На золотом крыльце (СИ) - Капба Евгений Адгурович

А еще — мы с княжичем Афоней, кажется, зауважали друг друга. Нет, я по прежнему считал его говнюком, потому что нормальный пацан не стал бы ножку выставлять в столовой и девчонку пытаться банально купить, но если говорить начистоту — ляпнуться лицом о каменную плиту, пусть и слегка спружинив руками, а потом продолжить бой — это очень по-мужски. Он прям мужик, этот Вяземский. Не пустышка. Хоть и говнюк.

А еще — Ермолова так ко мне и не подошла. Я видел ее — она тоже смотрела бой, вместе со Святцевой, Выходцевой и другими девчонками с курса. Они на лавочке стояли. А потом, когда я вызвал всех друзей Афони — она куда-то пропала. Честно говоря — мне от этого стало досадно. Вчера, под деревом, мы отлично пообщались, мне даже показалось на секунду, что у нее ко мне есть что-то большее, чем просто интерес к новому необычному человеку. Симпатия, или типа того. Стала бы она несимпатичного человека трогать? Ну, в смысле — касаться коленкой, или пальчиком тыкать в грудь, или — за плечо хватать в разговоре?

Вообще-то это не честно: девчонки нас трогать могут, а мы их — нет. Нет, ничего такого, но мне, например, очень хотелось прикоснуться к ее коленке — казалось, кожа у нее просто бархатная. Но нельзя! Неприлично. А ей меня за плечо хватать — прилично. Но я и не против, конечно. Пусть хватает.

— Ты кого высматриваешь? — подозрительно проговорил Авигдор. — Эльку? Брось ты это дело, Миха. Дурная затея, я тебе честно говорю. Пошли лучше тушенку есть, пока ты к Людвигу Ароновичу в рабство не отправился.

— А еще — папайю и маракуйю, — сказал я, игнорируя его пассаж про Эльвиру. — Руа, ты с нами? Это же — фрукты! Тебе можно.

— Никогда не пробовал папайю, — признался эльф. — А откуда она у тебя?

— Заработал! — гордо ответил я. — Аванс от работодателя. А маракуйю ты пробовал?

— Я пробовал, — признался Ави. — Одной маракуйи нам на троих маловато будет, по крохотному кусочку получится. А вот папайя — она здоровенная. Как дыня. Я не пробовал, но видел.

— Значит, будем есть папайю со свиной тушенкой! — проговорил я. — Звучит заманчиво, да? Пошли!

* * *

Сумерки за окном никак не хотели сгущаться, несмотря на позднее время. Белые ночи брали свое! Мы работали не спеша, размеренно. Людвиг Аронович в основном молчал, ограничиваясь односложными просьбами и командами, и иногда мычал под нос явно заевший мотив. «Любимый город, тай-та ти-та тай-та… знакомый дом, зеленый сад и нежный взгляд…» Звучало неплохо, но я понятия не имел, что это за песня.

— Выходит побил тебя Вяземский-то? — спросил кхазад, когда мы заканчивали собирать вторую комнату и подвигали шкаф к стенке.

— Он — меня, я — его, — пожал плечами я. — Такое случается.

— Случается, мин херц. Я когда в Магнитогорске учился в техникуме, мы с местными постоянно дрались. Эх, у меня кастет был — шик-блеск-красота! Просто аллес гут! Я на нем звездочки шестиконечные выбил, так потом по городу целая куча парней со звездочками на мордах ходила! Йа, йа, а-ха-ха! — развеселился гном, придерживая тюбетейку, чтобы она не слетела, пока он смеялся. — А что, правду говорят — ты еще кого-то вызвал?

— Ага, — я поставил стремянку, взял в руки дрель и полез наверх — сверлить дырку в стене. — Всех вызвал.

— Что — весь колледж? — поддел меня Людвиг Аронович.

— Нет, пятерых дружков Вяземского, — пояснил я. — Драться будем через день, когда тренировок нет.

Старый кхазад всерьез призадумался, и молчал все время, пока я сверлил. А потом он сказал:

— Ты торопишься жить, мин херц. Учеба, тренировки, работа, дуэли… Не жизнь, а сплошной вергнюгунгспарк! Ты хоть влюбиться не додумался?

Я только тяжко вздохнул. Вот уж в чем не разбирался, так это во влюбленностях! Ну да, Ермолова… У меня от нее мурашки, и думаю про нее постоянно. Но откуда мне знать — влюбился я или нет, если раньше со мной такого не бывало? Я вообще раньше с девчонками за одной партой не сидел, питахайю под деревом не кушал и бои не обсуждал.

