Архитектор Душ III (СИ) - Вольт Александр

Сраные культисты.

Я медленно обернулся. В моих глазах, я знал это, не было ни растерянности, ни страха. Только холодный, стальной огонь, который разгорался изнутри, выжигая остатки шока. Я увидел, как Нандор, встретившись со мной взглядом, на мгновение замер.

В его идеальных эльфийских глазах мелькнул отблеск… испуга? Да, именно так. Он увидел во мне не сломленного провинциального чиновника, а что-то другое. Что-то, чего он не ожидал.

Но он быстро взял себя в руки. Его лицо снова стало непроницаемой маской.

— Где тело, коронер?

Я прикрыл глаза. У меня невольно вырвался смешок. Рука сама потянулась к лицу, и я помассировал тяжелые веки.

Ну и что ему теперь прикажете сказать? И, не поверите, я знаю, что конкретно.

Глава 14

Пространство пахло застоявшейся пылью и холодным бетоном. Огромный, гулкий ангар тонул в полумраке. Лишь свет луны через одну-единственную прореху в крыше проникал в помещение и кое-как давал возможность ориентироваться в пространстве.

В этом пространстве стоял грубо сколоченный стол и два стула. Все остальное — невидимые горы какого-то хлама, который рассмотреть не представлялось возможным.

Человек в капюшоне двигался бесшумно. Его шаги не отдавались эхом, напоминая тихое шуршание крыла летучей мыши. Он прошел сквозь полосу света, не нарушив ее геометрии, и остановился перед вторым силуэтом, который сидел за столом, спиной к единственному источнику света.

Фигура Мастера была неподвижна. Она казалась частью этого места, сгустком тьмы, обретшим человеческие очертания.

— Все прошло, как по маслу, Мастер. Никто ничего не заметил, как я и говорил.

Как по маслу. Банально, но до чего же точно. Эта мысль промелькнула в голове культиста, когда он говорил. Он ощущал почти физическое удовлетворение от чистоты исполненной работы.

Ни следов, ни свидетелей, ни лишней суеты. Профессионализм был его религией, а безупречно выполненное задание — молитвой. Он презирал дилетантов, тех, кто оставлял за собой кровавый след и кричащие улики.

— Тело действительно хранилось в прозекторской без наблюдения? — голос Мастера был ровным, лишенным каких-либо эмоций.

— Верно, Мастер. Охрана — сонный старик у входа на первом этаже. Сигнализация если и была когда-то, давно отключена. А в самом морге — ни души. Они просто бросили его там, в холодильнике, словно ненужный мусор. Уверенные в своей безопасности, в неприкосновенности казенных стен.

Гонец позволил себе легкую, почти незаметную усмешку, скрытую в глубине капюшона.

— Отлично. Сожгите его. Сутки прошли, душа больше не принадлежит этой оболочке.

Простое распоряжение. Утилизация. Теперь, когда драгоценная эссенция была извлечена, тело эльфа превратилось в опасную улику, которую следовало уничтожить.

— Да, Мастер, — сказал мужчина, после чего, коротко склонив голову, развернулся и так же бесшумно покинул круг света, растворяясь в гулком мраке ангара.

Тяжелая металлическая дверь за ним закрылась с тихим щелчком.

Ночь. Холодная, мокрая, назойливая. Она встретила его мелкой изморосью, которая тут же осела на грубой ткани плаща. Он глубоко вдохнул влажный воздух, пахнущий гнилой листвой и близким морем.

Его неприметный фургон стоял в тени старых, заброшенных цехов. Никто бы не обратил на него внимания, даже если бы оказался в этом месте случайно. А если бы и оказался, то сто процентов решил бы, что ему померещилось.

Чего только не привидится во тьме.

Он сел за руль, и двигатель завелся с тихим рокотом. Фары он не включал. Память и привычка позволяли ему двигаться в темноте почти на ощупь.

Машина медленно катила по разбитой дороге промзоны, лавируя между ямами, заполненными радужной от мазута водой. Потом — выезд на окраинные улицы, где в окнах редких домов еще горел свет. Город спал беспокойным сном.

Он думал о Громове.

Эта фигура не давала ему покоя, прямо как заноза под ногтем. Неприятно, не смертельно, но постоянно напоминает о себе.

