Обратное течение (СИ) - Рудин Алекс

— А что за могущество? — заинтересовался Никита Михайлович.

— Это я и хочу выяснить, — улыбнулся я.

— Имейте в виду, Александр Васильевич, если это хоть каким-то боком касается Тайной службы, вы обязаны поставить меня в известность. Как подданный Империи. К тому же, вы сами назвались моим сотрудником.

— Я непременно все вам расскажу, — согласился я. — Как только сам что-нибудь выясню.

Тут, на мое счастье, подъехал полицейский мобиль, и из него вылез Миша Кожемяко. Увидев Зотова, он растерянно заморгал. Это совершенно не вязалось с его богатырской фигурой и бравым видом.

— Наконец-то! — прокомментировал его появление Зотов. — Какие у вас новости, господин Кожемяко?

— Нам удалось опознать вторую убитую девушку, — ответил Миша. — Ее звали Татьяна Истомина. Она служила помощником аптекаря на Городовом острове.

— Ну и что? — нахмурился Зотов.

— Расскажи подробнее, — предложил я Мише.

— Татьяна Павловна Истомина, — терпеливо начал он. — Из бедной дворянской семьи. Отец служит секретарем в коллегии сельского хозяйства. Училась в Смольном институте за счет казны — родители не имели возможности платить за ее обучение. За ней ухаживал молодой человек — не знатного рода, но достаточно обеспеченный. Дело шло к свадьбе. Неожиданно они расстались.

Зотов хмурился все сильнее, нетерпеливо барабаня пальцами по крыше своего мобиля. Я рукой показал ему, чтобы он не перебивал Мишу.

— После этого Татьяна поссорилась с родителями и ушла из дома. Сняла комнату, устроилась помощником аптекаря. Буквально через две недели после этого из кассы аптекаря пропали деньги. Сумма была небольшая. В полицию аптекарь обращаться не стал, прямо Истомину ни в чем не обвинял. Но девушке пришлось уволиться. А через два дня ее убили. Ударили по голове на Горбатом мостике и сбросили в воду.

— Магический дар у нее был? — спросил я.

— Да, — кивнул Миша. — Аптекарь сказал, что у Истоминой были способности к зельеварению. Она помогала составлять снадобья.

— Какие-то подозрительно похожие истории, — насторожился Зотов.

— Именно, — кивнул я. — Судите сами. Три девушки, все дворянского происхождения. У каждой были магические способности. Каждая из них так или иначе потеряла семью, работу и рассталась с близким человеком.

— Молчанова тоже? — заинтересовался Зотов.

— Да, — кивнул я. — Некоторое время за ней ухаживал репортер из редакций «Магических сплетен». А потом они неожиданно расстались.

— Получается, истории девушек совпадают почти буквально? — удивился Никита Михайлович. — Различаются только в деталях?

— Об этом я и говорю.

— И у вас есть версия?

— Есть, — подтвердил я. — Это магический ритуал. И он еще не закончен.

Глава 18

— Что? — переспросил Зотов.

— Убийца проводит магический ритуал, — повторил я.

— Посреди столицы? — не поверил Никита Михайлович. — На глазах у полиции и Тайной службы?

— У вас есть другое объяснение этих совпадений? — поинтересовался я.

— Нет, — признал Зотов. — На случайность эти совпадения не похожи.

— И его магический ритуал не завершен, — напомнил я. — Потому что Елизавета Федоровна осталась жива.

— Вы хотите сказать, что будут новые жертвы? — насторожился Зотов.

— Возможно, — кивнул я.

— Все нападения случились за одну неделю, — вмешался Миша. — И больше похожих случаем не было.

— Значит, убийца еще не выбрал новую жертву, — задумчиво сказал я. — Или он хочет закончить начатое. Ему нужна именно Елизавета Федоровна.

— И что это за ритуал? — недоверчиво спросил Зотов. — Обретение могущества?

— Не знаю, — честно ответил я. — Мысль о ритуале пришла мне в голову только полчаса назад, я еще не успел ее проверить.

— Думаю, вы понимаете, насколько это важно?

— Разумеется.

— Ваше предположение очень вероятно, — решительно кивнул Зотов. — Идемте. Я хочу своими глазами увидеть, насколько надежна палата Елизаветы Федоровны.

Иван Горчаков встретил нас на крыльце госпиталя.

— Снимите обувь, — напомнил он.

