сознательную жизнь, клянусь, я не совершал ни одного преступления. Письма бьют в ту же самую точку, что и попреки отца: некто обвиняет меня в смерти матери, сообщая также, будто ему-де известна причина ее смерти. Я не могу разгадать эту загадку, ведь мать, как всегда убеждал меня отец, умерла от той же пирианской лихорадки, которой переболел и я сам. В этом нет ничего таинственного.

– И больше ничего?

Эдвард покачал головой.

– У вас не вымогают деньги, ничем вам не угрожают?

– Пока нет.

Марианна возбужденно зашагала по лаборатории.

– Даже конвертов не осталось? – разочарованно уточнила она.

– Нет, дорогая. Я спешил поскорее избавиться от этой мерзости.

Вивьен наконец отошла от порога и тоже двинулась вдоль стола, разглядывая причудливые приспособления.

– А ваш отец… – сказала она.

– Что?

– Может быть, у вас есть какая-то его вещь.

Эдвард покачал головой, но потом выпрямился.

– У меня в столе лежит его портрет. Миниатюра. Портрет принадлежит мне, но позировал для него отец, и не один час, должно быть. Вы полагаете, там может остаться какая-то информация, которую сможет считать Марианна? Давайте попробуем.

Он обошел стол, выдвинул верхний ящик и, достав из него овальный портрет размером с книгу, передал его Марианне. Вивьен приблизилась и заглянула ей через плечо.

– Это ваш отец? – сказала она машинально.

– Да. Покойный лорд Орен.

– Могла бы и не спрашивать, – заметила Марианна. – Сходство поразительно.

С портрета на них смотрел чуть постаревший Эдвард – грузный, но с аристократической осанкой, вот только вид у него был надменный и официальный. Ни капли того тепла, что исходило от его сына.

– Должно быть, вам с ним было трудно, – предположила Вивьен, взглянув на Эдварда с сочувствием.

– Не то чтобы… Впрочем, я вам это уже говорил. Недостойно жаловаться на покойного родителя, правда? Он не был ко мне жесток, не уделял мне слишком уж много времени и при первой возможности одарил отдельным домом – вот этим. Вот и все. Марианна, дорогая, попробуй что-то определить?

Она кивнула и взяла со стола артефакт. Закрыла глаза. Молчание затянулось надолго, но в конце концов она с тяжелым вздохом уронила руки:

– Бесполезно. Я не узнала ничего из того, о чем мог думать покойный лорд. Эдвард, это твоя вещь, твой портрет. Я испытала малую долю той боли, что связана у тебя с образом отца. О Эдвард!

И она снова приникла к его груди, преисполненная сострадания, а Вивьен вынуждена была, стиснув зубы, отвернуться.

– Портрет матери? – предположила она.

Марианна содрогнулась всем телом. Эдвард крепче прижал ее к себе.

– Леди Вивьен, Марианне тяжело, – сказал он негромко.

– Давайте в третий и в последний раз убедимся, что вам нечего скрывать, милорд. Марианна потерпит.

Со вздохом, больше похожим на всхлип, Марианна кивнула. Эдвард вновь выдвинул ящик стола и достал еще один портрет, выполненный под пару с первым. Красивая темноволосая женщина смотрела устало и печально. Ее тонкие черты лица говорили о благородном происхождении.

– Все же вы больше похожи на отца, – заметила Вивьен.

– Ты ее совсем не помнишь? – спросила Марианна.

Эдвард покачал головой.

– Я был еще слишком слаб, чтобы присутствовать на похоронах, – сказал он вдруг осипшим голосом. – Давай, дорогая. Еще один рывок, и мы оставим это испытание позади.

Марианна взяла в другую руку хрустальный шар и зажмурилась. Тишина.

– Положи ладони мне на плечи, – проговорила она немного погодя. – Попробуем еще так.

Эдвард повиновался. Текли секунды, но ничего не происходило. Наконец Марианна сдалась.

– Нет, – заключила она, возвращая ему портрет. – Ничего. Только твоя печаль.

Вивьен развела руками. Эдвард убрал портреты в стол и улыбнулся подавленной Марианне.

– Печаль? Кому мне рассказывать о печали? Не тебе и не леди Вивьен, ведь вас так внезапно и несправедливо лишили самых близких, а еще того образа жизни, к которому вы привыкли. Вы потеряли родителей совсем не так, как я, – не по естественным причинам. Вам есть кого винить, вы могли бы озлобиться на весь мир, но этого не произошло. И ты сейчас до слез сочувствуешь мне, прекрасная душа. Мне – избалованному мальчику, у которого было все, чего он только пожелает.

Марианна уткнулась лицом ему в плечо. Эдвард осторожно пригладил выбившиеся из прически золотые волосы.

– Не расстраивайся, душа моя, – проговорил он ласково. – Это прошлое. А ты – мое будущее.

Вивьен, задумчиво кивая, прошла вдоль столов, переключая внимание на алхимические опыты. Что-то не давало ей покоя.

– Откуда вы взялись такой, милорд, если выросли без любви? – выдала она наконец, решив высказаться прямо. – Как вы надеетесь составить счастье моей сестры, если не знали, что такое любовь?

Марианна вскинула взгляд на Эдварда, и в ее огромных голубых глазах промелькнул проблеск страха. Они успели сказать друг другу многое, словами и без слов, но это волшебное чувство осталось неупомянутым, хотя Эдвард – немыслимо! – даже предложил ей брак. Но что он ей говорил? Что не хочет ее отпускать – и все? Да и сейчас – он не спешит разуверить Вивьен.