Рюрикович 2 (СИ) - Калинин Алексей

— Это называется мнительность, Михаил Кузьмич, — улыбнулся я в ответ. — Просто я часто ухожу в свои размышления и порой отвечаю невпопад. Не обращайте внимания, я раньше часто молчал, поскольку у ведарей в основном всё основано на движениях, а не на словах.

— Да-да, я понимаю, — проговорил водитель. — Простите за мои слова. Не подумавши ляпнул.

— Ничего страшного. Так что же, продолжаем путь?

— Да-да, конечно.

Машина поехала дальше. В салоне всё ещё пахло принесённым с улицы запахом сгоревших шин, пластика и… шашлыка.

Уж если Митя Февраль не поймёт такой толстый намёк, то придётся заявиться к нему в гости с прямым вопросом вроде: «Какого хрена?» Сейчас же я подожду приглашения от него у Гиви, совместив приятное с полезным. Толстяку же нужны сущности…

Сахиб Герай поклонился старшему брату, стоя на коленях. Его колени утопали в высоком ворсе ковра, а потом и лицо коснулось этого ворса, погрузившись в мягкие нити чуть ли не по уши. Пусть дворец крымского хана и убирали ежедневно, но всё равно пыль защекотала ноздри Сахиба.

Мехмед Герай поцокал языком, а потом произнес:

— Встань, младший брат, я счастлив видеть тебя в своём доме. Позволь же увидеть твоё лицо, о луноликий.

Сахиб почувствовал некоторую долю издевки в голосе старшего брата. Впрочем, он чувствовал её всегда, с тех самых пор, как они мальчишками бились на палках по дворе своего отца и Мехмед всегда побеждал. Он был сильнее, отважнее, хитрее. И он был прирожденным ханом! Ведь их отец, Менгли Герай, назначил своего старшего сына Мехмед Герая калгой-султаном, то есть своим соправителем и наследником.

А Сахиб…

Сахиб был назначенным!

Он заставил себя улыбнуться, поднял голову и уставился в широкое лицо брата, на котором чернели жесткие волосы бороды и вызывали восхищение кустистые щёточки усов.

— Рад видеть вас, великий султан, попиратель и разоритель вражеских земель, — произнес Сахиб. — Я счастлив лицезреть вас в отличном здоровье и хорошем настроении, — после этого казанский хан начал проговаривать традиционное приветствие. — Пусть умножаться пасущиеся стада коней! Пусть травы растут густо! Пусть пастбище будет широким! Пусть не остановится кочевье!

— Да сбудутся твои слова, — произнес Мехмед, оглаживая бороду.

— Пусть светлым будет путь! Пусть будет много пищи! Пусть будет мясо жирным! Пусть кони будут быстрее ветра, а стрелы острее мысли! — закончил проговаривать Сахиб.

Традиции стоило чтить, поэтому приветствие должно было прозвучать в этом зале, где собралось немало мурз и чиновников высшего ранга.

— Да сбудутся твои слова! — снова произнес Мехмед. — Присаживайся рядом, казанский хан. У меня для тебя хорошие вести!

— Уже одно то, что я могу видеть вас — уже для меня является счастьем, — проговорил Сахиб.

Он видел, как в глазах брата, что были чернее ночи, плясали весёлые шайтанчики. И брат явно радовался появлению Сахиба. А может тоже вспоминал их драки палками во внутреннем дворе отцовского дворца.

— Это хорошо, — кивнул Мехмед. — Но вот скажи — хорош ли твой союз с Бездной? Легче стали набеги на христианские земли?

— Да, мой старший брат. После Омутов можно заходить в сёла и брать неверных голыми руками. Всего один шаман в Омуте может сделать больше, чем тысяча воинов.

Хан Мехмед снова кивнул. Он протянул руку и ему тут же подали пиалу с кумысом. Эту пиалу он протянул Сахибу, положив вторую руку на плечо:

— Вот, попробуй!

Сахиб недоумённо посмотрел на брата. Кумыс? Прямо сейчас? Время обеда наступит через полчаса, там бы и попробовал.

— Не волнуйся, брат, кумыс не отравлен. Но в нём есть небольшой сюрприз. Хороший сюрприз, младший брат, — улыбнулся в усы Мехмед.

— Я не боюсь, мой старший брат! Никто и никогда не скажет, что я трус! — нахмурился Сахиб и взял пиалу из рук брата.

