Призрачный отель (СИ) - Криптонов Василий

— Совсем стыд потеряли! — возмутилась бабка. Когда за Денисом захлопнулась дверь.

Смекнула, видимо, что мы знакомы, а меня считала в каком-то смысле хозяином своей судьбы. Поэтому придержала коней до выяснения ситуации, вдруг Денис — мой давний друг.

— Так, на чём мы остановились? — сказал я. — О чём в жизни вы жалеете?

Понял вдруг, что, хоть клиентка и назвала своё имя пять минут назад — для того, чтобы его вспомнить, пришлось порыться в памяти.

С Лизой таких проблем не было. Да с Лизой вообще проблем не было, блин! Если не считать пожирателей… Но сдаваться я по-прежнему не собирался. Вопросительно уставился на бабку.

Та захлопала глазами.

— Глобально жалеете, — попробовал помочь я. — Я вот, например, жалею, что раньше ничего не знал об отеле. Если бы попал сюда года четыре назад — может, Маэстро сейчас не рискнул бы маньячить. С Лизой могли бы живьём пива попить. Хотя живьём она не пьёт. Не пила… Блин, сложно. Короче! О чём жалеете?

— Управдомом меня не поставили, — сказала бабка. — Вот о чём жалею. Хотя, уж как я старалась! Сколько эту тварь исполкомовскую обхаживала, сколько взяток раздала! Обещали многие, но та, исполкомовская — вроде надежней всех. Что, мол, подождите, Лидия Ивановна, всё будет. Да так ничего и не сделала. Рудакову назначили, а не меня. Та замужем была за комитетчиком, он загранпоездки устраивать мог. Видать, вперёд меня подсуетился. — Бабка горько вздохнула. — Уж как я потом этой твари мстила! Каждый месяц писала, куда надо, звонила. Думала, снимут её с должности, распрощается с исполкомом — ан, нет. Так и сидела, покуда на пенсию не выперли. — Она с надеждой посмотрела на меня. — А ты это зачем спросил-то?.. О! — Глаза у призрачной бабки загорелись, как у живой. — А давай-ка я сейчас позвоню да прикажу, чтобы разыскали эту тварь! Чтобы поглядела она, как я тут живу — словно королевишна!

Она обвела глазами номер. Я тоже машинально огляделся — и только рот открыл.

Номер был уже вообще не похож на себя. Пока мы разговаривали, комнату заполонили мебель и вещи. Чего здесь только не было.

Стены подпирали полированные шкафы, на полу громоздились ламповые телевизоры, доисторические кассетные магнитофоны, кухонные комбайны, пылесосы, коробки с сервизами и хрустальными бокалами. В углу стояли свёрнутые ковры, на кровати лежали шубы, дублёнки, сапоги и адидасовские кроссовки.

«Сделано в Югославии», — прочитал я на одной из ближайших коробок. Перевёл взгляд на стол. И увидел, что блюдо с печеньем окружили бархатные коробочки, в которые упаковывают ювелирку. Открыл одну. Увидел золотые серьги с такими здоровенными тёмно-красными камнями, что вздрогнул. Мельком подумав, какие ж уши это выдержат, встал и пошёл к двери. Задел плечом дверцу одного из шкафов. Та открылась, с полок на меня посыпалась одежда. С самой верхней внезапно прилетел валенок. Слишком тяжёлый для того, чтобы быть пустым.

Я наклонился, поднял валенок с пола. Оказалось, что он битком набит деньгами. Советскими сторублевыми купюрами, с портретом Ленина и надписями на пятнадцати языках: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Пока я рассматривал валенок, увидел, что в шкафу на освободившейся полке образовался ещё один — такой же. Да и в целом принцип «свято место пусто не бывает» работал в полный рост. Полки, с которых упала одежда, у меня на глазах заполнялись новым барахлом. На одной внезапно появились книги. Я вытащил ближайшую. «Анжелика — маркиза ангелов».

Обернувшись к бабке, спросил:

— Читать любите?

Бабка махнула рукой.

— Дефицит. Пусть будут, есть не просют.

Угу. Я, обуреваемый нехорошим предчувствием, открыл дверь в коридор.

Предчувствие не обмануло. Здесь штабелями громоздились ящики с консервами. Зеленый горошек, шпроты, тушенка, кальмар натуральный обезглавленный. Велосипеды, мотоцикл с коляской, почему-то лыжи — тоже, наверное, дефицит. Как «Анжелика».

