Мой бывший - зверь (СИ) - Владимирова Анна

Стас продолжал наворачивать круги вокруг этого липового дела и дергать меня. Не бросался, очертя голову, но и не давал забыть, что он лично заинтересован в том, чтобы побольше потянуть процесс — вызовет на беседу, а скорее — устроит допрос. В общем, всячески будет тратить мое время, которого и так в обрез.

Мобильный вдруг снова зазвонил. Только не у меня. Яна на вибрацию своего аппарата даже не дернулась. Я не только вымотался сам, ее тоже выжал. Выудив у нее аппарат, я глянул на экран. Мама. Когда звонок оборвался, я увидел, что мать звонила ей уже семь раз.

— Ян, — позвал я тихо, и девушка вздохнула глубже.

— Игорь, — выдохнула сонно, открыв глаза. Огляделась. — Ты уже все?

— Да.

Она села, спустила ноги… и вдруг так трогательно обняла меня, что весь внешний мир померк, и показалось, что запахло осенью, листвой, запахом дыма от костра…

— У меня есть к тебе предложение, — хрипло выдохнула она мне в плечо. — Мы приезжаем к тебе, я тебя кормлю, устраиваю расслабляющую ванную и укладываю спать. Еще можно массаж, хочешь?

— Я согласен на все, — усмехнулся, чувствуя, что еще чуть-чуть, и спать мы ляжем прямо тут.

— А завтра мы валим отсюда, да?

— Да. — Я вздохнул. — Ян, у тебя пропущенные от матери…

— М? — рассеяно поднесла она мобильный к лицу и нахмурилась. — Ого…

Пока она слушала гудки, непроизвольно вцепилась в мое плечо, дыша все чаще. И наши планы на вечер разлетелись в пыль, стоило ее матери ответить:

— Яна, Никитка в больнице! Мы все здесь с вечера!

— Мам, что случилось? — отстранилась Яна.

— Упал в обморок в школе, увезли на скорой, — слушал я истерику женщины в трубке. — В себя пришел, но врачи пока ничего не говорят! Ян, ты приедешь? Может, у тебя кто-то может помочь…

— А где вы сейчас?

— В местной больнице, но ты же знаешь, как тут все! Ничего не добиться! Я все думаю, что в Москву бы надо…

Яна перевела на меня растерянный взгляд. Я кивнул:

— Решим. Скажи, что приедем. Пусть не волнуется.

— Мам, я скоро буду, — неуверенно повторила Яна. — Не волнуйся, что-нибудь придумаем…

— Яночка, спасибо, мы тут в таком состоянии! В таком… — заплакала ее мать. — Жду тебя!

Яна отбила звонок и растерянно поежилась, заглядывая в мои глаза:

— Слушай, давай я съезжу и выясню все, а ты езжай домой отдыхать.

— Яна, — перебил я ее, недобро усмехаясь, — мужчина, который тебя достоин, никогда тебя с этим одну не бросит.

— Игорь, ты очень устал, — начала было решительно она.

— Не настолько, — поднялся я. — Кто такой Никита?

— Племянник, — поднялась Яна следом, и я взял ее за руку.

Да, это все некстати. Но разве такое можно предугадать?

Уже в лифте Яна рассказала, что со здоровьем проблем у пацана вроде бы не было. Мама бы точно уже пожаловалась, и в это я верил охотно. В любом случае сначала нужно разобраться, что именно с ним произошло. А потом уже решать, что делать.

Яна нервничала, незаметно отстраняясь. Она звонила сестре, но та не брала трубку. А мне не нравилась дистанция между нами, которую она инстинктивно увеличивала. Нет, это нормально для отношений, которым всего неделя. И мне снова нужно набраться терпения, потому что добиться доверия Яны будет непросто. Может, даже хорошо, что сегодня это случилось. Моей женщине лучше показывать как нужно, чем что-то говорить.

Я купил ей кофе, набрал выпечки и повел в машину. Не сказать что у меня открылось второе дыхание, но какие-никакие резервы нашлись — усталость напоминала о себе легкой слабостью, но это не помешает решить вопрос с ребенком. Не оперировать же его мне, в конце концов.

Кофе немного взбодрил, запах сладких булок наполнил салон, и ночь уже не казалась такой уж дерьмовой. Даже наоборот. Я мало слышал Яну за эту неделю и по-настоящему был с ней. Потому что слушать мне ее хотелось в последнюю очередь. Зато теперь благодаря поездке в Подмосковье у меня будет время заполнить и этот пробел. Мне было интересно все.