Гонец помнил сломленного и опустившегося человека, который пришел к мастеру за знаниями и советом. Аристократ, изгнанный из рая, спивающийся в провинциальной глуши, погрязший в мелких взятках и мечтой завладеть «силой».

Но человек, с которым он столкнулся у ворот особняка, не имел ничего общего со старым Громовым.

«Я разорву твою душу в клочья».

Он помнил этот голос. Тихий, ледяной, лишенный страха. И взгляд. Он заглянул тогда ему под капюшон, и гонец увидел не мутные от алкоголя глаза, а два осколка серого льда. В них не было безумия. В них была сила. Спокойствие. Власть.

Он, гонец Мастера, тот, кто привык видеть страх в глазах других, на одно мгновение почувствовал его сам. Не страх перед физической угрозой. Что-то иное. Словно он заглянул в бездну, которая посмотрела на него в ответ и широко улыбнулась, обнажив множество зубов.

Что-то изменилось в Громове. Кардинально изменилось. И это изменение было опасным. Оно ломало все их планы, вносило в выверенное уравнение неизвестную переменную, которая могла обрушить всю конструкцию. И Мастер это тоже понимал.

Фургон свернул с освещенных улиц в лабиринт портовых складов. Здесь царила своя, особая атмосфера. Запах рыбы, солярки и гниющих водорослей. Далекие гудки кораблей, крики ночных чаек. Жизнь здесь не замирала никогда, она просто перетекала в ночную, теневую фазу.

Он остановился у неприметного здания старого рефрижератора, чьи стены, некогда белые, теперь были покрыты потеками ржавчины и слоями облупившейся краски. Здесь была их временная база. Место достаточно уединенное, чтобы работать, и достаточно неприметное, чтобы не привлекать внимания.

Мужчина вошел внутрь. Холод. Даже при выключенных установках здесь было промозгло как в склепе.

Двое его людей уже ждали. Они сидели на ящиках, играя в карты при свете тусклой лампы. Увидев его, они тут же вскочили, вытянувшись по струнке.

В центре помещения, на расстеленном на полу брезенте, лежало тело. Белое и неподвижное. Хотя было бы странным, если бы труп этого эльфа сейчас встал посреди ночи и просто вышел куда-нибудь по своим делам.

Гонец подошел и на мгновение замер, глядя на утонченные черты эльфа. Пустая оболочка. Сосуд, из которого извлекли самое ценное. Он не чувствовал ни жалости, ни отвращения. Сложно испытывать что-то к существу, которого не воспринимаешь ничем, кроме как инструментом для достижения цели.

Он наклонился и прикоснулся пальцем в перчатке к его щеке. Кожа была холодной, но не жесткой. Эластичной. Словно он спал. Этот эффект всегда его поражал. Магия Мастера сохраняла плоть, не давая тлену прикоснуться к ней, пока душа не покинет ее окончательно.

— Собирайтесь, — сказал он, и его голос гулко разнесся по пустому помещению. — Пора заканчивать.

Один из его помощников, здоровяк с бычьей шеей и тупым взглядом, неуверенно переступил с ноги на ногу.

— Прямо здесь, что ли?

Культист медленно повернулся к нему. Его лицо все еще было скрыто в тени капюшона, но здоровяк почувствовал на себе его взгляд, и ему стало не по себе.

— Нет, — ответил гонец терпеливо, как будто объяснял прописную истину умственно отсталому ребенку. — Мы погрузим его в фургон и отвезем к старому карьеру за городом. Там нас никто не найдет и не услышит.

Он обвел взглядом своих людей.

— Нужны канистры с бензином. Все что есть. Одежда должна сгореть дотла. Кости тоже. Пепел развеять по ветру. После нас не должно остаться ничего. Ни единого волоска, ни единой ниточки. Вы меня поняли?

Они молча кивнули.

— Тогда приступайте, — скомандовал он.

Он наблюдал, как его люди, отбросив карты, принялись за дело. Как они принесли из фургона плотный брезентовый мешок, кряхтя, упаковывали в него холодное, обмякшее тело. Как тащили тяжелые, булькающие канистры с горючим.

Он не помогал. Его работа думать, планировать, предвидеть. А сейчас просто контролировать, чтобы эти двое снова что-нибудь не испортили.