Осколки любви (СИ) - Гераскина Екатерина

— У моих родителей дом у леса. Они живут за городом. Туда около двух часов ехать. Там дикая природа и очень тихо. Тебе ведь это нужно?

Алекс, как оказалось, многое знал обо мне.

— Да. Пожалуйста.

Он молча вырулил на загородную трассу, а я пыталась уложить свою жизнь в голове. Старалась не думать о Райдане и его поведении.

Что мне теперь делать?

Я взглянула на свои руки — они дрожали. Потом сжала их в кулак.

Вернусь в медицину. Буду оперировать. Я не пропаду. Главное — собрать своё сердце. Лучше уеду из столицы.

Я не могу тут быть.

Громкий сигнал нашего мобиля заставил дернуться.

— Лира, держись! — крикнул Алекс, но было поздно.

Всё произошло молниеносно.

Резкий рывок мобиля в сторону.

Мой удар головой о стекло.

Резкое торможение.

Сильный удар по передней части мобиля.

А дальше — звенящая тишина.

Глава 31

Медленно приходила в себя, словно всплывая на поверхность после долгого, бесконечного погружения.

Открыла глаза, ощущая тупую боль. Уставилась в потолок, слегка затемнённый мелкой сеткой трещин.

Не сразу поняла, где нахожусь.

Устойчивый запах медикаментов проник в лёгкие и вместе с ним пришло осознание, где я.

Прибор рядом со мной вдруг запищал. В комнату вбежала медсестра, её шаги были торопливыми, голос ровным, но взволнованным:

— Доктор Тирс, пациентка пришла в себя! — прокричала она в коридор.

Потом я повернула голову и заметила мужчину, вошедшего в палату. Он был немного старше меня, с утомлённым, но сосредоточенным выражением лица, в серых глазах отражалось напряжение.

Чёрные волосы выбивались из-под медицинской шапочки, оттеняя его бледную кожу. На нем была просторная тёмно-синяя рубашка и брюки, в руках была стопка листов.

— Вы три дня не приходили в себя, — произнёс он.

Попыталась кивнуть, но не смогла, даже осознать собственные конечности казалось непосильной задачей.

Тело не подчинялось, будто я утратила связь с ним. Доктор, наблюдая за мной, присел рядом и, подняв руки, начал направлять поток слабой магии.

Едва ощутимое тепло проникло сквозь кожу, но эффекта это почти не дало — силы не возвращались. Но я хотя бы смогла пошевелиться.

А доктор и сам был вымотан и истощен.

Я подняла руки, обмотанные плотными бинтами, и тут же паника захлестнула меня.

Резкий, испуганный взгляд упал на целителя. Он всё понял, его губы сжались, а во взгляде отразилось безмолвное сочувствие.

— Множественные переломы, — тихо сказал он, — всё, что смог, я собрал. Со временем кости срастутся… но…

Я отвернулась, уставившись широко раскрытыми глазами в потолок, чтобы он не увидел тех слез, что мгновенно собрались в глазах.

— Но… — перебила я его, почти затаив дыхание, внутренне уже зная ответ. — Это ведь все? Конец?

— Да. Мне жаль, коллега, — он с горечью кивнул. — Вы больше не сможете оперировать.

Я закрыла глаза, стараясь не выдать свою слабость, но слезы все равно скатились из уголков.

Нервный смешок вырвался из груди, растекаясь эхом по комнате. Сначала тихий, он становился всё громче и громче, пока прибор рядом не начал пронзительно пищать.

— Я введу вам успокоительное, — предложил целитель, вставая.

— Не нужно, — резко ответила я и замолчала. Повернулась к нему.

— Уверены?

— Да.

— Мне нужно позвонить отцу.

— Господин Фейрвуд уже здесь. Он просто вышел из палаты, — ответил доктор. — Мы нашли ваши документы и сразу связались с ним.

Я отвела взгляд, горько усмехнувшись.

О том, что я когда-то совершила огромную ошибку и взяла фамилию мерзавца, никому не было известно.

Ведь я документы не меняла. Потому вполне нормально, что связались с моим отцом.

А потом мне снова стало смешно.

Это я-то пыталась защитить «Империю» Дрейкмора от ушлых родственников?

Вот она, ирония судьбы.

