Адвокат Империи 13 (СИ) - Фабер Ник

Все остались на своих местах, и я заметил недовольство на лице нашего «ведущего».

— Так, кажется, я недостаточно ясно объяснил свою мысль, — вздохнул он. — У вас нет…

— Да поняли мы всё, — расслабленно произнёс сидящий на диване мужик. Тот, что и внешне и внутренне выглядел спокойнее остальных.

Затем он встал с дивана и направился к слуге с подносом, на котором в ожидании лежало оружие, чем, кажется, ужасно обрадовал Браницкого.

— Похоже, Дамир, ты тут единственный, у кого ещё остались яйца, — похвалил его граф. — Молодчина! Давай, покажи им пример.

Ещё один глухой щелчок разнёсся по залу, и тот, кого Браницкий назвал Дамиром, убрал ствол от свой головы и бросил оружие обратно на барную стойку рядом с собой.

Похоже, что его поступок подал пример всем остальным, и народ поспешил к подносу. Я тоже не стал ждать и направился к оружию. Но, прежде чем успел взять пистолет, мимо меня проскочил невысокий мужчина средних лет, почти оттолкнув меня с пути, и дрожащими руками судорожно вцепился в один из трёх оставшихся револьверов.

Что толку его винить. Похоже, он думал, что чем раньше возьмёт оружие, пока не разобрали остальные, тем меньше его шансы взять зараженный. И объяснять, что это в корне неверно, смысла не было.

Я взял пистолет и спокойно отошёл в сторону. На меня со всей тяжестью надавило чувство дежавю.

— Нажимайте на спуск, — приказал Браницкий.

Один щелчок. Второй. Третий и четвёртый слились почти что в один.

Остались двое. Я опустил взгляд и посмотрел на пистолет, который держал в руке. Воронёная сталь холодила руку, но само оружие явно выбрали так, чтобы не было видно, в какой каморе находился патрон. Да и первая же попытка открыть револьвер провалилась. Создавалось впечатление, что ту часть, на которой он должен был откидываться в сторону вообще приварили и она не открывалась. Видимо нарочно, потому что иным образом из-за конструкции барабана увидеть в какой каморе находился патрон было невозможно. С другой стороны, какая разница…

— Я… я не могу…

Тихий, почти плачущий голос раздавшийся в комнате прозвучал так же пронзительно, как звук прошедшегося по меловой доске гвоздя. Столько в нём было ужаса и страха, что даже просто слушать его было уже больно.

Обернувшись, я посмотрел стоящего в паре метров от меня мужчину с пистолетом. Его руки дрожали так, что казалось просто невероятным, что он вообще сможет удержать оружие в руках.

— Ну что же ты, Назар, — сокрушённо покачал головой Браницкий. — Ну нельзя же так. Давай, будь мужчиной!

— Ваше с… сиятельство… пожалуйста… я… я не могу. Я не хотел. Я…

— Ну, подожди-подожди, — успокаивающим голосом произнёс граф, подходя к нему. — Всё хорошо, ведь так? Всё в порядке. Ещё ведь ничего не случилось, а ты тут уже сопли распустил. Не переживай так. Мы же все здесь друзья, ведь так? А друзья всегда помогают друг другу.

С этими словами он подошёл к Назару и обхватил его руку с оружием, после чего, явно без каких-либо проблем пересилив несчастного, подвёл ствол к его виску.

— Так, молодец, Назар, — чуть ли не на ухо нашёптывал ему граф. — А теперь давай. Нажимай на спуск. Вот так, да, палец сюда, молодец… А теперь стреляй!

— П… прошу, ваше сиятельство, я не знал… Пожалуйста, я не хотел, я…

— Ну-ну-ну, тише, Назар, — мягко перебил его Браницкий. — Давай. Тебе же хватило смелости продавать свои наркотики на моей территории, ведь так? Имей мужество ответить за это. Ты, наверно, думал, что ты такой умный, да? Решил, что раз работал через подставной аккаунт, то тебя никто не найдёт, так? А сейчас что? Посмотри на себя! Распустил сопли, как маленький ребёнок, которого поймали за руку. Мужчины так себя не ведут. Скулишь тут, словно собака…

Мужчину уже била такая дрожь, что если не сжимавшие его руку пальцы графа, то пистолет гарантированно бы выпал из его ладони. Слёзы вперемешку с соплями текли по его лицу, пока он мотал головой, явно стараясь отвести столь пугающее его в этот момент оружие от своей головы.

