Миротворец. Дипломатия Кланов (СИ) - Пламенев Владимир

Даже фамилия столичного воеводы вызывала у Кнежевича раздражение. Мерзкий бунтарь. Несчастный и почти низкородный. В нём знатности было меньше, чем в породистом псе сына Кнежевича. Но он вёл себя так, будто был ровней графу.

Михаэль не заметил, как сжал кулаки. Он шумно втянул носом воздух.

Его род был старше, чем сама Иллирия. Но омерзительные простолюдины будто забыли этот факт, когда целились в него из своих винтовок и автоматов.

И это была не худшая из проблем. Кнежевич в любом случае не боялся сражений и схваток. Поле боя было для него привычным местом, где он пусть и мог умереть, но всегда понимал, что и как он ДОЛЖЕН делать, чтобы добыть победу. Как тогда — много лет назад.

Проблема с гарнизоном была в том, что быстро с ними разобраться не выйдет. Да, Кнежевич мог собрать группу одарённых и лихим ударом ликвидировать командование гарнизона. Но это принесёт ему очень кратковременную победу.

Остальные части гарнизона не сдадутся. И это станет проблемой на неопределённое время, а начало боёв в столице слишком сильно ударит по репутации графа Кнежевича. Она и так была далека от идеала. Журналисты, блогеры и прочие информационные шлюхи работали над созданием его негативного образа без остановки!

Это не проблема, если есть сильная армия и верные жандармы. Но в столице у графа Кнежевича не было ни того, ни другого. Только личная охрана, гвардия князя Адриана, чья преданность была шаткой и несколько других аристократов, которые любили свою родину так же сильно как и сам граф Михаэль.

А против — гораздо более многочисленный гарнизон. Он состоял из лучших частей регулярной иллирийской армии. Князь Адриан прекрасно понимал, что столицу нужно держать под защитой. Он боялся своих вассалов. И правильно делал.

На лице Кнежевича вылез оскал.

Этот страх заставил Адриана позаботиться, чтобы в столице Иллирии всегда были мощные войска. Во главе которых он поставил преданного до омерзения Непчича. Он напоминал Михаэлю Кнежевичу пса, который сторожит труп хозяина, который уже никогда не очнётся…

Не очнётся ведь?

Кнежевич скосил взгляд на стол. Там находился телефон, принесённый помощником. С открытой электронной почтой. И письмом с неизвестного электронного адреса.

'Утром Его Величество князь Адриан выйдет на связь.

Не совершайте необдуманных действий.

Его сыновья, включая наследника Драгана, в безопасности'.

Выглядело как… фальшивка. Но её разослали всем аристократам. ВСЕМ.

Будь князь жив, он бы не скрывался за анонимной электронной почтой. Наоборот, он бы вышел в прямой эфир и показал себя на всю страну.

А если он был не в состоянии? Ранен? Обессилен? Искалечен?

Только эта мысль заставляла Кнежевича задуматься. Потому что тело князя Адриана так и не нашли. В усыпальнице рода Зринских было несколько выломанных изнутри саркофагов — тела предков Адриана. Экспертиза установила, что именно из этих тел и были созданы те тёмные твари, которые убили нескольких гвардейцев, аристократов, регента и чуть не убили княжну.

Но среди них не было ни Адриана, ни его сыновей.

Расследовательная группа, наскоро собранная Кнежевичем, склонялась что Адриан и его сыновья погибли. Просто их тел не осталось или их трансформировали в тот самый багровый туман, который оказался облаком проклятой энергии. Вот только из образцов тумана, которые успели захватить, не удалось установить его происхождение.

Это вызывало у Кнежевича ещё большую злость. Он ненавидел неопределённость.

Но крайним было то, что княжну выкрали. Гвардейцы из её охраны, допрошенные с «пристрастием», выложили что их перекупил Франкопан.

Этот скользкий ублюдок…

Граф сжал край дубового стола и тот треснул. Но Кнежевич этого даже не заметил, погрузившись в мысли.

Где сейчас находилась княжна, он не знал. София могла быть буквально где угодно: в Загребе, за границей, в поместье Франкопана… К последнему варианту Кнежевич склонялся больше всего.

