Записки нечаянного богача 4 (СИ) - Дмитриев Олег

Поскольку и мы, и жёны были сытыми, попросили только чайничек фирменного таёжного чаю. Не знаю, как умудрялись его здесь так делать, но, попробовав впервые, я стал заказывать постоянно. Казалось — чуть зажмуришься, и из-за лиственицы вот-вот выйдет серый сосед, посидеть у камелька вместе, посмотреть на частые и яркие северные звёзды, что висят там, кажется, гораздо ближе к людям. Закопчённый алюминиевый чайник, заслуженный, покрытый царапинами и вмятинами, из носика которого лился в непременные эмалированные кружки тёмный отвар, пришёлся по душе горожанам, став одной из фирменных фишек здешнего общепита. Как и душевный подход к каждому гостю, и потрясающей свежести продукты.

Солнце заходило за тот самый холм, с которого мы недавно спустились. Мишки мирно посапывали и причмокивали во сне. Багряные лучи отражались от окон домов на противоположной стороне улицы. Мы поимённо знали каждого жителя тех домов. Как и остальных горожан. А они — нас, разумеется. И приветливо здоровались при встрече. И искренне старались помочь в любом деле — от того, которым занимались, до самых, порой, неожиданных, что с завидным постоянством подкидывала неуёмная фантазия нечаянного богача с его друзьями. И это было замечательно, потрясающе и чудесно. Как в сказке. Но только наяву.

Мила и Бадма, а с ними, понятное дело, и Лорд с Тёмой, ждали прибавления. Постоянно подкалывая нас с Надей, чтоб догоняли. Мы отшучивались, что, мол, нам больше процесс нравится, чем результат, и вообще: будет у вас по трое — приходите, поговорим. Два колобка на последних неделях облюбовали «Арарат-2» настолько, что, кажется, только на осмотры и ночевать отсюда выбирались. Надя, как неотъемлемая часть «теневого ночного правительства Города», соответственно тоже. Их ещё называли «женсовет», «триумвират» и, почему-то, «комитет». Они на́ людях сердились и возмущались, но мы с мужиками знали — жёнам льстило такое внимание. Им было невдомёк, что Док давно распорядился, чтобы где-то рядом постоянно стояла машина «скорой», и что в роддоме тоже были давно готовы. Как и то, что мировой слёт акушеров-гинекологов и ещё каких-то родовспомогателей, проводимый с демонстрацией ведущих новинок профильного оборудования, тянувшийся в Городе уже почти месяц, был организован не просто так. И что помимо нескольких десятков контрактов на приличные суммы, по которым больница и ФАП-ы, вотчина моего друга Стаса, оснастятся в ближайшее время ещё лучше, хотя куда уж, казалось бы, Город прирастёт ещё несколькими семьями. Люди, что приезжали к нам, все, за крайне редким исключением, хотели остаться. Отбор тут был похлеще, чем в «Кремлёвскую роту», как говорил Головин. Но за эти два с небольшим года мы уверились полностью — решение подбирать поселенцев штучно было совершенно верным. Создать такой Город, такую замкнутую экосистему, уникальную социальную группу как-то по-другому просто невозможно.

А завтра был запланирован праздник. Исполнялось два года «Трём медведям». И Городу. Новые Княжьи Горы тоже готовились отмечать день рождения. И, как водится у нечаянных богачей, без сюрпризов мы обойтись просто не могли.

Глава 2

Приветы из прошлого. Начало

То выступление трёхцветного трио на острове мы вспоминали частенько. И выход из-под сени деревьев, и драматическая пауза — и апогей, с демонстрацией того, что шутки шутками, но могут быть и дети, как ещё давным-давно, до моего рождения, говорил мудрый Райкин. И нашу реакцию тоже.

Я тогда с тяжким вздохом поднялся, отряхнул ладони от белоснежного песка и скорбно шагнул к трём замершим в непонимании ангелам. Обнял своего, сухо, по-деловому. И сообщил:

— Мужайтесь, дорогая! — дёрнув при этом подбородком, как незабвенный штабс-капитан Овечкин из «Новых приключений неуловимых».

Надежда не подвела, мгновенно выдав в ответ с интонацией гнусавого Кролика из «Винни-Пуха»:

— Уже уходите?

Держать независимое и невозмутимое лицо сделалось невозможным, да уже и незачем. Я подхватил жену на руки, подкинул, поймал, перехватив поудобнее, обнял уже по-настоящему и расцеловал. К этому времени начали шевелиться лежавшие на песке друзья, подобного опыта не имевшие, как и жён с таким идеальным чувством юмора, как моя.

