Между добром и злом. Том 6 - Кири Кирико

Хороший вопрос, на который у Кондрата не было ответа.

После прохладных сырых пещер выйти наружу было подобно заново родиться. Свет, шум, ветерок — внешний мир жил и дышал, когда под землёй всё действительно будто умерло. И Кондрат не мог скрыть какого-то внутреннего облегчения, когда он следом за Дайлин пролез между досок наружу.

— Кто это был, как ты думаешь? — спросила она, озираясь по сторонам.

— Да кто угодно.

— И что делать будем?

— Да то же, что и всегда, Дайлин.

Возвращаясь обратно в город, Кондрат раскладывал всю информацию в голове по полочкам, чтобы немного систематизировать всё, что они узнали под землёй.

Они расследуют захоронение людей в реке.

Непонятно, криминал это или древнее захоронение местных. Правильно ответить помог бы возраст костей и именно здесь затык.

Местные эксперты и Дайлин говорят, что кости принадлежат местным, которые любили украшать и модифицировать свои тела металлом. А учитывая, когда они здесь жили, кости явно старые, ещё с довоенных времён, как минимум.

Опыт Кондрата же говорит, что кости не могут быть старыми. В воде кости достаточно быстро разрушаются. Здесь играют роли течение, температура, падальщики, микроорганизмы и другие факторы. И Кондрат бы предположил при тех условиях, где их нашли, кости были не старше двадцати лет точно. То есть, уже послевоенные.

Это главный вопрос, криминал или тень прошедших дней? Пока нет точного результата, они отталкиваются, что это криминал. Значит…

В реку сбрасывали тела. То есть откуда-то сверху по течению. Единственное знаменательное место — шахта, в прошлом пещера, которая якобы проклята. Но связаны ли они между собой?

С одной стороны тот факт, что кости лежали в реке, которая протекает около старой шахты, вообще ни о чём не говорит. Так можно было сказать и про мостик через речку, что они все топились с него, — тот самый, где пытались изнасиловать Дайлин, — да и про любое другое место.

С другой стороны, куча костей и жутковатые истории про проклятую шахту, после которой гибли люди и даже целые семьи, заставляли задуматься. Очень странное совпадение.

Так откуда трупы? Вряд ли они так избавлялись от мёртвых шахтёров. Зачем, да и что там было, раз их так много? Возможно, тела — жертвы какого-нибудь культа, что хорошо объясняло количество скелетов. На эту мысль их натолкнули повсеместные знаки духов. Да и шахта лучше всего для подобного. Но они проверили всё, и кроме маленького забытого святилища ничего не нашли. Людей там в последнее время не было. То есть, как минимум, этим никто в последнее время не промышлял. Один из вариантов вычеркнут и…

И они теперь не знают, в каком направлении двигаться. Да ещё и один странный факт вносит неразбериху в это дело — владельцы. Открытие и закрытие проклятой шахты, которой владела семья, которая внезапно сгорела. Случайность? Связано? Ещё эти амулеты с духами, которые встречаются повсеместно, хотя тут скорее, как с крестиками — ни о чём не говорит.

Они зависли в самом неприятном месте, которое Кондрат больше всего ненавидел — непонимание, связано ли это всё между собой или просто они наблюдают наложившиеся друг на друга случайные события, которые создают иллюзию общей картины? Пока что ни за, ни против не было.

Нихрена не понятно, но очень интересно, другими словами. А тут ещё и неизвестный наблюдатель объявился, которые делает всё куда более подозрительно.

Вернувшись в город, Дайлин пошла в номер, чтобы переодеться, а Кондрат, да, весь мокрый и грязный, но чувствующий прилив энергии перед загадкой, пошёл прямиком в ратушу. Ему было плевать на заинтересованные взгляды в свою сторону, он этих людей больше никогда не увидит и не вспомнит, как только выберется из этого города. Его интересовала шахта.

Если за ними кто-то следил, то значит причины были. Почему-то ему казалось, что это как-то связано с тем, что та проклята. Но проклята ли она на самом деле? И если она «проклята», то может это как-то связует всё остальное? Вот это он и собирался проверить.

