Офицер Империи (СИ) - Гримм Никита

— Так точно, ваше высокоблагородие! — Снова рявкнули две роты полным составом.

— Ротмистр, командуйте! — Багратион кивнул Соломатину, а сам тут же двинулся к машине.

— Четвертая рота, направо! К машинам — шагом марш! Пятая рота, направо! К машинам — шагом марш!

Мы повернули вслед за «четверкой» и двинулись следом к ряду зеленых тентованных грузовиков, стоявших в метрах трехстах от нас. На посадке все немного потолкались, занимая места. Мы с Виталиком запрыгнули в конец кузова, заняв места старших бортов, и помогли водителю закрыть кузов, после чего опустили тент.

Вчера к вечеру нас только в библиотеке было около тридцати человек. С Виталиком мы регулярно выходили на перекуры и видели, как мобилизованные стрельцы продолжали прибывать и после обеда, но их уже размещали по другим комнатам внутри гарнизонного дома офицеров. В итоге, после четырех часов вечера в курилке постоянно находилось около десятка человек. Одни группы сменялись другими, и так по кругу. Радовались этому больше всего, как мне показались, молодые парни — срочники из Кузьмоловского полка, которые регулярно бегали и стреляли сигареты у почетных гвардейцев…

Еще спустя два часа в тот же вечер нас собрали всех на плацу перед командиром полка в Кузьмолово. Тот выступил с речью о долге перед империей, поблагодарил нас за то, что весь личный состав, приписанный к его части, прибыл для дальнейшей переброски к месту службы. Нас оказалось почти четыре сотни стрельцов. Командир полка также зачитал списки рот и взводов, и нам с Виталиком тут повезло — мы оказались в одной роте и одном взводе. Затем нас поделили на два сводных отряда по две роты в каждом и представили наших командиров. Нашим командиром оказался майор Соломатин Павел Николаевич, мужичок слегка за сорок, с цепким взглядом и идеально выбритым подбородком, но пышными рыжими бакенбардами на щеках, небольшим пивным животиком, сам он был небольшого роста, но с широкими плечами профессионального штангиста, да такими, что несильно уступал их шириной и Виталику… А вот Источник у майора Соломатина был интересный: «тьма-смерть-огонь», и пусть тьма и смерть в его Звезде выглядели словно рудименты, которые так и не смогли полноценно развиться, но луч пламени протянулся от мечевидного отростка аж до самого лба, постоянно испуская оранжевую яркую пыльцу вокруг себя внутри границ физического тела Соломатина. Явный признак того, что перед тобой стоит Одаренный Ранга Архимаг… И тут уже не встает никаких вопросов, какая стихия у него является ведущей в Даре…

Соломатин был еще более краток, чем комадир Кузьмоловского полка. Он просто сказал, что сейчас мы все дружно идем на склад, там получаем стандартную полевую форму, баулы и имущество, полагающееся каждому офицеру, сухой паек на ужин и завтрак, переодеваемся в форму, после чего снова чешем дружной и счастливой семейкой к причальной башне, где нас уже ждет корабль до Королевца. Говорил Соломатин тихо и спокойно, да только ни у кого почему-то не было и желания его перебивать. Может быть из-за внешнего облика, а может быть все просто прекрасно рассмотрели темный багровый рубец, который выглянул из-за ворота оливкового кителя майора, пересекая его горло по всей длине слева направо…

В итоге, мы очень быстро получили все вещевое имущество, споро переоделись, засунули в огромные зеленые баулы все оставшиеся вещи и скрутки стандартных армейских несессеров с мыльными и обувными принадлежностями, закинули их на плечи, построились и быстрым шагом двинулись к причальной башне. Мои часы даже не показали десяти часов вечера, а корабль начал медленно удаляться от причального пирса за иллюминатором. В десять Соломатин встал со своего места, как только погасли огни, запрещающие расстёгивать страховочные ремни, и объявил, что завтра в восемь утра мы должны прибыть к Королевцу, на авиабазу Храброво, после чего нас определят на постой или расквартируют, посоветовал всем ложиться спать и не дурить с алкоголем, если у кого-то «одаренного» хватило мозгов протащить его с собой. Желающим покурить он разрешил выходить группами до десяти человек на нижнюю стрелковую палубу корабля.

