Обратное течение (СИ) - Рудин Алекс

— Вот, — выпрямляясь, сказал Гораздов. — Это подойдет.

Он показал мне медальон на тонкой, но прочной серебряной цепочке.

Серебряная птица с расправленными крыльями и желтыми янтарными глазами.

Она полностью помещалась на ладони, но была изготовлена так искусно, что я мог рассмотреть каждое перо.

— Замечательная вещица, — кивнул я. — И отлично подойдет Елизавете Федоровне. Откуда она у вас?

— Купил по случаю в одной ювелирной мастерской, — улыбнулся Гораздов. — Это моя слабость. В свободное время хожу по мастерским и антикварным лавкам и покупаю все, что приглянется. Знаете, очень важно, чтобы артефактору нравилась основа будущего изделия. Тогда магическое плетение ложится легче и надежнее.

— Понимаю, — согласился я. — Симпатия усиливает магию.

— Именно, — кивнул Гораздов.

— А когда артефакт будет готов?

— Прямо сейчас, — просто ответил Владимир Кириллович. — Я же говорил, что плетение несложное. Подождите несколько минут.

Он сел к верстаку, расставил перед собой несколько квадратных стеклянных бутылочек с разноцветными наклейками — это были магические накопители — и принялся крутить в пальцах фигурку серебряной птицы. Я с любопытством наблюдал за его работой.

Чуткие пальцы артефактора словно ожили. Они тянули невидимые магические нити и плотно оплетали ими расправленные крылья, легкое тело птицы и широкий хвост.

Гораздов не обошел вниманием цепочку — на нее он тоже наложил магическое плетение.

В какой-то момент мне показалось, что я вижу тонкие разноцветные узоры плетения. Я различил бледно-зеленую нить магии природы, серебристую жилку магии жизни. И еще какие-то нити, которые не мог опознать.

— Готово, — кивнул Владимир Кириллович, протягивая мне артефакт.

— А что за магию вы использовали? — заинтересовался я. — Мне удалось кое-что увидеть, но я не все понял.

— Даже это удивительно, — улыбнулся Гораздов. — Вы очень наблюдательны, Александр Васильевич, раз сумели что-то рассмотреть.

Он удивленно наморщил лоб.

— Никакого секрета нет. Я использовал магию жизни и магию природы. Эти чары вернут зачарованному зверю свободу. Имейте в виду, что хищника они не остановят, просто выведут его из-под магического контроля. Магический зверь станет просто зверем.

— Надеюсь, до встречи с настоящим хищником дело не дойдет, — кивнул я.

Гораздов кивком указал на бутылочку с черной этикеткой.

— Кроме того, я добавил в контур магию смерти. Она не предназначена для убийства. Сильный анимаг может поднять мертвое животное и сделать его своим орудием. Магия смерти защитит именно от такого случая. Ну, и защитный контур, само собой.

— Этот медальон не окажет магическое воздействие на Елизавету Федоровну? — уточнил я.

Гораздов покачал головой.

— Ни в коем случае. Энергия магического плетения направлена только наружу.

— Спасибо, Владимир Кириллович, — кивнул я, забирая артефакт. — Сколько я вам должен?

— Нисколько, — возразил Гораздов. — Это моя благодарность за то, что вы помогли мне в свое время.

— Обойдемся без моральных долгов, — улыбнулся я. — Они только осложняют жизнь. А хорошая работа всегда заслуживает хорошей оплаты. Назовите сумму, Владимир Кириллович, чтобы мне не пришлось гадать.

Гораздов назвал сумму.

— Я переведу вам деньги, как только доберусь до отделения Имперского банка, — сказал я. — Спасибо за помощь, Владимир Кириллович.

— Хотите чаю? — предложил Гораздов.

— Это общая привычка артефакторов — пить чай? — рассмеялся я. — Нет, благодарю. Мне еще предстоят дела.

День уже клонился к вечеру. Поэтому, оказавшись за воротами мастерской, я вызвал извозчика. Пора было ехать в Воронцовский госпиталь. Там мы договорились встретиться с Никитой Михайловичем Зотовым и вместе навестить Елизавету Федоровну.

И тут очень вовремя напомнил о себе репортер Черницын. Он прислал мне зов.