— Мне нужны демографическая статистика за последние двадцать лет, — обратился он к администратору за стойкой. Даже документы показывать не пришлось, его уже запомнили здесь.

— Второй этаж, вторая дверь, направо, — не подняв взгляда, ответила женщина, больше занятая собственным чаем.

Второй дверью на втором этаже справа оказался отдел регистрации и у чёта граждан, что-то типа загса на местный лад. Удивительно, но бюрократия, которая раздражала Кондрата что в своём мире, что здесь, всё же давала свои плоды. Например, у них были списки граждан за каждый год и целые таблицы по рождаемости, смертности и миграции в и из города.

Что им говорили? Очень много погибших было в время открытия шахты?

Ну… если верить спискам, небольшой всплеск действительно был. Он приходился примерно на открытие шахты семнадцать лет назад и закончился семь лет назад. В течении десяти лет, пока работала шахта, смертность в самом деле была повышена. И ещё один всплеск начался три года назад. Если Кондрат не ошибался, то именно тогда, получается, шахту и попытались вновь расконсервировать, но отказались от этой идеи. Всплеск длился один год.

Получается, смертность действительно поднималась в те годы, что работала шахта. Но чем все болели?

— У вас есть заключения о смерти? — спросил Кондрат, оторвавшись от документов.

— Их копии в морге, — сухо ответил пожилой мужчина.

— Хорошо. Я заберу это с собой.

— Только верните обратно, — бросил тот в след.

Кондрат захватил с собой книгу учёта погибших, в которой были указаны все жители, года их смерти и место работы. По ней он собирался найти его интересующие заключения о смерти и узнать, от чего погибли шахтёры. А так как городок был небольшим, поэтому и смертей было немного.

В морге архив представлял из себя дальнюю сырую комнату с хаотичными стопками папок. Что радовало — стопки были разбиты по гадам, и не надо искать их по всей комнате. Не радовало — состояние. По понятным причинам старые заключения о смерти хранились дальше, чем новые. И, естественно, там они сильнее отсыревали, пролежав в таких условиях больше десятилетия, из-за чего текст был попросту нечитаемым. И да, Кондрат нашёл те заключения о смерти, но влага полностью уничтожила документы, не давая возможности узнать, от чего в течение десяти лет умирали шахтёры.

Но был документы и по свежее. Тот всплеск, который начался три года назад с повторным открытием шахты. Смертность здесь была пониже, конечно, но тем не менее позволяла понять, от чего умерли шахтёры. И Кондрат нашёл заключения о смерти, но причины…

Болезнь лёгких и острая болезнь сердца вообще непонятно что означали. Под острой болезнью сердца что угодно можно было предположить, собственно, как и под болезнью лёгких. Но были смерти и из-за несчастных случаев: перелом шеи из-за падения с лестницы, проломлена голова камнем, затоптала лошадь, массированные переломы грудины упавшими балками…

— Это все дела? — спросил Кондрат.

— Что? — заглянул в комнату патологоанатом.

— Это все дела, которые у вас есть? — переспросил он.

— Да, все. Все, кто умер в городе и рядом, все здесь.

Что ж, как бы то ни было, подтверждённые смерти шахтёров, которых удалось найти, вопросов не вызывали. Обычные несчастные случаи и смерти из-за профессиональных болезней, не более. То есть никаких подозрительных моментов не было. Просто с местными техниками безопасности при открытой шахте, которую затапливало, смертность немного повышалась.

Другими словами, никакой мистики или проклятия, только естественные причины, которые встречались повсеместно. Но учитывая плохую репутацию шахты, естественно, им приписывали мистические обстоятельства смерти.

Что ж, по крайней мере, с проклятием шахты, которое заключалось разве что в том, что там плохо следили за безопасностью, вопросов больше не было. И теперь Кондрат мог со спокойной душой отправиться домой и помыться наконец, а заодно переодеться в сменную одежду, которая даже не успевала просыхать после частой смены.