— Эт-то то, о ч-чём я думаю? — ткнул пальцем в полоски Головин. Бледный Головин. Чуть заикающийся, бледный и с обалделым видом Головин, какого, готов спорить, никогда никто и нигде не видал, ни в тех примерно краях, ни в этих.

— Откуда я знаю, о чём ты там думаешь? — резонно отреагировала Бадма, качнув загорелым бедром. Чем заморозила приключенца ещё на пару минут.

Финансовый гений предсказуемо сложил два и два быстрее военного — Лорд подхватил и закружил Милу, вопя что-то непонятное, но крайне эмоциональное. Тут догрузилось понимание картины и у Тёмы. Он сцапал неуловимым, но каким-то бережным движением, свой цветок прерий и запустил второе торнадо на песке, рядом с Ланевскими, ухитряясь как-то не пересекаться траекториями. Специалист, видно по нему.

А потом мы затребовали у Антуана и Анетты праздничный ужин, с которым наши новые друзья, тёмные снаружи, но очень светлые внутри, не подвели. Проводив жён, ставших, как ни странно, ещё более любимыми, мы уселись прямо на ступеньках бара, что был ближе к избушкам-бунгало, и принялись приводить взъерошенные эмоции в порядок. При помощи рома, понятное дело.

— Я, Дим, сейчас запоминать могу, но не хочу и не буду. Но завтра мы на вас с Надькой насядем плотно. И так, и под запись возьмём, на всякий случай. Просто предупреждаю, — просто предупредил Тёма. Серёга, сидя рядом с ним, горячо кивал, подтверждая своё участие в завтрашнем брифинге молодых родителей.

— Не вопрос, мужики. Всё, что знаю и помню — расскажу. А пока, раз у нас сегодня последний спокойный день, отдыхаем, смотрим на звёзды и слушаем прибой. И чаечек. Ну так, в целях тренировки, — ответил я. И как в воду глядел. И лучше бы в части чаечек, конечно…

Каким боком у них в головах всплыл «Лев мисс Мэри» и прочие Аланы Квотермейны — я не понял. Но это и не важно было. Понимать то, что происходит в мозгах беременных — дело неблагодарное, гиблое даже, я бы сказал. Потом. Тогда ничего не сказал. Хотите сафари — нате сафари. Вышло так, что мужья ваши оказались не самыми бедными людьми и в этом полушарии, и в нашем, поэтому ни с организацией, ни с оплатой вопросов не возникло. С первым помог Тёма и кто-то из его многочисленных сослуживцев, раскиданных по миру так, что и не придумаешь. Кто-то, кому надо было, придумал — а тебе не надо. Главное — помнить, что «у России нет никаких границ, у России есть только горизонт», как замечательно сформулировал в своей прекрасной песне Игорь Растеряев. И вот мы уже летим в Додому, фальшивую столицу Танзании, от названия которой у меня в памяти постоянно всплывал амбициозный царь Додон из сказок Пушкина. Которого то ли жареный петух клюнул, то ли иной какой-то беспилотник, но в любом случае кончилось там всё, как водится в русских сказках, препогано. Головин тоже пару раз пошутил грустно, что «лучше бы до дому, конечно, чем в Додому». И обмолвился, что «примерно в этих краях» уже бывал. И что госпиталя́ в Танзании — редкое барахло.

Хороший автобус, чистый, новый и с кондиционерами, забрал нас прямо с лётного поля и повёз куда-то сквозь пригород, смотревшийся откровенно бедновато и страшновато. И даже два песчаного цвета Лендровера, длинных, сто десятых, что шли впереди и позади нас, как-то уверенности не добавляли. Поспокойнее стало только когда город и выселки остались позади, а вокруг нас раскинулась саванна, которую я видал до тех пор только в мультиках и в кино. Как сейчас помню, одно из первых романтических переживаний — кинолента «Шина — королева джунглей». Тогда, в босоногом детстве, картина казалась верхом киноискусства. Потом, уже в универе, кажется, попробовал пересмотреть ещё раз, случайно наткнувшись на одном из популярных трекеров. Очень зря. Даже с небольшой высоты прожитых лет ни игра актёров, ни режиссура, ни сценарий не смотрелись, хоть ты тресни. Оператор немного «вывозил», и то в основном тем, что не мешал камере скользить по африканским пейзажам и туловищу главной героини.