Сам Иван Франкопан успел улизнуть из дворца, вместе со своей охраной, ещё до того как люди Кнежевича раскололи гвардейцев из охраны княжны.

И вот он остался в Загребе. В жилищном комплексе своего клана, на окраине города. Хотя «жилищный комплекс» — это только название. Скорее — самостоятельный район, укреплённый как крепость.

— Я ещё вытащу эту мерзость… — пообещал сам себе граф Кнежевич. — Но позже… Сначала — подавлю бунт, — он взглянул на телефон. С сообщением якобы от человека князя. Затем Кнежевич произнёс, будто оправдываясь: — Всё ради Иллирии. Всё, ради государства. И если ты жив, Адриан, ты ещё будешь мне благодарен, что я сохранил твою страну от расползания в разные стороны. Никто не порвёт наше княжество, ни французы, ни немцы, ни русские.

После чего двинулся на выход, параллельно активируя рацию.

Пора начинать.

— Госпожа София, я приношу извинения за то, что был вынужден потревожить вас в столь поздний час, — произнёс сидящий напротив нас мужчина.

Посол Российской Империи — Семён Дмитриевич Державин. Он — в кресле. Мы — на диване. Знакомая ситуация. Только в этот раз мы находились в резиденции посла — лучшем жилище всего посольства.

— Ничего страшного, — спокойно произнесла София, прямо глядя ему в глаза. — Я всё равно не спала.

— Понимаю, — кивнул посол и посмотрел на меня. — Рад, что и вы здесь, господин Добрынин. Возможно, именно вашими усилиями в княжестве будет установлен мир.

Да-да, я понял, на что ты намекаешь. Ты знаешь кто я и всё в этом духе. Ещё и взгляд его был не особенно тёплым, но и не враждебным.

Впрочем, удивляться тут нечему. Наше знакомство — с моей стороны в роли Миротворца, а с его в роли моего клиента — закончилось неоднозначно. Я выполнил свою работу, но его она не устроила — он хотел получить больше.

Чтобы я сдал ему секретную информацию другого клиента. Тоже русского. Представителя крупной корпорации, занимавшегося расширением на рынок Иллирию.

Разумеется, я не сдал никакой информации. Даже послу. Хотя сам Державин обещал, что этот неудобный секрет останется в тайне и я, уверен, так бы и было. Но не смотря на предлагаемые им деньги и выгоды, я отказал. Из принципа.

— Надеюсь, что получится избежать кровопролития, — спокойно ответил я послу. — В свою очередь я сделаю всё, что может от меня потребоваться.

— Вы уже сделали достаточно. Княжна София сейчас может стать человеком, который сподвигнет всех аристократов Иллирии общаться с помощью слов, а не обмена магическими атаками. Ваш план на это работает. Но, между нами, — он чуть наклонился вперёд, — предлагать его — очень большая наглость, — он усмехнулся, глядя мне в глаза. — Думаю, Вы понимаете, что если его и примут, то явно без Вашего упоминания в документах. Никакой славы и большого признания Вы не получите, даже в случае успеха.

— Меня заметят. В моём положении этого будет достаточно.

— Заметят. А Вы уверены, что Вам это нужно? — в его голосе читалось предупреждение.

— Решение принято, сомнений быть не может.

Он испытующе смотрел на меня, будто пытался прочитать мысли. А потом кивнул.

— Правильная позиция. Особенно сейчас, когда всё меняется. Ситуация в Иллирии нестабильна, насколько это возможно. Всё подвешено в воздухе. Медлить нельзя, сомневаться — тоже. Поэтому решение по Вашему плану, как и по политическому убежищу, думаю, будет принято быстро, — он взглянул на Софию. — В том, что убежище Вам предоставят, я уверен.

— Благодарю, господин посол, — нейтральным… нет, даже эмоционально стерильным голосом ответила София.

— В случае принятия плана господина Добрынина, Вы же понимаете, что Вам придётся сыграть в нём ключевую роль?

— Да. Я к этому готова.

— А к тому, что некоторые из иллирийцев могут обвинить Вас в предательстве памяти отца, интересов родины? Назвать перебежчицей?

— Да.

— Вы очень решительны. Но я всё равно отправлю к Вам нашего психолога, просто чтобы Вы чувствовали себя комфортнее.