Император Пограничья 15 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

Они думают об удобстве чиновников, а я в первую очередь думаю о контроле.

Дама с острым носом подалась вперёд, глядя на меня с сомнением:

— Но, Ваша Светлость, как же торговля? Все маршруты идут через Владимир. Купцы привыкли останавливаться здесь, менять товар, платить пошлины. Если столица переедет…

— Торговля не исчезнет, — перебил я твёрдо. — Владимир останется крупным городом, важным торговым узлом. Однако административный центр будет располагаться в Угрюме. Думайте об этом как о разделении функций. Владимир — торговля и ремесло. Угрюм — власть и управление.

Мерзляков, молчавший до этого, произнёс задумчиво:

— Интересная концепция. В Европе подобное практикуется. Париж — одно, Версаль — другое.

— Именно, — кивнул я, благодарный умному дельцу за понимание. — Господа, давайте считать. Сколько человек работает в Приказах?

Германн раскрыл свою папку, пробежав глазами по цифрам:

— Больше тысячи. Из-за того, что прошлые князья раздули штат родственниками, друзьями и мёртвыми душами. Из них не менее трёхсот чиновников высшего и среднего звена.

Многие лишили постов в результате чистки, но не все, далеко не все…

— Каждый из них — аристократ или богатый простолюдин, — продолжил я. — У каждого семья. Жена, дети, родственники. Умножаем на три — получаем тысячу человек. Эти люди привыкли к определённому уровню жизни. Они не будут жить в бараках и питаться гречкой.

Белозёров кивнул, подхватывая мою мысль:

— Им понадобятся дома. Не крестьянские избы, а особняки. С водопроводом, канализацией и всеми удобствами.

Артём открыл папку с расчётами. Молодой банкир выглядел совершенно в своей стихии, излагая цифры с профессиональной точностью:

— По моим прикидкам потребуется минимум пятьдесят новых особняков для чиновников высшего звена. Плюс служебные здания для самих Приказов — не менее дюжины крупных сооружений. Плюс инфраструктура: дороги, освещение, водопровод, канализация, бумага, канцелярия, мебель и так далее, и так далее…

Маклаков перестал лузгать семечки. Глаза старого купца сузились, и я видел, как в его голове начали щёлкать костяшки деревянных счётов:

— Строительный бум…

— Именно, — подтвердил я, чувствуя, как атмосфера в зале меняется. — Но это только начало. Этим людям понадобится всё, что есть во Владимире. Магазины — не для студентов и бедноты, а для богачей. Ювелирные лавки. Модные ателье. Дорогие рестораны с изысканной кухней.

Добромыслов, опиравшийся на трость, вдруг оживился:

— Театр…

— Театр там уже есть, — поправил его я, — но рассчитан он на очень простую публику. Не помешает второй для более взыскательной. А ещё концертный зал, картинная галерея, библиотека, кинотеатр. Жёны чиновников не будут сидеть в четырёх стенах. Им нужны развлечения, светская жизнь, возможность показать себя.

Мерзляков, один из умнейших дельцов Москвы, произнёс задумчиво, явно просчитывая цепочки:

— Мебельные мастерские, портные, парикмахеры, модистки, кондитерские…

Золотарёв добавил, делая пометки в блокноте:

— Лицеи для детей. Причём хорошие, не простонародные.

Фадеев прищурился, глядя на меня:

— Ваша Светлость, вы приглашаете нас стать первыми, кто займёт эту нишу?

Артём улыбнулся, закрывая папку:

— Господа, как вы уже поняли, вас собрали не просто так. Один квадратный метр земли в центре будущей административной части Угрюма сегодня стоит дёшево. Через год после начала переезда — это будет золотое дно. По нашим консервативным прикидкам, цены вырастут в пять раз минимум. А при удачном стечении обстоятельств — в десять.

Взрыв реакций последовал мгновенно. Кто-то вскочил с места, кто-то застыл с открытым ртом. Маклаков подавился семечками и закашлялся. Молодой купец, торговавший металлами, выпрямился в кресле с недоверием.

Купцы переглядывались. Я видел, как меняются их лица.

