Банши. В плену Оборотня (СИ) - Стишковская Юлия

Поднимаю глаза к небу. В тёмной дали горит яркая звезда. Вот такой звездой стала для меня Кроха. Сколько не стараюсь, янтарь насыщенного оттенка возникает перед взором. Мне нужна она одна. Как мне поступить? Сдаться? Или бороться до последнего вздоха?

Неожиданно грусть на сердце сливается воедино с внезапно накрывшей меня тоской. Но второе чувство явно не моё. Неужели маленькая Банши тоже страдает? Даже мерещится плач девушки. Настоящий ли он или схожу с ума окончательно? Не знаю, но рыдания убивают душу. Пытаюсь заглушить это чувство другими эмоциями, только не выходит. Как же сильно я люблю тебя, Кроха!

Глава 21

Я отрешённо смотрю на лес неподалёку от замка. Среди могучих стволов деревьев около часа назад исчезала родная тень. Стекло старинного окна разделяет меня с любимым, словно нерушимая преграда. Вглядываюсь в непроглядную тьму безлунной ночи, ища подсказку, хотя бы маленький намёк, что он по-прежнему рядом, по-прежнему наблюдает и оберегает. Но шелест листьев и копошение диких мелких зверьков говорит об обратном. Обычно в присутствии хищника лесные жители замолкают, боясь стать добычей. А сейчас звуки природы громче, чем обычно. Доминик ушёл. Я прогнала. Это конец! Хочется кричать, звать его, побежать за ним, но молча стою у подоконника, намертво врастая в дубовый пол. Я так устала. Сколько же можно терпеть? Когда смогу просто жить?

Оборачиваюсь, оглядывая красивую спальню, которая так и остаётся чужой. Взгляд падает на рюкзак. Внутри него, в потайном кармашке, спрятано моё избавление. Конечно, если хватит смелости пойти до конца. Уже пару недель всё откладываю и откладываю, но пора прекращать. Либо я рискну, либо останусь пленницей зверя, любящего не меня, а образ из прошлого.

Ноги не очень-то слушаются. После ухода наёмника сердце сильно трепыхается в груди, от чего бросает в холодный пот. Меня сковывает страх, что потеряла Доминика навсегда. Трясущимися руками открываю молнию рюкзака. Достаю мешочек. В моей ладони волчья погибель – аконит. Глубоко дышу, понимая, что придётся убить Питера. Способна ли? Достаточно ли сильна? Сжимаю яд, неуверенная в задуманном. Ложусь на кровать и мгновенно проваливаюсь в мир Морфея.

Ворочаюсь во сне до самого утра. Совесть уже начинает испытывать на прочность. Первым долгом, как полагается невесте хозяина замка, привожу себя в надлежащий вид. А потом привожу план в действие. Отправляюсь в кухню, предложить свою помощь. Моё появление, прислуга воспринимает с испугом. Все сторонятся и избегают, словно я прокажённая. И только одна девушка подходит ко мне. На симпатичном лице широкая улыбка.

- Вам чем-нибудь помочь, мисс Кейлин?

- Хочу сама приготовить завтрак будущему мужу.

- Вы же запачкаетесь. – вытирая руки о фартук, беспокоится молоденькая служанка.

- Это всего лишь сарафан. Я устала сидеть без дела. Мне нужно чем-то заняться, иначе умру от скуки.

- Тогда помогите с тестом. Напечём свежего хлеба и булочек. – воодушевившись, она берёт огромный мешок муки и перекладывает его ближе к столу.

По повадкам и силе, которая не свойственна обычным девушкам, догадываюсь, что рядом со мной волчица, а не человек. Понаблюдав за нами некоторое время и остальная прислуга расслабляется. Все принимаются за работу. Пока выпекаем хлеб в печи, я жарю яичницу с беконом.

- Господин любит с чёрным перцем, да побольше. – подсказывает Ева.

Во время готовки успеваем познакомиться поближе. Девушка совсем не вписывается в мрачную атмосферу замка. Она как солнышко. Яркая и тёплая.

Служанка отходит проверить, не подгорает ли хлеб, а я в свою очередь, тихонько посыпаю яичницу аконитом. На вид не отличается от пряной приправы. А судя по тому, что Доминик у ясновидящей съел похлёбку, ничего не заподозрив, запаха яд не имеет. Выдыхаю с облегчением, радуясь, что удалось провернуть задуманное. Осталось вытерпеть самое страшное.

Я помогаю накрыть на стол. А на душе скребут кошки. Совесть атакует раз за разом. Мне не спокойно.