— У меня мало времени, — нахмурился Никита Михайлович.

Иван молча ждал.

— И этот такой же, — недовольно буркнул Зотов, стягивая сапоги.

Я только улыбнулся.

Вслед за Иваном мы поднялись на третий этаж и подошли к палате. Возле крепкой железной двери дежурили два охранника. При нашем появлении они бдительно подтянулись.

Я довольно улыбнулся. Игорь Владимирович не просто прислал надежных людей. Одного из них я знал с детства. Сергей Викторович Дорохов занимался со мной всякий раз, когда я гостил у деда. Он был для меня и нянькой, и учителем, и охранником. Я запросто называл его дядей Сережей.

— Привет, дядя Сережа! — радостно сказал я.

— Добрый день, Александр Васильевич, — добродушно прищурился Дорохов.

— Это ваши люди? — спросил меня Зотов, внимательно оглядев охранников.

Он чуть задержал взгляд на Дорохове. Дядя Сережа ответил Зотову спокойным взглядом.

— Игорь Владимирович поставил их по моей просьбе, — сказал я.

— Хорошо.

Никита Михайлович повернулся к Ивану.

— Открывайте.

— Учтите, вам нельзя долго находиться в палате, — предупредил Иван. — У каждого из вас сильный магический дар. Это может повредить Елизавете Федоровне в ее нынешнем состоянии. Даже я стараюсь заходить к ней нечасто.

— А сиделка? — привычно поинтересовался Зотов.

— Я подобрал сиделку из неодаренных. Десять минут, не больше.

Он постучал в дверь:

— Елизавета Федоровна, к вам посетители.

Изнутри щелкнул замок. Ну, хотя бы на ключ Молчанову не запирали.

— Добрый вечер, Елизавета Федоровна, — поздоровался я, входя первым.

— Александр Васильевич! — обрадовалась девушка.

— К сожалению, мы ненадолго. Ваш целитель предупредил, что у нас всего десять минут. Это Никита Михайлович Зотов, начальник Тайной службы. Он хочет задать вам несколько вопросов. Мишу вы уже знаете.

— Прошу вас, господа, — кивнула девушка.

Пока они с Зотовым разговаривали, я успел осмотреть палату. Довольно уютно, ничуть не хуже комнаты, которую Молчанова снимала у Прасковьи Ивановны. Но все же, это была больничная палата. Да еще и с решетками на окнах, правда, они запирались и открывались изнутри.

Жить можно. Но это не та жизнь, о которой мечтаешь.

Елизавета Федоровна хорошо держалась. На вопросы Зотова она отвечала спокойно и отчетливо. Иногда ее пальцы нервно теребили подол платья, но голос оставался четким и приветливым.

И все же, я чувствовал ее внутреннее напряжение. Оно могло повредить хрупкому магическому дару девушки.

Поэтому когда Зотов начал задавать вопросы по второму разу, я его остановил:

— Достаточно, Никита Михайлович. Позвольте мне поговорить с Елизаветой Федоровной. Прошу вас подождать меня в коридоре.

Зотов изумленно нахмурился, но спорить не стал. Сдержанно кивнул и вместе с Мишей вышел из палаты.

— Тяжело вам здесь? — спросил я Елизавету Федоровну.

— Да, — призналась девушка. — Но ведь поделать ничего нельзя?

— Пока ничего другого мы не придумали. Вам нужно оставаться в этой палате.

— И сколько это продлится?

— У вас очень уязвимый дар, — ответил я. — Ему потребуется время, чтобы окрепнуть.

— Я каждый день открываю окно, — призналась Елизавета Федоровна. — Часами стою и смотрю вниз, в парк. Или гляжу в небо и наблюдаю за птицами. Очень хочется поскорее выйти отсюда, Александр Васильевич.

— Когда-нибудь это обязательно произойдет, — ободрил я ее.

— Вы узнали, что это за дар?

— Узнал, — улыбнулся я. — У вас дар сочувствия. Вы остро ощущаете все, что происходит вокруг вас. Мельчайшие изменения окружающего мира, перемены в настроении людей. Чувствуете вместе с ними, радуетесь, грустите, веселитесь. А еще вы очень чувствительны к магии. Вот почему вы здесь. Ваш дар неожиданно усилился, когда на вас напали. Думаю, это как-то связано с магическим ритуалом, который собирался провести убийца.