Император Пограничья 9 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

Однако даже того, что было под рукой хватило бы, чтобы увеличить масштаб его проблем в несколько раз.

И всё это он сам, своими руками выложил в открытый доступ.

— Нет… — простонал он. — Нет, нет, нет!

Дрожащими пальцами Бутурлин начал тыкать в экран, пытаясь удалить публикации. Но было поздно. Счётчик просмотров уже показывал сотни. Некоторые документы были перепощены. А часть материалов он отправил напрямую в редакции газет — там были отметки о доставке.

Магофон выпал из онемевших пальцев. Сергей схватился за голову, чувствуя, как подкашиваются ноги.

— Почему? — простонал он. — Зачем я это сделал? Я же не хотел… Я не собирался…

И тут его словно ударило током. Платонов. Это дело его рук! Сергей не знал как, не понимал каким образом, но это сделал он! Тот момент в коридоре канцелярии, когда Платонов подошёл к нему, наклонился к уху… Что он сказал?.. Что за дьявольщину применил?

— Платонов! — зарычал Сергей. — Это всё Платонов! Проклятый ублюдок! Он заставил меня! Он…

— Серёжа, о чём ты? — Аделаида смотрела на него с испугом. — Какой Платонов? Его же здесь не было! Проверка показала, что он не менталист…

Но Сергей уже не слушал. В голове билась только одна мысль: Платонов уничтожил его. Не знает как, но уничтожил. И теперь… теперь ему конец. Хасан не простит. Он найдёт его где угодно и…

Сергей рухнул в кресло, обхватив голову руками. Завтра утром начнётся кошмар. Звонки от юристов, повестки в суд, арест счетов… Придётся очень дорого заплатить, чтобы выкрутиться из этой истории. Если вообще получится выкрутиться.

Когда мы отстранились, оба дышали часто. Ярослава смотрела на меня расширенными глазами, на щеках горел румянец.

— Это было… — начала она.

— Неожиданно? — подсказал я.

— Правильно, — выдохнула она. — Пугающе правильно.

Я коснулся её щеки, убирая выбившуюся прядь за ухо. Воздух между нами стал плотным от неловкости. Я откашлялся, пытаясь найти слова, но они словно застряли в горле. Ярослава отвела взгляд, поправляя несуществующую складку на платье.

— Хорошая музыка, — пробормотал я.

— Да, — согласилась она, и щёки её вспыхнули ещё ярче. — Виола и флейта… удачное сочетание.

Мы стояли, глядя на ночные огни города.

— Послушай, — Ярослава первой нарушила молчание, повернувшись ко мне. — Я… я не знаю, как вести себя в таких ситуациях. Последний раз я целовалась… — она замолчала, покачав головой. — В общем, давно это было.

Её честность разрушила барьер неловкости. Я шагнул ближе, взяв её руку в свою.

— Давай просто будем честными друг с другом? — предложил я. — Без игр, без масок. Ты мне очень нравишься, Ярослава. И я… я хотел бы дать этому шанс. Если ты, конечно, тоже хочешь.

Она подняла на меня взгляд, и в серо-голубых глазах мелькнула уязвимость, которую она так тщательно скрывала за бронёй профессионализма.

— Я тоже хочу, — тихо призналась княжна, сжав мою руку. — Очень хочу. Просто… не знаю как. Столько лет я жила только местью, что забыла, каково это — просто жить.

— Тогда будем учиться вместе, — улыбнулся я. — Что скажешь, если мы прогуляемся? Город ночью особенно красив.

Ярослава кивнула, и мы спустились с балкона. У входа в ресторан нас уже ждали — двое Северных Волков, а также Михаил с Евсеем. Профессионалы держались на почтительном расстоянии, давая нам иллюзию уединения.

Ночной Сергиев Посад медленно оживал после Гона. На улицах зажигались фонари, из окон лился тёплый свет, где-то вдалеке звучала музыка — город возвращался к жизни. Мы шли неспешно, наслаждаясь прохладой летней ночи.

— Знаешь, есть одно место, — сказал я, вспомнив. — Хочу тебе показать.

Я повёл её к окраине города, где дорога поднималась на холм. Охрана следовала за нами тенями, невидимая, но всегда готовая вмешаться.

— Блинная гора, — узнала Ярослава, когда мы поднялись на смотровую площадку. — Слышала о ней.