Мы с отцом создали этот протез, и я уверена, что он — наше лучшее творение. Ещё ни разу не использованное, но бесценное в своём потенциале.

И теперь эта уникальная разработка принадлежит Дрейкмору, как когда-то я думала, что его «Империя» стала моей, раз я его супруга.

Как удачно его возвращение совпало с завершением наших с отцом трудов…

Какой же он мерзавец!

Я вспомнила, что отец говорил о семье Дрейкморов.

«У них свои методы, и они ни перед чем не остановятся».

И теперь я это понимаю… Нужно срочно отвлечься.

— У вас есть заключение? — спросила я, чувствуя, как голос предательски дрожит.

— Да, — кивнул целитель.

— Оставьте, я прочту после.

— У вас руки… — он замялся, но я перебила его:

— Я прочту потом. Просто мне нужно время.

— Понимаю, — участливого произнес мужчина.

— Скажите, а… что с мужчиной, который поступил сюда со мной. Его зовут Алекс Форд.

— Он жив, — ответил доктор, но на мгновение отвёл взгляд в сторону, и сердце забилось тревожно.

— Что не так? Он пришёл в себя?

— Да, он пришёл в сознание, но… совсем недавно.

— Что с ним?

— Черепно-мозговая травма, травмы шеи и позвоночника, — доктор говорил осторожно. — Единственное… пока он не может ходить.

— А прогнозы? — я смотрела на него, затаив дыхание.

Целитель покачал головой.

— Только если случится чудо.

— Мне нужно к нему.

— Вам ещё рано вставать.

— Я хочу его увидеть.

Доктор покачал головой. А я начала приподниматься и не ожидала, что тот все же введет мне снотворное.

— Простите, но так будет лучше, — тихо произнес целитель.

Перед тем как уснуть, я успела заметить, как в дверях появился отец. Его лицо светилось тревогой и надеждой.

Глава 32

Дрейкмор

— Райдан, может, это слишком? — услышал я от Айзека, стоило только двери закрыться. — Лираэль ведь женщина.

Откинулся на спинку кресла, сцепив зубы. Смерил этого защитника уничтожающим взглядом. Тот все понял и отступил с нотациями.

Руки до сих пор ощущали плавные изгибы Лираэль, а кабинет, кажется, весь пропитался её запахом и нашей близостью.

Дракон рычал и выходил из-под контроля.

— Айз, проконтролируй всё. А потом я не хочу больше ничего о ней знать и даже слышать. Понял?

— Конечно.

Я остался один в кабинете. Дракон рвал грудную клетку, выворачивал кости.

Сжал кулак, чтобы утихомирить это чудовище.

Но… в кабинет ворвался… этот.

Мать его, Алекс.

В два шага оказался рядом, врезал ему, отправляя того в полет. Поднял за грудки, отмечая, что кровь на его лице ему идет.

Но еще больше хочу, чтобы там было мясо вместо лица.

Потому что заслужил.

Потому что я так хочу.

— Райдан… — прохрипел тот. — За что вы так? Она… не виновата ни в чём. Это… не по-мужски…

Сопляк.

Я лишь скривился, и неизвестно, чем бы это всё закончилось, если бы не Грэм, который ворвался в кабинет и перехватил Алекса.

Я размял шею.

— Выкинь его из «Империи», — бросил охраннику. — И втолкуй ему, что ещё одно движение — и он труп.

Грэм был понятливым малым. За то он мне и нравился. Никогда не лез, куда не просят. Молча исполнял свои обязанности.

И снова я остался один. Только адреналин всё ещё гулял в крови, как и другой ураган чувств.

Злость, ярость, удовлетворение мешалось с болью и желанием все снова повторить. Просто гремучий коктейль.

Дошел до стола и опрокинул грог залпом.

А потом словно штормовая волна, накатывающая без предупреждения, внутри меня всё взорвалось.

Секундное помутнение — и бокал с хрустом разлетелся о стену, зацепив полку с документами.

Стекло осыпалось, и я остался один в пустоте, где её запах ещё стоял в воздухе — густой, манящий, с диким оттенком пиона, обжигающим и одурманивающим одновременно.

Это была невыносимая боль.

Почти как огонь, ползущий по венам, оставляющий лишь пепел.