Магическая соцсеть ver 2.0 (СИ) - Лиманский Александр

Однако надежды таяли — несмотря на всю нашу внушительную «армию», штурм вируса не продвигался. Где-то через час меня отловил Макс со словами:

— Тим… — Макс выдохнул, заходя внутрь. — Мы сделали всё. Правда, всё. Я, Гоша и Зу, плюс спецы от Гео, плюс ХексПэй, Семён… Все бились до последней строчки кода.

— И что? — я попытался сохранять спокойствие. — Есть хоть надежда?

Макс прислонился к стене:

— По сути, у нас там вирус, который пожирает нашу систему изнутри. Он распространяется очень быстро. Мы успеваем затыкать дыры, но он уже проник в центральную архитектуру МагНет. Дальше — вопрос времени, когда он сожрёт ядро.

— То есть… — я сглотнул, — вы не можете его остановить? Совсем?

— Никак. Все инструменты, которые мы знаем, оказались бесполезны. Он меняет свою сигнатуру буквально каждые пять минут, плюс складывается ощущение, что у него есть доступ к нашему коду из внешнего источника. Кто-то очень качественно нас ломает.

Гео молча смотрел на Макса, а Лёха выругался полушёпотом. Я же понял, что это тот самый сценарий, которого мы боялись.

— Понятно, — сказал я, стараясь выглядеть уверенно. — Ладно. Макс, пойдём, покажешь, что именно там происходит.

У меня внутри кольнуло от ужаса. Вот так значит, всё? Сотни тысяч пользователей, перспективы на миллиарды, а теперь — бац, и крах. И ещё больше меня бесило, что это явно заказная атака.

Гео выглядел так, словно ему дали по голове увесистой палкой. Он тяжело вздохнул и произнёс:

— Может, хоть что-то удастся восстановить.

Я кивнул, затем, сжав зубы, двинулся обратно в опенспейс. Надо было поговорить с командой — они ведь тоже все на нервах.

Когда я вышел, перед глазами предстала трагичная картина: ребята сидели с опущенными головами, кто-то упорно долбил по клавишам, но судя по взглядам — никто уже не верил в успех. Зу что-то говорил Гоше, передавая ему распечатки, а рядом Максовы коллеги из Аркадии перешёптывались о том, что «всё пропало, шеф».

Я глубоко вдохнул, подавив комок в горле, и попробовал сохранить спокойное лицо. Подошёл к коллегам:

— Друзья, — сказал я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно, — не паникуем. Пусть Макс говорит, что ситуация критическая, но мы не должны сдаваться!

Они молча кивнули, никто не улыбался. Похоже, все считали, что это конец. Я попросил Макса ещё раз показать мне, где «эта тварь» бродит по нашему коду.

— Зачем? — Макс пожал плечами. — Ты же не программагист такого уровня, чтобы…

— Ничего, — перебил я. — Давай, мне надо взглянуть.

Не знаю, что на меня нашло — может, то был какой-то внутренний зов. Но мне прям хотелось на него посмотреть.

Макс вздохнул, повернулся к ноуту, вывел схему архитектуры. Мы видели, как таблицы и файлы буквально «сыпятся» — некоторые куски становились недоступными. На экране всплывали красные индикаторы, свидетельствующие о гибнущих модулях.

— Вот так и погибают проекты, — горько сказал я. — Пара злых конкурентов — и всё, под откос.

Я опустился на корточки рядом со столом, в упор смотря на всё это на экране. Мы потели, мы дрались с Кораблёвым, обманули его, боролись с Гео, вот теперь — НоваКод. Чёрт, а ведь они нас просто решили стереть с лица земли.

Мелькало чувство несправедливости. И вот так? Мы потеряем всё? Но тут же внутренний голос орал — «Ни фига! Мы — МагНет!»

Я взглянул на экран, прокрутил несколько страниц логов. Сперва видел одни квадратные символы, какие-то шестнадцатеричные строчки, системные сообщения, логи, но постепенно словно в голове у меня что-то переключилось. Я начал улавливать скрытый рисунок. Знаете, как в детстве, когда всматриваешься в узоры обоев, вдруг видишь в них каких-то зверей или лица. Вот и здесь я стал различать закономерности.

Несколько секунд я просто вглядывался в хаотический набор символов и выводы системы о сбоях. И вдруг… что-то во мне щёлкнуло. Я ощутил лёгкое покалывание где-то в районе шеи, будто мимолётный удар тока. Тот самый зуд, который я иногда ловил, когда просматривал наши алгоритмы. Но на сей раз всё было ярче.