— Меня сюда привезли Илья и Лиза Бутурлины после одной… памятной встречи с местной знатью, — усмехнулся я, вспоминая ту драку в ресторане. — Тогда они пили шампанское из горла и смеялись над поверженными противниками. Молодость.

Вид отсюда открывался великолепный — огни города раскинулись внизу, как россыпь золотых монет, а вдали возвышалась Троице-Сергиева лавра, подсвеченная с нескольких сторон.

— Красиво, — выдохнула Ярослава, облокотившись на каменные перила.

Я встал рядом, и какое-то время мы просто смотрели на город. Потом я повернулся к ней:

— Почему Тверь? Ты могла выбрать любое княжество для базы Северных Волков.

Княжна помолчала, словно решая, стоит ли делиться.

— Варвара, — наконец сказала она. — Княгиня Варвара Алексеевна Разумовская. Мы были подругами в детстве.

Я удивлённо приподнял бровь. Об этой правительнице разные истории — молодая женщина, взошедшая на престол в семнадцать лет после внезапной смерти отца, сумела не только удержать власть, но и превратить Тверь в один из процветающих городов Содружества.

— Наши родители дружили, — продолжила Ярослава. — Мы с Варей родились с разницей в год, росли вместе. Она всегда была… особенной. В десять лет читала трактаты по экономике, в двенадцать спорила с придворными о реформах. А ещё она верила, что женщины могут больше, чем просто рожать наследников и устраивать балы.

В голосе княжны звучала теплота воспоминаний.

— Когда её отец умер — подозревают отравление, но доказать не смогли — бояре думали, что молодая девчонка будет марионеткой. Варя доказала, что они ошибались. За первый год правления она открыла три женские гимназии, реформировала налоговую систему и создала первый в Содружестве женский магический пансион.

— Впечатляет, — искренне сказал я.

— Когда… когда всё случилось в Ярославле, — голос княжны дрогнул, — я с матерью бежала в Тверь. Шестнадцатилетняя, без гроша, с одним только титулом, который ничего не значил. Варя приняла нас, несмотря на то, что Шереметьев требовал выдачи «семьи узурпатора». Она могла просто содержать меня при дворе — долг дружбы был бы исполнен. Но я не хотела быть приживалкой.

Ярослава выпрямилась, и в лунном свете я увидел гордость в её глазах.

— Я записалась в Стрельцы. Варя пыталась отговорить — говорила, что это не место для княжны. Но я хотела научиться воевать. Хотела стать достаточно сильной, чтобы вернуться и отомстить. Она поняла и не стала препятствовать. Более того — когда я создавала Северных Волков, она помогла с первоначальным капиталом. Неофициально, конечно.

— И теперь Тверь — ваша база.

— Надёжный тыл, — кивнула она. — Шереметьев до сих пор требует моей выдачи, предлагает награду за мою голову, обозвав меня «врагом государства». Несколько раз наёмники пытались добраться до меня за пределами Твери. Но в самом княжестве я в безопасности. Варя позаботилась об этом.

Я смотрел на неё с новым уважением. За броней воительницы скрывалась не только боль потери, но и благодарность за дружбу, верность тем, кто не предал в трудный час.

— Звучит так, словно она удивительная женщина, — сказал я.

— Она есть удивительная, — поправила Ярослава с улыбкой. — Надеюсь, ты с ней познакомишься. Варя оценит человека, который не побоялся бросить вызов устоявшимся порядкам.

Мы помолчали, глядя на огни города. Потом я притянул её к себе, и она не сопротивлялась, прижавшись к моему боку. Мы снова поцеловались — на этот раз без спешки, без неловкости. Просто двое людей, нашедших друг друга в этом опасном мире.

Когда мы отстранились, дыхание Ярославы было сбитым, а в глазах плясали искорки.

— Что теперь? — спросила она. — Я имею в виду… что с нами будет дальше?

Я задумался. Действительно, что? Завтра или послезавтра она уедет в Тверь, а меня ждёт Угрюм с его проблемами.

— Мне нужно вернуться к своим людям, — сказала Ярослава, словно прочитав мои мысли. — Мы потеряли бойца во время Гона. Нужно позаботиться о его семье, выплатить компенсацию. И раненые… Георгий творит чудеса, но им нужен покой для восстановления.