— Влюбился, значит, думмкопфише юнгер нарр… — ухмыльнулся он. — И фрукты для нее, значит, просил привезти? И дуэль из-за девчонки была?

Я спустился, положил дрель и сказал:

— Фрукты мы сегодня с пацанами доели, спасибо. А дуэль… Дуэль-то была не из-за девчонки.

— А из-за чего?

Я задумался, и не нашел ничего лучше, чем снова вспомнить латынь:

— Главная причина — аuctoritas и dignitas, Людвиг Аронович. Достоинство и репутация.

— Херами, значит, мерились, — подытожил гном, сняв тюбетейку и почесав лысеющую голову.

И был, в общем-то, прав.

* * *

Глава 13

Туманные перспективы

На общеобразовательных занятиях в первой половине дня я теперь чувствовал себя довольно расслабленно. Можно сказать, за это время успел влиться в режим, понял, что здесь происходит. Мне повезло, что я пришел в колледж в конце учебного года. Май — странное время для уроков, особенно — май выпускного десятого класса. Ты уже не выучишь ничего нового, все только и делают что подтягивают отметки и повторяют пройденное. Русский, математика, история Отечества — вот за эти предметы все дергались, все-таки — экзамены! Но, по большому счету, для меня такая нервотрепка не имела никакого значения.

Мы ведь уже учились в колледже. Мы уже поступили! Даже если сдашь очень посредственно — продолжишь учиться по магспециальности, но с фиговым школьным аттестатом. Ну и что? Дергаться стоило только по поводу того, чтобы сильно не накосячить и из колледжа не выперли, иначе диплома об окончании среднего магического учебного заведения не видать. Да и тут, по большому счету, сам факт обладания волшебным даром — пусть и его демо-версией, поскольку все мы тут были пустоцветами, давал массу преимуществ.

Если не доучишься — призовут в армию, это да. И парней, и девчат. Потому что — аристократия! Служат все! Но никто не запрёт пустоцвета в земские войска, в пехоту, стройбат или артиллерию. Служить отправят в опричные полки, элитные части, снабжаемые по последнему слову техники. Например, черная броня, которую я видел на кураторе Барбашине и его соратниках произвела на меня большое впечатление. И конвертопланы, и тактика, сочетающая магические способности и современный огневой бой… Не говоря о кормежке и денежном довольствии: такую зарплату попробую заработай на гражданке! Вообще, не будь я таким засранцем-индивидуалистом, я бы точно пошел в опричники.

Но, как говорила баба Вася, «все мы там будем». В конце концов, летняя практика — сначала военная, а потом — хтоническая, как раз и предполагали что-то вроде армейской учебки в течение месяца, а потом рейды в Хтонь в сопровождении опытных проводников. Для старшекурсников оба месяца были хтоническими: больше всего инициаций второго порядка происходили именно там, в кошмарных условиях прорывов и аномалий. Магия и Хтонь — две сестры-неразлучницы, это знал каждый.

Помимо опричных войск для свободного пустоцвета, не связанного клановой принадлежностью или присягой, имелось еще несколько путей. Например, дать вассальную клятву какому-нибудь крупному клану, чей дар соответствует собственной специализации. Юсуповым, Трубецким, Демидовым, Барятинским — да мало ли в богохранимом отечестве богатых аристократов с собственными дружинами? Это тоже здорово повышает шансы стать полноценным магом — закрытые от внешнего мира методики прокачки бойцов — самая страшная из всех клановых тайн! Меня такой вариант, конечно, не прельщал, ровно по той же причине, что и армия. Как один из опричных поэтов позапрошлого века сказал: «Служить бы рад, прислуживаться тошно!»

Хотя кого я обманываю? Служить я тоже не рад. Но придется. Аристократия!

Также можно было поступать дальше — в Московскую, Виленскую, Киевскую, Ингрийскую, Казанскую, Владивостокскую или какую иную Магическую Академию. Продолжать учебу. В общем-то неплохой вариант, но сама по себе академическая магия со сложной ритуалистикой и всем таким прочим меня не очень интересовала. То есть подучить — подучу, это понятно. Не при моих специальностях игнорировать штуки вроде универсального щита или базовых взаимодействий с первостихиями. Зажечь костер при помощи словесной формулы, или вырастить себе в лесу живое растительное убежище — это навыки очень полезные! Или водичку в пустыне из-под земли вывести. Но лезть в фундаментальную магическую науку — скучно. Это почти как тригонометрия ведь! Меня больше прикладная часть интересует.