Сделав один глоток, он почувствовал, как по телу прокатилась сперва огненная, а потом ледяная волна, которая тут же остудила обожжённые внутренние органы. Эти волны промчались от кончиков пальцев рук и ног до самой макушки и остановились в области темечка.

Неожиданно голова стала ясной и чистой, как будто изнутри всё отмыли самые лучшие уборщики. Сахиб удивлено взглянул на брата:

— Что это?

— Это Зелье Ясного Ума, мой младший брат. Правда, прочищает мозги лучше всякого кальяна?

— Правда. Я сейчас могу складывать в уме такие числа, что не каждый калькулятор справится, — улыбнулся казанский хан.

— Вот и хорошо, тогда начнём нашу беседу о делах военных. Так ты лучше воспримешь информацию и дашь мне свой взвешенный ответ. Благодаря моим стараниям, а также стараниям наших послов, мы вступили в союз с Ногайской ордой и с Литовским княжеством. И ещё внутри Москвы у нас появился очень сильный союзник. А ты должен понимать, чем всё это чревато…

— Тем, что мы с юга, запада и востока можем напасть на Русское царство, — моментально выдал мысль Сахиб Герай. — А сильный союзник ударит изнутри!

— Вот, не зря же это Зелье пьют ведари, перед тем, как отрядом отправиться в большой Омут, — прицокнул языком Мехмед. — Моментально проясняет сознание, не хуже, чем хороший удар палкой по голове.

Сахиб поджал губы, а Мехмед расхохотался и прижал к себе брата, похлопал его по спине:

— Ты же ждал этого, младший брат! Я видел, как ты искал в моих глазах те воспоминания! И ведь это было наше детство, брат! Мы мечтали завоевать полмира! Мечтали снова стать Золотой Ордой и вот сейчас появился шанс! Сейчас мы снова сможем поставить полмира на колени! А потом переплывём океаны и поставим на колени остальную половину! Ну чего ты сопротивляешься? Я же всё равно сильнее!

— А я моложе и у меня выносливости больше, — пропыхтел Сахиб, стараясь поддаваться так, чтобы старший брат ничего не понял.

Единственная из допущенных к беседе женщин царица Нур-Султан тихо сидела в углу и улыбалась, глядя на двух своих сыновей, которые возились на диване как два мальчишки. Мурзы почтительно стояли в ожидании окончания весёлой потасовки.

Глава 14

«Неудачи посещают тех ведарей, которые слишком часто ищут себе оправдание»

Кодекс ведаря

Толстяк Гиви встретил меня настороженно. Он даже протёр глаза на всякий случай, когда я вошел в его антикварно-строительный магазин. Судя по фингалу под левым глазом, он имел неприятную беседу с теми, кто крышевал его бизнес.

Однако, меня он спросил максимально корректно:

— Добрый день, господин Рюрикович. Вы снова ко мне?

— Да, Гиви, да… Вам же ещё нужны сущности? А после закрытия последнего Омута у меня их скопилось немало. К тому же есть ещё желтая сущность…

Желтая у меня появилась после смерти главаря Омута. Я не знаю почему, но сущности начинали свой цвет с белого, а потом переходили на цвета радуги. Всего цветов было восемь: белый, красный, оранжевый, желтый, зелёный, голубой, синий, фиолетовый.

У меня в руках только один раз была сущность синего цвета, когда получилось убить аспида, но поговаривали, что некоторым ведарям удавалось заполучить и фиолетовый цвет. После передачи такой драгоценности можно было вообще отойти от дел и доживать свой век где-нибудь на теплых островах, ни в чем себе не отказывая.

— Желтая сущность? — Гиви сделал удивленные глаза, но всё-таки взглянул за мою спину.

— Вы ждёте гостей? — спросил я с улыбкой.

Он немного помедлил. Что же, лучшего ответа и не следовало ожидать.

— Как вам сказать, господин Рюрикович… После вашего прошлого визита у меня в самом деле были гости. И не скажу, что самые приятные…

— Да? Но сегодня вы не стали вызывать этих самых гостей, — я кивнул на то место на столе, где находилась скрытая кнопка.

— Думаете, они не знают, что вы здесь? — с горечью откликнулся Гиви. — Знают. И знают это с того самого момента, как ваша машина въехала в наш квартал. Камеры на зданиях передают информацию не только на экраны полицейских — они также идут и в мониторы Ночных Ножей…