— Ну а первая любовь? — задал я очередной вопрос о ее детстве.

Она дала мне добро на анкетирование.

— В детском саду, ага, — улыбалась она нехотя, жуя пирожок с яблоком. — Это был мальчик из старшей группы. А у тебя?

— Кажется, в школе, — врал я. — А любимый преподаватель был?

— По химии, — доверялась мне Яна. — Мне его было жалко, у него умерла жена и осталось двое детей. А животных ты держал?

— Кота. Он был общим, но я его кормил.

Тут врать не пришлось.

— Общим?

— В больнице жил. А я практически вырос на маминой работе.

— Вот как? То есть ты с детства оперируешь.

— Можно и так сказать, — улыбнулся я.

Конечно, это не то же самое, что сказать правду, но то, как мы иногда приближаемся к ее границам, будоражило. Я даже предположить не мог, как отреагирует Яна, когда узнает обо мне все. Насколько мне нужно стать ей необходимым, чтобы она приняла меня? Я не знал. У меня не было примера перед глазами. Мать так и не сблизилась с отцом, просто терпела его рядом. Но я так не хотел. Мне нужно было все, что Яна давала сейчас. Я до безумия желал, чтобы она всегда прижималась ко мне после тяжелой операции, снимая мою усталость. Мне нужно было, чтобы я так же мог обнять ее в кухне утром после черных известий и почувствовать, что не один. Но мог ли я на все это всерьез рассчитывать?

Прошел час, а мы все еще стояли на выезде из города в мертвой пробке. Яна нервничала. То принималась всматриваться в машины, то кусать губы, то писать кому-то…

— Яна, почему ты сейчас так нервничаешь? Тебе так дорог племянник? — спросил я и запоздало подумал, что это был идиотский вопрос. Нормальный для оборотня, но очень странный для человека. — Мне просто важно понять, насколько ты вовлечена и не ударит ли тебя это слишком сильно…

Яна будто и не заметила моего промаха.

— Мы не общаемся особо с семьей сестры, — подняла она на меня взгляд от экрана мобильного. — Но родителей жалко, мама мальчишек очень любит. Просила меня недавно свозить их в Москву в парк погулять, а я так и не нашла времени…

Я только зубами скрипнул неслышно. Ладно, разберемся и с этим. Но то, как легко и привычно Яна соскальзывала в чувство вины перед своей семьей, вызывало глухую ярость.

Когда мы доехали до областной больницы, было уже далеко за полночь. Яна сразу выскочила из машины и направилась в холл, а я задержался в поисках парковки. Более-менее нормальное место нашлось под облетевшим деревом в темноте соседней улицы. Когда я вошел в отделение, Яна уже ждала в холле с родителями.

Запах обычной больницы взбудоражил. Я привык его чувствовать, направляясь к себе в операционную. Но Ива была непреклонна с разрешением оперировать в ее хирургии — обещала мне табу аж на три месяца, и это злило. Клиники так не пахли и не звучали так откровенно отчаянием. Там всю эту настоящую жизнь нивелировали ароматизаторы, запахи кофе и одержимая чистота. Тут же все было настолько честно, что аж в горле запершило. И Яна не одна оказалась здесь в кругу семьи. Я чувствовал себя здесь своим.

Мать Яны — невысокая худая женщина с растерянным взглядом — механически кивала, пока отец что-то рассказывал.

— Мам, пап, это Игорь, — протянула Яна руку, увидев меня рядом. — Игорь, это моя мама Надежда Антоновна и папа Анатолий Яковлевич. Игорь — хирург-кардиолог, — объяснила Яна родителям. — И мой мужчина.

— Здравствуйте, — кивнул я родителям. Те уставились на меня с любопытством. Такое себе знакомство, конечно, да и было вообще не до него. — Что-то удалось узнать? Как чувствует себя мальчик?

Родители Яны пытались воспроизвести то, что услышали от врачей, но собрать из этого хотя бы приблизительную картину было сложно. Да и мое мнение, как оказалось, ничего тут особо не решало. И это оказалось непривычно. Я привык появляться и действовать. А тут все чего-то ждали. Симптомы у Никиты были смазанные: у мальчика кружилась голова, отмечалась тахикардия, бледность, потливость. Они могли значить что угодно. Местные врачи не ставили диагноз, уговаривая родителей не мельтешить. Мне бы взглянуть на Никиту, но меня никто не пускал.