Обратное течение (СИ) - Рудин Алекс

— Думаю, в этом нет необходимости, — кивнул я. — Девушки были не из вашего круга. Вряд ли вы с ними встречались.

И тут же ощутил волну облегчения, которая исходила от графа.

— Собственно, мы заглянули к вам по другому делу, — сказал я. — Так уж получилось, что оно касается убитых девушек. Поэтому я и заговорил о них.

— И что же это за дело? — поинтересовался Мясоедов.

— Елизавета Федоровна и другие девушки закончили Смольный институт. Они учились там как раз в то время, когда ректором института был ваш родственник, Константин Иванович Мясоедов.

— Да-да, — кивнул граф. — Бедный дядя.

— Я слышал, он погиб?

— Верно. Несчастный случай. Оступился, спускаясь по лестнице и полетел вниз. Возраст сказался.

— Это, случайно, не та лестница, по которой мы поднимались? — поинтересовался я. — Она довольно пологая.

— Нет, — напрягся Мясоедов. — Дядя упал с лестницы, которая ведет в башню. Там были его комнаты.

— Мы можем на нее взглянуть?

На мгновение мне показалось, что Мясоедов откажется. Но, пересилив себя, он кивнул:

— Конечно, почему бы и нет.

Лестница в башню начиналась на втором этаже, неподалеку от кабинета. Узкие чугунные ступеньки круто поднимались вверх и скрывались за поворотом.

— Опасная лесенка, — заметил Никита Михайлович.

— Именно так я вам и говорю, — кивнул мясоедов. — Но дяде там нравилось. В башне он ощущал себя настоящим ученым. Сидел там целыми днями, даже к обеду не всегда выходил.

— А что он изучал? — поинтересовался я.

— Черт его знает, — пожал плечами Мясоедов. — Я в этом ничего не понимаю. мое дело торговое, капиталами я ворочаю на славу. А наука… Пфф!

— Я слышал, ваш дядя был историком, и даже ездил в экспедиции. Это вы их финансировали?

— У него были свои деньги. Мой дед оставил младшему сыну неплохой капитал. Надеялся, что тот не станет обижаться за то, что родился позже моего отца.

— Мы можем взглянуть на его комнаты? — поинтересовался я.

— Нет, — напрямик ответил Мясоедов. — После его смерти я там все переставил. Теперь в этих комнатах живет прислуга.

— И все же?

— Нет, я же сказал. Господа, вы заходите слишком далеко. Вы меня в чем-то подозреваете?

Мне очень хотелось ответить утвердительно, но я сдержался.

— Возможно, в одной из экспедиций ваш дядя отыскал какие-то документы, — предположил я. — Старинные книги или свитки.

— С чего вы это взяли? — насторожился Мясоедов. — Никаких старых книг я у него не видел.

Как ни странно, на этот раз он не соврал. Или мой дар считывал его эмоции небезупречно?

— Это всего лишь предположение. Видите ли, в этих нападениях на девушек есть одна странность. Перед гибелью они лишились всего — работы, семьи. Каждую из них бросил молодой человек.

— И что с того? — напрягся Мясоедов. — Это обычная история. В жизни всякое бывает.

— А я думаю, это не случайно, — нахмурился я. — Кто-то мог намеренно разрушить их жизнь.

— Кому это могло понадобиться? Зачем?

— Я тоже долго думал над этим, — кивнул я. — И мне пришло в голову, что это может быть магический ритуал. Уничтожить жизнь девушек, а потом убить и их самих. Это очень похоже на запрещенную магию.

Я в упор посмотрел на графа.

— А потом мне пришло в голову, что ваш дядя был историком. И в одной из своих экспедиций он мог отыскать описание такого ритуала. А кто-то этим описанием воспользовался.

Натянутая улыбка на лице Мясоедова на мгновение сменилась злобной гримасой. Граф угрожающе навис надо мной, но тут же взял себя в руки.

— Мой дядя ездил в свои экспедиции не один. Кто знает, что они могли там отыскать?

— Но погиб он в этом доме. Судя по полицейскому отчету, гостей у вас в тот день не было. А вот вы были дома.

— Значит, вы все же меня подозреваете. Может, и следить за мной начнете?

— Возможно, — негромко проронил Зотов.

