Эмуляция: Иллюзия Контроля (СИ) - Гориллс Егор

— Это… кое-что объясняет, — выдохнул я, пытаясь справиться с навалившимся осознанием. В висках гудело. — Но это не отменяет того факта, что я тупо не смогу до него добраться, чтобы убить.

— Он не приведёт сюда всё своё войско, — покачал головой капитан. — Это будет последнее представление. Для него важно, чтобы оно было красивым. Не просто истребление всего живого, не очередная бойня. Это будет война добра со злом. Он, конечно же, будет за «добро». А у нас появится шанс.

— Откуда ты это знаешь? — я сузил глаза, не сводя взгляда с Коновалова.

— Он говорил мне, — просто ответил тот, словно это ничего не значило. — Иногда рассказывал о своих планах. Ему не с кем было разговаривать. В его войске нет разумных — никто не способен ответить ему осмысленно. Они все лишь инструменты. И поэтому он иногда говорил со мной.

— И он даже не попытался сломить тебя? — я не верил своим ушам. — Не сделал ничего, чтобы тебя окончательно поглотил Хаос?

— Не сделал, — подтвердил капитан, спокойно кивнув. — И именно поэтому я смог уйти. Просто взять и уйти из его войска… Когда понял, что меня там никто и не держит.

Интересная выходит история. С двойным дном.

Если в Пастыре всё ещё жива человеческая душа… Если он действительно продолжает бороться с Хаосом так, как может — устраивая показуху, ставя себе палки в колёса и снова и снова оставляя мне шанс… Это меняет всё.

Он не может остановиться. Он слишком глубоко погружён в Хаос, слишком с ним переплетён, чтобы вырваться. Но, похоже, его душа всё ещё сопротивляется. Подсознательно. Инстинктивно. Именно поэтому он порой делает нелогичные, даже глупые вещи. Словно сам себе враг.

И если мы убьём Пастыря, то всё его войско потеряет командование. Хаос не способен быть упорядоченным. Как бы странно это ни звучало. Как бы ни противоречило тому, что теперь есть во мне и в капитане.

Без Пастыря их «армия» превратится в стаю бездумных тварей, лишённых цели. Они разбредутся по мирам, начнут жрать друг друга. И тогда у нас появится шанс. Шанс выжить.

Да, мы станем единственным миром, который смог спастись. Единственным во всей вселенной. Но разве этого мало? Мы станем началом. Первой искрой очищения, которая положит конец Хаосу.

Часть миров, заражённых недавно, можно будет спасти методом капитана. Если не тела — то хотя бы души. А это главное.

И это уже будет победа. Пусть маленькая. Но победа.

— А что с атрибутом жизни? — задал я ещё один важный вопрос, пристально глядя на капитана. — Или ты просто использовал его как повод, чтобы заманить меня сюда?

— Нет, — Коновалов медленно покачал головой. — Атрибут есть. Только есть небольшой нюанс…

Он поднял голову и громко крикнул:

— Саша, зайди!

Сначала в соседней комнате послышалась суета. Кто-то споткнулся, что-то упало и разбилось со звоном. Затем быстрые шаги — лёгкие, но торопливые, — и дверь отворилась. В помещение вошёл худой подросток лет четырнадцати. Неловкий, нескладный, в простом поношенном свитере и тёмных штанах. На первый взгляд — обычный парень. Почти.

Почти.

Потому что его тело рассказывало совсем другую историю.

Правая половина лица была изуродована инфекцией: кожа вздута и покрыта серо-зелёными волдырями, от них шли тёмные прожилки по шее и ключице. Рука на этой стороне тела казалась длиннее обычной, пальцы — непропорционально вытянутыми и заканчивались мощными загнутыми когтями, похожими на хищные серпы. При каждом движении они мягко царапали половицы, оставляя едва заметные борозды.

Вторая половина тела выглядела почти нормальной: гладкая кожа, худое, но здоровое плечо, обычная рука. Этот контраст бросался в глаза, словно кто-то разрезал парня пополам и соединил два разных существа.

Он стоял, опустив взгляд в пол, сутулившись, будто стыдился самого себя. В его позе была скованность животного, которое привыкли гонять и бить.

