На золотом крыльце (СИ) - Капба Евгений Адгурович

— А мне неохота… — развел руками я.

— Латруга! — непонятно прокомментировала математичка. — И в итоге — я получаю свои семь баллов.

— Почему семь, если восемь? — искренне удивился я. — Четыре задания из пяти решено правильно, восемь же баллов.

— А вот тут я поставил минус вместо плюса? — ткнула пальцем Анна Ванна в мою тетрадку. — И решение у меня поехало невесть куда…

— Поставил, — понурился я. — Поехало.

— Поэтому я больше не ленюсь, а делаю хорошо и качественно все задания, которые задает учитель…

Это было очень резонно, и это я запомнил. Дебильный минус…

А на географии Эля снова поставила на соседний стул свой рюкзачок и показала мне язык! Нет, ну как так-то? Тиранит меня, получается? Вредина, однозначно! Фигу ей, а не маракуйю с папайей! Мы их с пацанами потом сожрем в комнате. Они у меня вон какие надежные: свининой кормят, щетку зубную дарят… И я поперся на последнюю парту, к двум неразлучникам: Руари и Авигдору.

Они там резались в «точки» на клеточной бумаге, у эльфа аж кончики ушей покраснели! Географичка весь класс по очереди вызывала к доске, гоняла по карте: страны, столицы, метрополии, доминионы, колонии, вассальные территории… С этим у меня проблем не было: над кроватью в усадьбе всегда карты висели, три штуки: политическая, физическая и хтоническая — с аномальными зонами.

Так что я мысленно понизил значимость географии и открыл сборник задач по математике, и строчку за строчкой стал его прочитывать, проговаривая про себя. Даже тригонометрию! Потому что, если не встретятся точь-в-точь такие задания, а циферки там поменяют, например, все равно — задачи и уравнения точно дадут однотипные, правила такие. И уж с помощью Библиотеки я нарешаю их будь здоров! И минусы никакие мне помехой не станут, точно… И раньше всех я сдавать не стану, дурак я, что ли?..

Ментальные способности рассекречивать — себе дороже. У нас в богохранимом отечестве менталисты — на особом счету!

— Титов, вас я у доски еще не видела, — проговорила географичка — строгая, высокая и худая, как щепка, женщина в очках. — Выходите и покажите нам Авалонские зависимые терриотории, и назовите их типы и признаки.

И я пошел. Что я — Инис Мону, Белиз и Сингапур не покажу, что ли? Или мимо Ванкувера промахнусь?

* * *

Эльвира настигла меня после обеда.

Я просто отдыхал под деревом, дремал с книжкой на лице, привалившись спиной к стволу ясеня: эти задачки для экзамена меня задолбали, но я был намерен вбивать себе в мозг по сборнику за день и сдаваться не собирался. Но задремал. Мог себе позволить! Тренировки по кулачке через день, сегодня — пропускной, до занятий с Яном Амосовичем — еще полтора часа…

И тут такое неожиданное пробуждение от дремоты:

— Привет, Титов. Открой рот, закрой глаза, — прозвучал голос Ермоловой, и книжка с моего лица куда-то делась.

— Ам! — сказал я и прислушался к ощущениям, пережевывая странное угощение, одновременно напоминающее киви, мороженое, желе и что-то там еще. — Вкусно. Это что?

— Это твоя питахайя, — откликнулась Ермолова. — Ну, раз вкусно — тогда я тоже попробую.

Коварная женщина! Я открыл глаза и смотрел на девушку: сквозь ее кудряшки просвечивало солнце, а в руке она держала канцелярский ножичек и надрезанную розовую штуковину с зелеными отростками и белой в черную крапинку съедобной сердцевиной. Это ж мой подарочный фрукт! Эх, грушу надо было дарить, Королев дерьма не посоветует… Но и питахайя ничего такая, приятная!

— Мне нравится, — Эля положила в рот дольку, аккуратно прожевала и проглотила. — На самом деле — вкусно. Необычно. Никогда не пробовала. Ты, как я вижу, тоже. Скажи-ка, это с чего такие презенты?

— Ты — очень красивая девочка, Ермолова, — проговорил я, щурясь от солнца и посматривая на нее. — Честное слово. Когда ты на меня смотришь вот так, как сейчас — меня всего колбасит. В хорошем смысле. И улыбка у тебя классная. А еще — ты первый человек за полгода, который ко мне просто хорошо отнесся. Подсказывать стала! Ты мне нравишься, вот и все.

