Банши. В плену Оборотня (СИ) - Стишковская Юлия

Что-то вдруг начинает вызывать беспокойство. Обоняние терзает признак будущей смерти. Быстрое сердцебиение причиняет дискомфорт. Обхватываю себя руками, выискивая жертву. Но ко мне идёт только альфа. Что-то озадачивает его в моём поведении. К нам выбегает Ева. А я вижу дымчатый шлейф идущий за девушкой. Когда она оказывается рядом, запах увядающих цветов становится невыносимым.

- Вы звали, господин?

Глаза Питера мгновенно меняют цвет. Красные радужки, говорят о намерениях оборотня.

- Это ты допустила подсыпание яда в мою тарелку?

- Яда? – служанка пугливо отступает на шаг.

- Из-за твоей неосмотрительности я мог умереть.

- Простите! Я не понимаю. – она в ужасе.

- Питер оставь её в покое. Это я всё провернула. Откуда Ева могла знать?

Но зверь выбрал цель. Он очень зол. И зол не на волчицу, а на меня. Ему больно. Моя попытка убить его, лишила альфу всякой надежды, что когда-нибудь полюблю. Всё происходит чересчур быстро. Чудовище впивается когтями в горло девушки.

- Умоляю, не делай этого. – бросаюсь к ним и цепляюсь за руку Питера, стараясь разжать сильные пальцы, хотя мне известно, что смерть неизбежна.

Решение уже принято. И крик, рвущийся наружу, тому доказательство. Проходит всего секунда, и из гортани вырывается душераздирающий вопль. Он эхом разносится по окрестностям, сообщая всему живому о предстоящей гибели молодой девушки. В этот миг слышу хруст. Зверь ломает шею невинной.

Падаю на колени. Кричу и кричу от боли и страданий за душу той, кто ни в чём не виноват. Она умерла быстро, но утрата режет сердце тупым зубчатым ножом. Рыдания не прекращаются. Ева ничего плохого не сделала, но поплатилась жизнью. Мне так паршиво! Где же ты мой волк? Помоги простить себя.

Питер отпускает девушку. Труп оседает на землю, а альфа застыв на месте, не спускает с меня своих, снова ставших серыми, глаз. Делает шаг ближе, но вновь замирает. Я же ложусь на траву, сворачиваясь калачиком. От моих всхлипов оборотень вздрагивает.

- Я…я не хотел сделать тебе больно. – сдавленно и с трудом произносит каждое слово. – Бета сказал, что ты страшна, когда проявляется сила Банши. Хотел увидеть собственными глазами.

Он оправдывается, но меня сейчас заботит лишь бездыханное тело служанки.

- Я страшна, когда умирает убийца.

Привстаю и подползаю к девушке.

- Мне так жаль! Если бы у меня хватило храбрости воткнуть нож ему в сердце, ты была бы жива. – слеза капает на бледную щеку Евы. – Как же я виновата перед тобой.

Руки Питера ложатся на мои поникшие плечи.

- Прошу не плачь. Ты не виновата. Монстр тут только я.

Поворачиваюсь к нему.

- Как же я тебя ненавижу! – вкладываю во фразу всю накопившуюся ненависть.

- Знаю, милая, знаю!

Пытаюсь встать, но ноги как назло не держат. Вина в чьей-то смерти гораздо тяжелее, чем просто мука утраты, проходящая через Банши. Альфа подхватывает меня на руки. Стараюсь вырваться, но силы подводят. Как же бесит! Хочу в объятия Доминика. Они прогреют страдающую душу.

Хотела снова посмотреть на девушку, но зверь немного поворачивается боком, чтобы плечом закрыть тело.

- Не смотри, не надо!

Я поднимаю на него глаза, а на вечно строгом и часто диком лице мука не меньше моей. Словно меня несёт совсем другой оборотень, а правильнее сказать человек. В чертах стёрлись признаки зверя. Он входит со мной в замок через чёрный вход. Свидетели нам обоим не нужны. Не хочу, чтобы прислуга видела виновницу в смерти молодой волчицы. Питер направляется к лестницам, намереваясь отнести плачущую невесту в спальню, но откуда не возьмись появляется бета. Альфа сразу напрягается. Раздаётся еле слышное рычание. Утробное, глубокое и угрожающее.

- Посиди здесь, дорогая! Я сейчас. – осторожно сажает на ступеньки.

Он в миг кардинально меняется. Стремительным и быстрым шагом подходит к правой руке.

- На колени, тварь!

Подчинённый альфы от страха и непонимания пятится назад.

- Питер, что я сделал?