«- Прекрати! Он монстр! – мысленно ругаю себя. – Чудовище должно умереть!»

Но у совести на происходящее свой взгляд. Убийство есть убийство, тем более в моём случае. Оно ведь преднамеренное и спланированное. Руки немеют, словно совершаю что-то ужасное, хотя Питер заслуживает смерти. Не должна мучить себя, но тяжело справляться с давящим изнутри чувством.

Альфа входит в столовую. Он вскидывает одну бровь, не ожидая меня увидеть. Привык, что всегда опаздываю на завтрак.

- Мисс Кейлин помогала готовить для вас! – сообщает Ева, склонив голову перед хозяином и вожаком стаи.

- Даже так? С удовольствием попробую. – он садится на своё место. – Можете идти. Оставьте нас с будущей женой наедине.

Прислуга моментально испаряется из столовой. К горлу подступает ком. Сильно нервничаю, ладони потеют. Питер берёт столовые приборы и приступает к еде. Он отрезает небольшой кусочек.

- Доброе утро! – говорю грубо, якобы злясь на то, что не поздоровался.

Его рука застывает с вилкой у самого рта.

- Доброе утро, дорогая!

Я впиваю ногти в собственную кожу, чтобы не дать себе сорваться и рассказать правду. Терпи Кейлин, терпи! Альфа кладёт отрезанный кусочек в рот, затем ещё один и ещё. А моё сердце проваливается в пятки.

- Питер! – резко вскакиваю со стула.

- Что милая? – спокойно спрашивает, продолжая есть.

Подбегаю к нему и скидываю тарелку на пол. Я не могу! Он умрёт, но только не от моих рук.

Оборотень поднимает на меня глаза и вдруг начинает задыхаться. Одной рукой хватается за горло, а второй показывает на графин. Становится так страшно. Подбегаю к комоду, наливаю в стакан воды, которая вряд ли чем-то поможет. Разворачиваюсь и уже собираюсь передать ему, как он откидывается на спинку стула и заливается в горьком пугающем хохоте.

- Моя маленькая, наивная Кейлин! Неужели ты думала, что зверя вроде меня способен убить аконит? Яд в моём случае безвреден. Столетиями приучал свой организм.

В ужасе оглядываюсь по сторонам. Хочется бежать. Мне не справиться с чудовищем в одиночку. Он же встаёт, берёт нож и медленно приближается. Затем вкладывает холодный металл в мою руку и направляет остриём на свою грудь. Туда, где сердце.

- Если хочешь убить, то постарайся вонзить поглубже и повернуть разок, а лучше два, для надёжности.

- Не…не могу! – заикаюсь видя серьёзность в строгих чертах.

- Поверь, хуже уже быть не может. Буквально пару минут назад получил нож в спину.

В его серых глазах вижу только своё отражение и больше ничего.

- Ну же, милая, не бойся. Это просто! Я покажу.

И сам надавливает на рукоятку. Лезвие прорезает кожу. На белоснежной рубашке расплывается яркое алое пятно.

- Нет! – вырываю руку и швыряю нож подальше.

- Почему? Слишком слаба или же жаль меня?

Видимо всё же жаль. Откуда берётся это чувство непонятно. Он заслуживает гореть в аду. Нескольких столетий в тоске по возлюбленной недостаточно. Ему ничем не искупить свои злодеяния. Разве что смертью. Но кто я, чтобы судить и наказывать? Он получит по заслугам. Участь обязательно настигнет его. А я не убийца. Не в силах убить того, кто так искренне любит. Пусть и не меня, а мою внешнюю оболочку. Даже такое зло способно на настоящую и безоговорочную любовь.

Ухожу не давая Питеру ответа, и он не пытается остановить, просто позволяет уйти. Чувствую пристальный взгляд на спине. Только скрывшись за дверью, вдыхаю полной грудью. Трусиха! Ведь могла парой движений закончить всё.

Я выхожу на свежий воздух, пытаясь немного отвлечься. Подхожу ближе к обрыву, наслаждаясь прекрасным видом на долину. Распростёртая небесная даль успокаивает. Как же хочется стать птицей и улететь отсюда далеко-далеко. Внезапно поток мыслей прерывает аромат свежих цветов. Странно, но иногда чувствую их нежное и лёгкое благоухание даже в помещении. Оно появляется неожиданно и также быстро исчезает. Поворачиваюсь к замку, ища источник, но снова ничего. Каменное великолепие, возвышающееся надо мной слишком явно контрастирует с прекрасным запахом. Для свидетельницы стольких невинных смертей он схож с кладбищем.