Мы с Виталей честно рассудили, что лучше выспаться, достали из баулов свежевыданные спальные мешки и коврики, расстелились прямо на свободных лавках, закинув под головы баулы с оставшимися вещами, и улеглись спать. Правда, в пять утра нас, как и почти всех остальных, подняла резкая тряска, натужная работа винтов и чувство падения оттого, что корабль то и дело «падал» в воздушные ямы. Спустя час все успокоилось, и корабль снова шел легко и плавно рассекая бесконечное ночное море воздушных просторов. Соломатин вернулся из командной рубки, сказав, что нашему капитану пришлось изменить курс и пойти по другому маршруту, сделав крюк, из-за налетевшего циклона, так что мы прибудем с опозданием на два — три часа от назначенного времени.

Сна уже не было ни в одном глазу, так что мы с Виталей отправились по утренним делам. Умылись, привели себя в порядок, сгоняли на корабельную кухню, разогрели сухой паек на нормальном огне. Разбудили полусонный наряд, выпросили нормальную турку и кофемолку у корабельного кока (да-да, у Виталика оказался не только напиток в термосе, но и почти два килограмма этого же зерна в родном бауле!), наварили полный термос кофе и ушли на нижнюю стрелковую палубу.

На нижней стрелковой палубе были установлены четыре станка крупнокалиберных пулеметов, на которых сейчас дежурила пара стрелков. На нас они не обратили абсолютно никакого внимания, что нас полностью устраивало. Мы с Виталиком устроились на одной из лавок рядом с импровизированной пепельницей, которой служило довольно уставшее на вид жестяное ведро с россыпью мелких рыжеватых пятен ржавчины. Так мы и провели почти три часа, болтая обо всем и ни о чем одновременно, пока по громкой связи не прозвучала команда капитана, что корабль начинает снижение, и всем необходимо занять положенные места…

Колона наконец тронулась, и мы двинулись в сторону города Кранц. Из кузова мы видели, как проносится дорога и меняется пейзаж вокруг нас. Архитектура рядом с Королевцем разительно отличалась от петербургской и ещё больше от сибирской. Хоть я в своей прошлой жизни и не бывал в Калининграде, часто слышал, что общая стилистика архитектуры здесь была ближе к европейской стилистике… Так было и здесь — большинство домиков, которые мы оставляли позади, были какими-то картинными, можно сказать, пряничными, словно все они сошли со страниц детских сказок европейских авторов…

Колона армейских машин пронеслась мимо города Кранц, выскочила в пригород, и, проехав от силы еще минут десять, остановилась возле металлического забора с высокими воротами под сварной металлической аркой. Машины не стали заезжать за ворота на территорию, остановившись на обочине дороги и заглушив двигатели. Машин на дороге практически не было, так что до нас быстро начал доноситься шум бьющих в берег морских волн.

— Господа офицеры, выгружаемся! — Раздался над колонной зычный голос Соломатина, явно усиленный магией на основе Воздуха.

Пришлось выбираться из кузова, и хорошо, что мы с Виталиком сели у края борта.

Выбравшись из полумрака кузова, мы оказались возле металлических ворот, рядом с которыми стоял маленький деревянный зеленый грибок с белый горошек. За воротами стояла пара часовых с оружием в руках. Через дорогу за моей спиной раскинулась улица с частными домами.

Перед грибком стояла табличка на высоте человеческого роста «Лагерь спортивного ориентирования 'Эльбрус».

— Судари, построиться! — Голос Павла Николаевича вывел меня из задумчивости, и я двинулся вслед за уже ушедшим вперед Виталиком.

На территории детского лагеря располагалось около десятка домов для детских отрядов, главный корпус для управления лагерем, который явно использовался сейчас как штаб находящегося здесь подразделения, одна большая столовая с открытой летней террасой. Чуть дальше виднелся бокс для техники и крыши складских помещений, еще дальше высилась стальная вышка водонапорной башни. Все дома были соединены между собой пешеходными дорожками, усыпанные мелким гравием. Сам лагерь укрылся под кронами могучих вековых сосен, скрывающими своими кронами все, что происходило на земле.