Архитектор душ (СИ) - Вольт Александр

Я подошел к панели управления.

— Вот эта кнопка включает и выключает воду, — объяснил я, указывая пальцем. — А этими стрелками регулируешь температуру. Она отображается здесь, на дисплее. Поставь градусов тридцать восемь, не ошибешься. Полотенце на стуле. Когда закончишь, позовешь Лидию.

Я вышел, оставив ее одну. В холл возвращаться не стал, а просто прислонился к стене в коридоре и решил немного подождать на тот случай, если она все-таки не сможет разобраться в элементарных действиях.

Из душевой донеслись звуки возни. Я услышал, как она нажала на кнопку, как с шипением полилась вода. А потом — тихий, почти беззвучный вздох облегчения. Даже сквозь закрытую дверь я мог представить, какое это было наслаждение — смыть с себя грязь этого бесконечного дня.

Когда девушка вышла, ее влажные волосы лежали на плечах рыжими прядями, а сама Алиса завернулась в полотенце. Ее лицо, распаренное и чистое, выглядело теперь мягче. Да, такое выражение лица ей шло куда больше, чем искаженное он недовольства.

Она быстро прошла мимо меня, не говоря ни слова, но я успел заметить, что она посмотрела на меня как-то иначе… В ее взгляде было что-то другое. Смущение. И, мне, наверное, показалось, но я заметил… каплю благодарности?

Затем мыться пошла Лидия. Она не задавала вопросов, лишь бросила на меня короткий, непроницаемый взгляд, и скрылась за дверью. Я ожидал, что створка с грохотом закроется, обдав меня порывом ветра. Но нет. Лидия сдержалась.

Я усмехнулся.

Когда они обе закончили, я пошел мыться тоже. Горячая вода, хлеставшая по лицу и телу, дарила настоящее блаженство. Я не удержался и сел прямо на пол душевой кабины, подставив спину под упругие струи, и расслабился. На короткий промежуток времени я почти забыл, где я и кто я. Я был просто уставшим человеком, который наконец-то добрался до душа.

Выйдя из ванной, я обнаружил, что они не разошлись по комнатам. Они сидели у камина, завернувшись в пледы, и смотрели на огонь. Алиса сушила длинные рыжие волосы, расчесывая их пальцами. Лидия просто сидела, читая какую-то книгу.

Во-первых, меня позабавило то, что они где-то смогли найти пледы в этом доме. Я даже не в курсе, где они были. Во-вторых то, что они сделали это самостоятельно. В-третьих…

— Где ты нашла книгу? — спросил я.

Лидия не удостоила меня взглядом.

— Твоя библиотека аккурат в ста пятидесяти шагах, — сказала она, перелистывая страницу.

— Ага, — сказал я, вспомнив про бутылки с вином, после чего развернулся и сходил за одной из них.

Проходя на обратном пути мимо серванта, я взял три бокала и поставил на стол вместе с бутылкой, после чего откупорил крышку и аккуратно принюхался. Пахло действительно как вино. Я разлил по бокалам и, взяв два, подошел к девушкам и протянул им.

Лидия подняла глаза.

— Добавил цианистый калий?

— Он распадается при контакте с сахаром и кислой средой. Мне либо это надо было сделать прямо перед употреблением, либо провернуть незаметно. Я сделал это на твоих глазах. А если в них содержался яд изначально, то ты можешь подождать, пока я сделаю первый глоток. А я его сделаю, — сказал я.

Лидия подняла на меня глаза и приняла бокал. Алиса возражать не стала вовсе, а тут же взяла его и отпила.

— М-м-м! — издала она протяжный звук, в котором было слышно удивление и восторг. Алиса замахала второй свободной рукой на лицо, будто выпила не вина, а съела свеженатертого хрена. — Какое вкусное! Что это?

— «Бел-Шамгарот», — машинально ответил я, хотя только что даже не знал, как называется это вино. Мозг Громова не переставал меня удивлять. То молчит, как партизан, когда срочно что-то нужно, то выбрасывает самые неожиданные факты о местной кухне, сортах вина и качестве борделей.

— Впервые слышу, — ответила рыжая, после чего еще раз пригубила вино. — А ты чего не пьешь? — сузила она глаза, вперившись в меня взглядом, после чего перевела его на Лидию. — Точно яд подсыпал.