— У меня новости, Александр Васильевич, — без предисловий сказал Черницын. — удалось кое-что узнать о прошлой жизни вашей подопечной.

— Слушаю вас, — ответил я.

— У Елизаветы Федоровны был роман с одним из сотрудников редакции «Магических сплетен». Роман недолгий, скорее, ухаживания.

— Что же в этом удивительного? — спросил я.

— На первый взгляд, ничего, — согласился Черницын. — Но по словам одного из репортеров, молодой человек сначала не обращал на Елизавету Федоровну никакого внимания. А потом вдруг принялся за ней ухаживать — каждый вечер провожал домой, приглашал в кафе, дарил цветы. Он был очень настойчив, чуть ли не замуж звал. Вся редакция была в курсе его пылких чувств. И вдруг в один день он совершенно остыл и переключился на другую девушку.

— Вот как? — машинально спросил я.

Мой магический дар неожиданно проснулся и толкнул меня в грудь. И не просто толкнул — он бился настойчиво, заставляя обратить на себя внимание.

— Как имя этого ловеласа? — спросил я Черницына.

— Андрей Михайлов, он служит репортером в «Магических сплетнях».

— Михайлов? Спасибо, господин Черницын, вы мне очень помогли.

— Вы не забыли наш уговор насчет статьи? — напомнил Черницын.

— Не забыл, — одними губами улыбнулся я. — Как только у меня появится материал для газеты, вы узнаете об этом первым. А пока — никому ни слова! Особенно, этому Михайлову.

Подъехал извозчик. Я уселся на заднее сиденье.

— К Воронцовскому госпиталю.

— Мигом домчу, ваша милость, — пообещал извозчик.

Рассеянно глядя на летящую слева серебристую ленту реки, я послал зов Мише Кожемяко.

— Саша, — обрадовался Миша. — А я как раз хотел тебе сказать. Нам удалось опознать вторую убитую девушку. ее зовут…

— Это потом, — перебил я друга. — Скажи, эта девушка сирота?

— Нет, — удивился Миша. — Но она недавно поругалась с родителями и ушла из дома. А как ты догадался?

— У нее был роман с кем-нибудь?

— Да. За ней ухаживал молодой человек, дело шло к свадьбе. Но внезапно он бросил девушку и исчез. Из-за этого она и поругалась с родителями. Там такой отец…

— Мне нужны все подробности, — сказал я. — Но не сейчас. Срочно бери мобиль и приезжай к Воронцовскому госпиталю. Кажется, я догадался, в чем дело.

— Еду, — коротко ответил Миша.

Я нетерпеливо наклонился вперед и поторопил извозчика:

— Будьте добры, побыстрее!

Никита Михайлович Зотов уже поджидал меня, нетерпеливо прохаживаясь вдоль мобиля.

— Есть какие-нибудь новости, господин Тайновидец? — спросил он.

— Есть, — кивнул я. — А у вас?

— Ничего, — скривился Зотов. — Смерть родителей Елизаветы Федоровны выглядит как несчастный случай. Вернее, два несчастных случая, не связанных друг с другом. Не забывайте, что между смертями прошло несколько лет. В той глуши даже полицейский пристав успел смениться.

— А магический дар Екатерины Антоновны? — напомнил я.

— Это лишь ваша догадка. Наличие у нее дара официально не подтверждено, церемонию Выбора Пути она не проходила. А что у вас?

— Давайте дождемся Мишу Кожемяко, — сказал я. — Полиция опознала третью убитую девушку. У меня есть предположение, рассказ Миши или подтвердит его, или опровергнет.

Зотов недовольно фыркнул, но согласился со мной.

— Как вы думаете, сколько у нас в городе красных башен? — спросил я, чтобы отвлечь его от тягостного ожидания.

— Что?

Никита Михайлович непонимающе взглянул на меня.

— Недавно я услышал странную фразу, — объяснил я. — «Могущество скрыто в красной башне». Не могу пока понять, что это означает.

— Снова магические загадки? — усмехнулся Зотов. — Смотря, что понимать под красной башней. За красную башню может сойти любая водокачка, любая кирпичная труба. Да и на домах у нас любят строить башенки. Думаю, вы знаете это не хуже меня.

— Но не все из них красного цвета, — заметил я. — Но вы правы. Поиски наугад займут очень много времени.