Одна из выходящих в коридор дверей дёрнулась. Стукнулась о штабель из консервов, открыться, соответственно, не смогла.

— Что случилось? — донёсся до меня глуховатый мужской голос.

В коридор сквозь дверь и штабели выбрался призрак — лысый старичок в пиджаке и галстуке. Поправил очки, уставился на меня.

— Всё в порядке. Учения проводим.

— Что, простите?

— Учения, по пожарной безопасности. Приношу извинения за неудобства, это ненадолго.

Старичок забормотал что-то ещё, но дальше я не слушал. Вернулся в номер. Бабка времени не теряла — говорила по телефону.

— Да что ж ты такая бестолковая!.. Повторяю фамилию: Ко-си-цы-на. После «ц» — «ы». Записала? Вот. Найди мне её! Чтоб через пять минут здесь была… Да я откуда знаю, как? Это твоя работа, не моя. И ежели не хочешь с этой работы вылететь, делай, что тебе говорят!

Со стороны улицы вдруг раздался пронзительный сигнал клаксона. Я подошёл к окну.

Под окнами отеля, прямо на тротуаре, стоял длинный чёрный автомобиль. Угловатый, с прямоугольными фарами. «Волга»? Или что там было самым вожделенным дефицитом во времена, когда Лидия Ивановна работала в жилконторе?

Я вернулся к клиентке. Отобрал телефонную трубку, положил на аппарат. Заметил, что с потолка свисает уже не меньше пяти люстр, позванивающих хрустальными подвесками. От разноцветных бликов закружилась голова… Или не от бликов? Я покачнулся, пришлось ухватиться за край стола.

Зато Лидия Ивановна цвела, аки майская роза. Хоть для соцрекламы фотографируй — «счастливая старость». Когда я отобрал трубку, румяное лицо перекосило от злости.

— Ты что себе позволяешь⁈ — рявкнула бабка. — Ты кто такой? Откуда взялся? Да ты знаешь, кому я сейчас позвоню⁈

— Знаю.

— Э-э-э…

— Никому ты больше звонить не будешь. Идём со мной.

Я ухватил старуху за плечо, потащил к двери. И тут же понял, что это было стратегической ошибкой.

Теперь пустышка тянула из меня энергию напрямую. С каждым шагом всё больше накатывала слабость, и самое мерзкое — я понятия не имел, как это пресечь. А штабели из ящиков и прочее барахло заполонили коридор уже так, что приходилось в буквальном смысле слова пробивать себе дорогу, распихивать ящики в стороны.

Двери лифта виднелись впереди. Метров десять. Но сейчас это было всё равно что десять километров. А потом — спуститься, вытащить бабку на улицу, отмежеваться от неё как-то и вернуться в отель…

С пугающей чёткостью я понял, что даже до лифта не доберусь. Ноги подгибались, воздуха не хватало — я натуральным образом задыхался. А в уши бился голос Лидии Ивановны:

— В прокуратуру! В прокуратуру сразу пойду! У меня там троюродный племянник работает. Да тебя в лагерях сгноят, гнида! Совсе-е-ем старших не уважают! Поколение…

Из последних сил, подчиняясь чистейшему инстинкту, я вывалился из призрачного мира в реальный. Сделал это как раз тогда, когда правым боком навалился на ящик, стоящий на другом ящике. В реальности же никаких ящиков не было, и я рухнул на пол.

Тут же перекатился на спину и застонал. Бабка продолжала быть. В виде полупрозрачной, окружённой тусклым сиянием фигуры, как в кино. При мысли о том, сколько она выкачала из меня энергии, если стала видна в реале, без всяких усилий, я ужаснулся.

Да уж, иногда слушаться старших — не такая плохая затея.

Отталкиваясь ногами от пола, я пополз к лифту на спине. Бабка с грозным видом летела на меня.

— Куда собрался? — каркнула она. — Ишь, на старуху кинулся! Ни стыда ни совести! Средь бела дня в дом вламываются! Для тебя я всю жизнь спину гнула? Тебе деньги зарабатывала, дармоедина⁈

Пытаться логически обработать бабкины предъявы мой мозг уже перестал, и слава богу. Все ресурсы он направил на изыскание путей отхода.

— Нет, это уже переходит все границы! — послышался крик, сопровождая открытие двери, мимо которой я проползал.

В коридор вышла женщина лет сорока. В белом махровом халате с логотипом отеля, с волосами, затянутыми в узел на затылке с такой силой, что, казалось, кожа на лице вот-вот начнёт трескаться. В хищно зауженных очках.