— Вот, — капитан кивнул на него.

Уровень: 2

Основной атрибут: ЗАРАЖЕННАЯ ХАОСОМ ЖИЗНЬ

Не обманул капитан. Атрибут жизни был реальным.

Единственный вопрос — как Хаос повлияет на возможность разрабатывать вакцину против самого себя. Не станет ли он мешать, не исказит ли результаты, не превратит ли лекарство в ещё один инструмент хаоса? Эта мысль не давала покоя, словно заноза под ногтем. Тут нужно будет срочно и детально обсудить всё с Артёмом. Он должен проверить созданную бывшим хаоситом вакцину и подтвердить её эффективность. Риск здесь абсолютно неуместен. Ошибка будет стоить человечеству последних шансов.

Да и нельзя отбрасывать возможность, что капитан действует по указке Пастыря. Может, его внезапное появление и помощь — всего лишь ловушка. Подготовка почвы перед ударом. Прямое приглашение Хаоса в наш дом.

Коновалова и его свиту нужно будет держать на расстоянии. Изолировать. Ограничить доступ к ключевым людям, которые ещё способны вести борьбу. Доверять им можно лишь настолько, насколько доверяешь заряженному пистолету в чужих руках.

Я перевёл взгляд на капитана и почувствовал, как напряжение в комнате сгущается. Он стоял спокойно, но от него исходила сила, скрытая, сдержанная. Мы словно играли в шахматы, только фигурой на доске был целый мир.

— И какой у тебя план? — наконец спросил я, разрывая тишину.

Выбраться из заражённой зоны оказалось так же просто, как и проникнуть в неё — нам никто не препятствовал. Как только я сообщил по рации об успешном завершении операции, грохот выстрелов и гул взрывов вдалеке начали стихать. Войска получили приказ на отступление и отходили организованно, оставляя позади серый дым и запах гари. Даже хаоситы, словно по невидимому сигналу, снова начали равномерно растекаться по заражённым кварталам, словно чернильные пятна по выцветшей карте. Мы же уходили быстрее всех, почти бегом.

Отряд мутантов капитана двигался рядом с нами — картина, которую сложно было воспринять как реальность. Их изломанные фигуры и застывшие, когда-то безумные взгляды теперь выглядели почти человеческими. Элла что-то сделала с ними — то ли подавила их ярость, то ли временно очистила разум. Их движения стали чёткими, почти синхронными, а в глазах появилось вполне осмысленное выражение. Некоторые даже переговаривались между собой — тихо, хриплыми голосами, словно вспоминали, каково это: быть людьми.

Случайно я подслушал один из таких разговоров. Двое мужчин спорили о том, кто они такие и как их зовут. Один казался уверенным в своём имени, но его голос выдавал сомнения — будто каждое слово звучало чужим. Имя, как оказалось, было первым, что забрал у них Хаос. Потом исчезли воспоминания о близких: семьи, друзья, родные лица. А за этим — всё остальное. Прошлое растворялось, как бумага в кислоте. Чем дольше человек был заражён, тем чище становился его разум — словно пустая болванка, на которой когда-то хранилась чья-то жизнь.

И всё же кое-что оставалось нетронутым. У всех — без исключения — жила в глубине сознания одна эмоция: ненависть. Она не требовала слов, не нуждалась в памяти, она горела в них так же ярко, как огонь в разрушенных кварталах позади нас.

Обработанные капитаном и Эллой бывшие хаоситы получили тот же атрибут, что и я. Он чётко отображался в их статусах, словно печать, и теперь каждому предстояло пройти тот же путь, по которому шёл я сам. Только им придётся научиться удерживать внутри себя ненависть и направлять её не на людей, а на тех тварей, что обосновались в заражённых зонах.

Страннее всего было то, что никто из них не видел в себе монстра. Несмотря на уродливые тела, вывернутые конечности и мертвенную бледность, они все считали себя обычными людьми — массовый когнитивный парадокс, с которым, похоже, им самим было проще мириться. Возможно, Элла что-то изменила в их сознании, искусственно встроив эту иллюзию нормальности. А может, это естественная защитная реакция психики — кто знает.