Но Браницкий с лёгкостью парировал все эти спасительные порывы. В какой-то момент, судя по выражению на его лице, ему это представление уже надоело.

— Ну что? Так и будешь скулить, как собака? Или поступишь, как мужчина, Назар? — спросил он. — Мне не нужен такой непослушный пёс…

— ПОЖАЛУЙСТА, ВАШЕ СИЯТЕЛЬСТВО! — завопил тот. — Я сделаю всё что угодно! Всё, что скажете, только пощадите меня, прошу вас, умоляю! Я послушный! Я буду очень послушным! Самым…

— Мда-а-а-а, — Браницкий остался абсолютно глух к его мольбам. — Похоже, что по всем признакам такое убогое ничтожество, как ты и правда самый настоящий пёс. Во всем, Назар, кроме верности.

Сказав это, граф быстро сместил руку, схватив плачущего мужчину одной рукой за подбородок, а другую положив ему на затылок.

Сложно описать тот мерзкий, влажный, почти чавкающий звук, с которым шея несчастного оказалась сломана резким рывком. Он прозвучал настолько громко в повисшей тишине и был настолько омерзителен, что я взаправду решил, что меня вырвет.

Но нет. Оказалось, что это лишь секундное заблуждение. Вместо этого я спокойно смотрел на мёртвое тело, осевшее на пол. Мужчина рухнул, как подкошенный, едва только Браницкий его отпустил. Как бесполезная и ненужная кукла, у которой кукловод отрезал нити.

— Итак, похоже, что один игрок у нас выбыл, — едва ли не буднично пробормотал граф, после чего махнул рукой и приказал убрать тело. Подняв револьвер, он с удивлением в глазах посмотрел на меня. — Александр, люди же ждут.

— А разве ты не получил то, что хотел? — поинтересовался я. — За столом теперь есть место…

— Да, место-то есть, — как бы нехотя согласился граф, покачивая поднятым с пола пистолетом. — Но, видишь ли, получается не очень красиво с твоей стороны. Остальные-то — его заслужили, заплатив за это право парой свежих седых волос. А ты?

Посмотрев на пистолет в своей руке, я прикинул в уме. Пустыми оказались все, кроме моего и того, что этот ублюдок сейчас держал в руках. Значит, шансы пятьдесят на пятьдесят. Пан или пропал. Кажется, я уже находился в такой ситуации… если так подумать, то не самая хорошая закономерность.

Заметив мою задержку, Браницкий закатил глаза и всплеснул руками, будто недовольный ребёнок.

— Ла-а-а-а-а-дно! Боже! Похоже, что сегодня у нас никто без дополнительной мотивации играть по-взрослому не хочет.

Прежде чем я успел сказать хоть что-то, он бросил пистолет на диван. В три широких шага граф подошёл к стоящей у стены Вике. Грубо схватив девушку за руку, притянул её к себе.

— Эй! — испуганно вскрикнула Вика и попыталась вырваться, но Браницкий без какого-либо труда не дал этого сделать. — Отпустите меня! Я не…

— Заткнись, — произнёс он, схватив её одной рукой за лицо, будто тисками, и повернув ко мне, чтобы девушка смотрела прямо на меня. После чего протянул руку, и взял с лежащего на барной стойке подноса обеденный нож — из тех, которые с закруглённым лезвием, и посмотрел на меня. — Ну что, Александр. Теперь у тебя достаточно мотивации?

— Убьёшь её? — спокойно спросил я, стараясь игнорировать испуганный взгляд Виктории и стараясь, чтобы мой собственный голос звучал ровно.

— Убью? — на лице Браницкого появилось искреннее удивление. — О, нет. Что ты. Просто немного попорчу этот милый живой аксессуар, который ты выбрал себе на вечер.

С этими словами он поднёс лезвие ножа к её лицу. Это могло бы выглядеть глупо, но только до тех пор, пока от его пальцев по ножу не начало расползаться алое свечение раскалённого металла.

При этом, сделав это так, чтобы я заметил, он сместил Вику таким образом, будто прикрывался ею, как щитом.

— Давай, Рахманов, мы ждём, — произнёс Браницкий. — Будешь медлить и… впрочем, думаю, ты и сам понимаешь, что будет в таком случае.

Я вздохнул и ещё раз посмотрел на пистолет, словно взвешивая оружие в руке. Зря, конечно, он это. Лишнее совсем. Я ведь не супер-пупер стрелок, чтобы так рисковать. Понятно, почему он это сделал — помнит нашу с ним прошлую игру, когда я ему пулю в средце всадил.