— Ого! — она очевидно смутилась, придержала юбочку рукой и села рядом на траву. — И ты так запросто мне это говоришь? Не стесняешься?

— О, я и сам в шоке, — меня разбирал смех от всей этой ситуации и от собственной смелости. — Просто как-то меня осенило с недельку назад… Всерьез так осенило. И товарищ старший помог… В общем, я немного пересмотрел свои взгляды на мир. Решил, например, что могу сказать очень красивой девочке, что она — очень красивая. Чего ж в этом плохого? И ты вправду мне нравишься, но тебя это ни к чему не обязывает, ты ж в этом не виновата!

— Нет, ты правда — странный! — она склонила голову. — Никто больше из ребят…

— … об этом не задумывается, — кивнул я. — Я просто по жизни — задумчивый.

— Ты? Титов, мне кажется, ты вообще не думаешь, что творишь! — она вспыхнула. — Я вообще-то за этим тебя искала, а не чтоб питахайей кормить!

И, совершенно противореча своим словам, Эля сунула еще дольку в рот мне, а потом — себе. Я и не думал отказываться. Мне вообще все очень нравилось!

— Ты знаешь, почему Вяземский к тебе привязался? — она нахмурилась. — Вообще-то из-за меня. Он уже пару месяцев ко мне подкатить пытается, но… Да пошел он, нарцисс! Пусть со своими курицами дальше тусит! Представь — обжимается на дискотеке каждую неделю с новой девчонкой, а потом думает, что я… В общем, даже и говорить не хочу! Короче, ему кто-то из девчонок доложил, что тебя ко мне посадили, и что мы с тобой общаемся. Вот он и вызверился. Хотел, чтобы ты вызвал его на поединок, он бы тебя унизил.

— А я дал ему подносом в лицо и сам его унизил, — я широко улыбнулся. — Правда, здорово? И вообще — вот ты не права, что я не думаю перед тем, как что-то сделать. Думаю! Но я вообще-то интернатский. У меня целый учебный год был, чтобы над такими вещами поразмыслить. И я знаю точно: если такому скотине спустить с рук что-то один раз, он почувствует слабину и не отцепится. Если он пытается давить словесно — ну, так нарежь ему словами в ответ, чтобы его перекосило. Если поднимает руку — бей так, чтобы тошно стало, и плевать на последствия! Иначе — всё.

— Что — всё? — она прям слушала меня!

— Ну, станешь чертом, — пояснил я, как нечто само собой разумеющееся.

— Каким еще чертом? Это что, какой-то статус или типа того?

— Типа того. Это — отсутствие статуса. Полная потеря собственного достоинства. Черта все шпыняют, он мусор выносит, носки стирает, туалет чистит, делает все неприятные дела… Просто потому, что боится, что его побьют.

— А ты? — она хлопала глазами.

— А меня постоянно били, ну, и я бил в ответ. С переменным успехом, — я развел руками. — Что тут выеживаться, я не какой-то там былинный богатырь или урукский воитель. Я один с тремя не слажу… Не мог сладить раньше. Теперь — пожалуй, что и да. Магия — страшная сила!

— Но он-то тоже маг, понимаешь! — она ткнула меня пальчиком в грудь, а ножка ее на мгновение прижалась к моему колену, и меня просто как током пробило!

Я на мгновение прикрыл глаза, медленно выдохнул, пытаясь сосредоточиться на разговоре, а не на ее ножке. Это было очень, очень сложно:

— Ну, маг, ну… — Господи, почему от нее так классно пахнет? — Ну, выйдем мы сегодня на площадку, он заморозит меня в ледяную глыбу… Ну, и что? Или не заморозит?

— Не заморозит. Он же пока пустоцвет, — Эля, похоже, заметила, как я на нее смотрю, и чуть-чуть отстранилась. — Но Ледяные Стрелы и Оковы Хлада у него максимально эффективные, и академическую магию Вяземский целый год изучает, защиту он ставить научился хорошо и быстро…

— Так, — я посерьезнел и принял более собранную позу. — Ты видела его бои раньше?

Инсайдерская информация мне бы точно не повредила!

— Видела, конечно, он раз в месяц минимум на площадке кого-то избивает! Доказывает всем, что он альфа… — девушка закатила глаза. — Почти весь колледж ходит смотреть. Потом ведь эти поединки у старших на занятиях по развитию дара разбирают, как наглядный пример. И видео пересматривают.