— В таком случае имейте в виду — без официальной бумаги я не позволю обыскивать мой дом. А на слежку пожалуюсь лично его величеству. Не ожидали, господа? У меня есть такая возможность, поверьте.

Он резко повернулся.

— Мне кажется, наша беседа несколько затянулась. Позвольте вас проводить.

Мы молча вернулись к выходу. Мясоедов и на этот раз не доверился дворецкому. Наверное, граф хотел своими глазами убедиться, что мы покинули его дом.

Открывая перед нами дверь, Мясоедов сказал:

— Неприятный получился разговор. Возможно, я погорячился. Но и вы хороши, господа. С порога набросились на меня с обвинениями.

— Мы просто поделились с вами одной из версий, — сухо сказал Зотов. — На самом деле, мы проверяем всех причастных.

— Ох, уж эти ваши методы, — криво улыбнулся Мясоедов. — Они кого угодно доведут. Но я не в обиде. Понимаю, служба.

Он повернулся ко мне.

— И за Изюмова я на вас не обижаюсь, Александр Васильевич. Поверьте, если бы из него мог выйти хоть какой-нибудь толк, он бы и сейчас работал на меня. Изюмов безответственный пьяница, хотя в уме ему не откажешь. Он вытянет из вас деньги и пропьет.

— Все может быть, — спокойно согласился я.

— Хотя, не удивлюсь, если Игорь Владимирович сумеет с ним справиться. Ваш дед — великий человек.

— Я непременно передам ему ваши слова.

Мясоедов понимающе улыбнулся:

— Я рад, что госпожа Молчанова осталась жива, Александр Васильевич. И хотел бы по мере сил помочь ей. Вы сказали, что девушка многого лишилась?

— Да, — кивнул я. — К тому же во время нападения пострадал ее магический дар и память. Елизавета Федоровна ничего не помнит.

— Совсем ничего? — недоверчиво спросил Мясоедов.

— Абсолютно, — подтвердил я. — Нам даже ее имя пришлось выяснять. Но мы справились.

— Вы отлично работаете. А где Елизавета Федоровна сейчас?

— Она под надежной охраной.

— Я могу с ней увидеться?

— Зачем? — поинтересовался я.

— Трудно объяснить, — замялся Мясоедов. — Мне кажется, я как-то причастен к ее неприятностям. Не удивлюсь, если из редакции ее уволили из-за той злополучной статьи. Мне бы хотелось объясниться с девушкой. Возможно, каким-то образом помочь.

— Это очень благородно с вашей стороны, — кивнул я. — Но сейчас увидеть Елизавету Федоровну невозможно. Чуть позже, когда ее здоровье поправится.

— Вы дадите мне знать? — жадно спросил Мясоедов.

— Непременно, — кивнул я. — Вы сказали, что ваш дядя ездил в экспедиции не один. А с кем? Можете назвать имена?

— Я был не очень хорошо знаком с его кругом. Помню одного — он был целителем, и пару раз заходил к дяде в гости. Кажется, они особенно дружили.

— Как его имя?

— Сергей Тобольцев. Отчество я не помню. Сейчас он держит аптеку где-то на Городовом острове.

— Аптеку? — насторожился Зотов.

— Да.

— Благодарю вас, — кивнул я. — Всего хорошего, ваше сиятельство.

— Всего хорошего, господа!

Глава 20

— И что это было, господин Тайновидец? — спросил меня Никита Михайлович, усаживаясь в мобиль.

— Вы о моей версии? — уточнил я.

— Нет, — нетерпеливо тряхнул головой Зотов. — С вашей версией я знаком. И даже почти согласен. Граф Мясоедов был очень встревожен, и я это заметил. Но что за резкая перемена в его настроении? То он чуть ли не силой выставляет нас из дома, а то вдруг становится любезен до тошноты.

— Время, Никита Михайлович, — усмехнулся я. — Ритуал не закончен, а время идет. Возможно, именно это так сильно тревожит графа. Обратите внимание на еще один интересный факт.

Зотов поднял бровь и повернулся ко мне, показывая, что внимательно меня слушает.

— Новых нападений на девушек нет.

— Ну, этому могут быть разные объяснения, — поморщился Никита Михайлович. — Например, он как раз готовит новую жертву. Или уже достиг своей цели, несмотря на то, что Молчанова осталась жива. Скажите прямо, вы уверены, что граф Мясоедов причастен к нападениям?