Код перестал быть просто текстом на экране: я видел структуру, видел, как вирус перемещался, как он перекраивал функции, подменял сигнатуры. И, что самое главное, я видел точки уязвимости, через которые его можно было остановить.

— Макс, — тихо сказал я. — Дай-ка мне минуту.

Он отодвинулся, глядя на меня с немым вопросом: «Ты что задумал?». Но я не стал ничего объяснять, просто велел:

— Открой вот этот модуль. Видишь функцию расшифровки маг-объектов?

— Ну… да, вижу, — Макс кликнул по строке, на экране открылся фрагмент кода.

— Смотри, здесь нужно изменить логику. Пусть наша функция не просто анализирует сигнатуру, а генерирует случайный магический ключ при каждом запросе.

— Это зачем? — Макс приподнял брови. — Ведь это всё равно…

— Делай, — перебил я, чувствуя прилив странной уверенности. — Потом увидишь. Сейчас ещё вот эти три строчки — нужно передвинуть в другой блок.

Макс видел, что я говорил уверенно, и принялся быстро печатать. Я комментировал:

— Окей, хорошо, теперь перенеси вот эту команду внутрь цикла. Да-да, вот туда, где мы отслеживаем входящие сигнатуры. Ещё поставь проверку на корневой доступ, но с дополнительным флагом, чтобы вирус думал, что всё ок.

Я действительно видел путь — точно знал, куда вставить проверку, чтобы взять вирус в ловушку и направить в тупиковый блок, где он начнёт сам себя разъедать. Мой мозг работал, как компьютер: я находил уязвимости и затыкал их.

— Тим, — прошептал Макс, не отрывая глаз от экрана, — как ты это понял?

— Я не знаю, — ответил я, и это была правда. — Просто вижу.

За нашими спинами сгрудились все, кто мог оторваться от паники. Лёха, Гоша, Зу, Алла, Даша, Мила и даже несколько ребят из Аркадии. Они смотрели, как мы редактируем код — точнее, как я указывал, а Макс печатал, при этом я чувствовал некую вибрацию в воздухе.

Похоже моя «сверхспособность» буквально ворвалась в реальность. Я будто видел нити магической структуры, понимал, как вирус думает и где ему перекрыть воздух.

Минут пятнадцать мы с Максом писали кодовые заплатки в бешеном темпе. Иногда Макс успевал спросить «Тим, а зачем этот костыль?» или «Не ломает ли это совместимость с базой?», но я отсекал сомнения:

— Давай, давай, печатай! Потом разберёмся, лишь бы вирусу поставили заслон.

Затем подключился Гоша, который отлавливал мелкие синтаксические ошибки, и Зу, который параллельно перестраивал настройки брандмауэра. Я выдавал подсказки направо и налево, временами соображал быстрее, чем мог сформулировать вслух. Внутри всё пылало от напряжения, но и заряжало адреналином.

Через полчаса неистовой работы мы выдохнули. Макс нажал «развернуть» и заглянул в логи. Все наши «заплатки» залились в основную систему, и оставалось лишь ждать — сожрёт их вирус или подавится. Мы затаили дыхание.

— Работает⁈ — Зу широко открыл рот. — Ты хочешь сказать…

Макс быстро переключился на статистику нагрузки:

— Смотри, — произнёс он, — вирус отключён. Тот код, который он раньше использовал для размножения, теперь не работает — мы отрезали пути.

Мила, которая обычно была молчалива, вскрикнула:

— Оно оживает! Сервер отвечает!

Буквально за пару минут графики на мониторе стали приходить в норму. А ведь только что мы считали, что всё: капут, проект в мусорке. А теперь сервис снова шевелится.

— Тим, ты колдун! — выдохнул Макс, глядя на меня. — Я программагист с десятью годами стажа, но такой хардкорной фиксы я не встречал. Как ты вообще это видел?

Я пожал плечами, чувствуя, как меня внутри распирает от гордости и облегчения:

— Да я же говорил, у меня чутьё.

Народ зааплодировал. Я не шучу, прямо в офисе — крики «Ура!», «Живём!». Даже из ХексПэй прибежали двое, спрашивая, как мы смогли убить этого монстра. А я внутренне понимал: видимо, мой странный дар действительно растёт и крепнет. Кто бы мог подумать, что я стану ещё и спасителем кода, а не только управленцем.