Вот оно. Блеск в глазах. Они просчитывают прибыль. Маклаков уже думает, где откроет свой магазин. Добромыслов прикидывает, сколько леса уйдёт на строительство особняков, и какую прибыль он получит как поставщик. Золотарёв представляет различные услуги для новых жителей. Мерзляков — торговые дома на главной улице. Фадеев — караванные пути, которые придётся прокладывать к новой столице. Люди предсказуемы. Покажи им выгоду — и они пойдут за тобой. Не из верности, не из преданности — из простого корыстного интереса. Но результат один: они мои со всеми потрохами.

Маклаков первым нарушил тишину, хлопнув ладонью по столу:

— Погодите-ка, Прохор Игнатьевич. На прошлой встрече вы обещали снизить налоги. Обещали — снизили. Обещали Стрельцов — наняли. Обещали Сумеречную сталь — поставили. Теперь обещаете, что чиновники переедут, — старый купец прищурился, глядя мне прямо в глаза. — Я вам верю. Вопрос только — когда начинать скупать землю?

Я позволил себе лёгкую улыбку:

— Прямо сейчас, Гордей Кузьмич. Прямо сейчас. У всех присутствующих в этом зале имеется два месяца форы до официального объявления.

Купцы заговорили разом, перебивая друг друга. Добромыслов уже доставал блокнот, записывая что-то. Золотарёв наклонился к Мерзлякову, обсуждая детали. Фадеев смотрел на меня с уважением — он понял игру полностью.

Германн негромко добавил, обращаясь к собравшимся:

— Княжеская казна также заинтересована в продаже земельных участков. Мы разработаем схему, выгодную для всех сторон.

Артём поддержал:

— Тем, кто инвестирует в первые три месяца, будут предоставлены налоговые льготы на два года. Это официально.

Два месяца форы. Они успеют скупить лучшие участки, построить первые здания, занять ключевые позиции. А потом объявлю публично — и цены взлетят. Эти люди заработают состояния. И будут мне благодарны. Будут поддерживать каждое моё решение, потому что их благополучие теперь завязано на успехе Угрюма. Идеальная схема. Купцы получают прибыль. Я получаю лояльность и развитую столицу. Чиновники получают ровно то, что заслужили. Неусыпный контроль со стороны пары очень «дружелюбных» ведомств. Все довольны, ну, почти все.

Маклаков поднялся, протягивая мне руку:

— Прохор Игнатьевич, вы не просто князь. Вы предприниматель в душе. Я в деле!

Я поднял руку, призывая к тишине. Голоса стихли, все взгляды обратились ко мне.

— Господа, — произнёс я серьёзно, — есть одно важное условие. Этот проект пока держится в тайне.

Гордей Кузьмич удивлённо приподнял бровь, отложив блюдце с шелухой:

— Но зачем? Рано или поздно все узнают. Спрятать переезд Приказов не получится.

Артём поднялся, демонстрируя профессиональную выдержку банкира, привыкшего работать с конфиденциальной информацией:

— Именно поэтому мы рассчитываем на ваше молчание. Вы — инсайдеры. У вас есть информация, которой нет у других. Если слухи пойдут раньше времени, цены на землю взлетят до того, как вы успеете купить участки. Спекулянты набегут, начнётся ажиотаж. Вы потеряете выгоду.

Германн добавил, сложив руки на столе:

— К тому же, чиновники узнают — начнутся саботаж, интриги, попытки сорвать проект. Они будут жаловаться в прессу, искать покровительства у старых боярских родов, которые не хотят перемен. Чем позже они об этом услышат, тем меньше времени будет на противодействие.

Я кивнул, глядя на собравшихся:

— Официальное объявление произойдёт через два месяца. До этого момента знаем только мы. Используйте это время с умом. Скупайте землю, договаривайтесь с архитекторами, готовьте проекты. Нанимайте строителей. Закупайте материалы. Когда объявлю публично — вы уже будете впереди всех.

Добромыслов усмехнулся, постукивая тростью по полу:

— Коммерческая тайна, значит?..

— Именно, — подтвердил я твёрдо. — Я даю вам преимущество, но за утечку информации отвечать будете лично, а вы уже знаете, как я привык вести дела…

Пара человек нервно сглотнули.

— Кто проболтается — лишится права на выгодные участки. И столкнётся с самыми серьёзными последствиями и пристальным вниманием нового Аудиторского приказа.