Я хмыкнул, поднял свой бокал, осушил его в несколько глотков и шумно вернул на стол.

Вино оказалось невероятным. Оно было сладким, с глубокими бархатными нотами вяленой вишни, инжира и чего-то пряного, почти дымного, как хороший табак. По плотности оно напоминало портвейн, но было не таким густым и сиропным, а скорее шелковистым и обволакивающим.

Изысканное, сложное и определенно очень старое. Громов когда-то давно точно знал толк в хороших вещах. До того, как начал гробить себя в сомнительных ритуалах и дешевой водке.

Увидев, что я жив и здоров, Лидия медленно поднесла свой бокал к губам и сделала маленький, осторожный глоток. Я увидел, как ее глаза на мгновение расширились от удивления. Мисс ледышка Морозова явно не ожидала такого вкуса. Она аккуратно поставила бокал на маленький столик возле своего кресла.

— Хорошее вино, — скупо обронила она.

— Хорошее? — удивился я. — Да оно отличное!

Она хмыкнула, и впервые за все это время я увидел на ее вечно непроницаемом лице нечто, отдаленно напоминающее улыбку. Легкое, почти незаметное движение уголков губ.

— Как пожелаешь, Виктор.

Этот короткий момент почти нормального человеческого общения был самым странным из всего, что произошло за день.

Мы расселись по креслам у камина, создавая некое подобие мирной семейной сцены. Лидия снова погрузилась в свою книгу, время от времени делая маленькие, аккуратные глотки. Алиса, отбросив все подозрения, неспешно, но с явным удовольствием потягивала вино, ее щеки слегка порозовели.

А я, осушив еще один бокал, а затем и второй, почувствовал, как приятное тепло разливается по телу, снимая остатки напряжения. Но расслабляться пока нельзя. Я поднялся.

— Спокойной ночи, — бросил я им и, не дожидаясь ответа, встал, направляясь к себе в покои, где меня ждал многостраничный трактат о природе обретенной магии.

Вино вином, а тайна психеи ждать не будет.

А еще меня ждал ноутбук. И интернет. Мне было необходимо посмотреть, что, черт возьми, происходит в этом мире.

Глава 15

Поднявшись к себе, я не плотно притворил дверь, так как скрывать мне особо было нечего. Приятная тяжесть в голове от выпитого вина смешивалась с нетерпеливым предвкушением. Я сел в кресло и раскрыл древний фолиант на заложенной странице, снова погружаясь в чтение.

Я начал с той самой главы, «Visus Animae». И чем больше я читал, тем больше понимал, в какую невероятную историю вляпался.

Сквозь витиеватый слог и мою слабую латынь, общая картина вырисовывалась медленно и урывками. Постоянно повторялись слова «donum rarum» — редкий дар, «innatus» — врожденный. Из контекста я понял, что способность видеть психею сама по себе удел немногих. Но автор делал четкое различие между теми, кто просто «videns» видящий, и «agens» — действующий.

И вот это «действие» — способность касаться души, влиять на нее, описывалось как нечто почти мифическое, доступное лишь единицам за всю историю. И тут же холодок пробежал по спине: кривой ритуал Громова, судя по всему, каким-то образом наделил этой чудовищной силой именно нас.

Я не был до конца уверен, но, судя по тому, что случилось, — было похоже на правду.

Только теперь оставался вопрос: если я способен прикасаться к психее, то могут ли это делать девушки? Они ее точно видят, я в этом успел убедиться в прозекторской во время вскрытия.

Я листал страницы дальше, продираясь сквозь сложные термины о «резонансе воли», «частоте души» и «манипуляции энергетическими потоками». Большая часть была для меня темным лесом, но суть я улавливал.

Дальше шли диаграммы, больше похожие на химические уравнения, и туманные описания. Но даже сквозь них я выхватывал знакомые корни: «sanare» — лечить, «vulnerare» — ранить. Были и другие абзацы, в которых упоминались слова: «pacare» — успокаивать, «timor» — страх. Из общего контекста я примерно понимал, что можно влиять не только на физиологическое состояние человека, но и эмоциональное.