Но вожак не слышит его. Одной рукой хватает бету за шкирку, а другую заносит и со всей силы бьёт в живот.

- Ты ошибся! Ей больно, очень больно.

- О чём ты? – сквозь боль спрашивает тот.

- О крике Банши.

Я так и сижу на ступеньке, опешив от гнева Питера. Он готов убить даже друга ради меня.

- Извинись перед ней, немедленно!

- Я рассказал тебе, что видел. – виновато опускает голову бета.

- Слёзы ещё не высохли на её щеках. Дело в жертвах, идиот.

У меня аж сердце проваливается в пятки.

- Прости, Кейлин! Я не знал. – выкрикивает полуволк, боясь гнева вожака.

С трудом встаю, а перед глазами картина убийства невинной девушки. Не хочу видеть ещё одну смерть. Питер начинает избивать оборотня, а тот покорно принимает каждый удар. На лице беты уже нет живого места. Кровь течёт с разбитого носа, а челюсть выбита. Но он не защищается. Кладу руку на предплечье альфы.

- Остановись! Он ведь и правда не знал.

Питер смотрит на меня через плечо.

- Я готов разорвать любого, лишь бы ты перестала плакать.

Похоже убийством он хотел пробудить во мне Кару, увидеть те безумные глаза, а не расстроить. Он не желает признавать, что я не её перерождение, а всего лишь двойник.

- Это ничего не изменит. К тому же его физическая боль несравнима с моей душевной. Я - Банши. Рыдания - плата за твои с Карой грехи. Вместо вас получила незаслуженное проклятие.

Питер тут же выпускает бету из своей когтистой руки.

- Никому не понять и не прочувствовать всю глубину моих страданий.

Разве что Доминику. Мой волк нашёл способ облегчить их.

Глава 22

Я блуждаю по длинным холодным коридорам, словно потерянная в лабиринте. Мысли о Еве не дают покоя, терзая душу всё сильнее. Ни на чём другом не могу сосредоточиться. Никак не получается унять дрожь в теле. Постоянно тру ладони, пытаясь стереть невидимую кровь с рук. Вина тяжким грузом ложится на плечи. Моя неспособность убить зверя, привела к смерти молодой невинной девушки. Я должна научиться расставлять приоритеты, взвешивать все за и против и мыслить хладнокровно. Иначе слабость вновь приведёт к чьей-то гибели. Была ведь жестока в съёмной квартире, когда просила наёмника истребить чудовищ.

Ну естественно, используя кого-то, убивать гораздо легче, а собственные руки замарать, смелости не хватает. Эгоистка! Проще ведь перекинуть ответственность на другого. Мне нужен толчок. Что-то такое, что пробудит внутри и плохую сторону.

Не спешу в свою комнату. Она слишком тяготит, чтобы прятаться там от боли. Так и брожу по замку, оттягивая возвращение в спальню. А Питер тенью следует за мной. Не прогоняю и не прошу оставить одну, он всё равно не выполнит просьбу. Альфа не уйдёт, пока не убедится, что я в порядке. Только вот, не могу быть в порядке после произошедшего.

Всё же прихожу к себе. Первым долгом бросаю взгляд на стену. Дыру, которую пробил Доминик, закрыла картиной, перевешенной с другого места. Вроде ничего не видно. Ложусь на кровать, а Питер стоит на пороге. Поворачиваюсь к нему спиной, но он продолжает стоять в проёме двери. Звуков не слышу, но чувствую пристальный взгляд.

- Расскажи мне больше о своём проклятие. – просит он, а в голосе искреннее сожаление.

- Зачем? Разве это что-то изменит? Да и думаю, ведунья много тебе поведала.

- Знаю, что ваш род проклят. Знаю, что та колдунья мстила за убийство мужа, но не знал, что платишь болью за всех убиенных.

- Хватит! Я всё видела Питер. Вы оба монстры. – срываюсь на крик, закрывая уши руками.

Ничего не хочу слышать.

- Каждое кровавое побоище. Крики жертв по сей день звучат в голове. – перехожу уже на шёпот.

Альфа подходит к шкафу и достаёт одеяло. Через несколько секунд оно опускается на меня, а он садится рядом.

- А если бы ты не видела весь тот ужас, смогла бы меня полюбить?

Его вопрос заставляет задуматься. Если стереть все плохие поступки, то отношение Питера ко мне могло бы расположить к нему. Я ничем не обделена, не в темнице на цепях, он не принуждает к близости, физической боли не причиняет. Но есть одно жирное и самое важное «но», я влюблена в другого. И Доминика из сердца не выкинуть.