Турецкий дебют (СИ) - Лучиновский Андрей

На вполне уместный вопрос Рыси, почему осталась в неприкосновенности библиотека, я поманил его рукой поближе к книжным шкафам.

— Что видишь на полках?

— Книги, естественно. Причём все довольно дорогие, вот и интересуюсь, почему их не вывезли.

— Всё просто, Рысь, такие книги у него есть. Мало того, они есть у многих. По сути, то, что здесь стоит — это минимальный набор для аристократов нашего уровня. А вот действительно ценные экземпляры были в кабинете, их Илья Андреевич реквизировать не побрезговал.

— Неужели твой дед не проверил дом на тайники? — Рысь дёрнул подбородком в сторону шкафа, за которым находилась лестница в родовое хранилище.

— Естественно проверил, — усмехнулся я, — Можешь и сам попробовать, ты же помнишь, как он открывается.

Рысь подошёл и потянул за нужную книгу; шкаф послушно отъехал в сторону. Только на этот раз в противоположную, открыв нашему взору обычный серийный сейф.

— Если книгу потянет посторонний человек, то он увидит пустышку с кучей мелочёвки внутри, — я показал рукой на явно вскрытую дверцу, — Так что, люди деда благополучно нашли полный сейф старых и давно никому ненужных документов.

— Нифигасе… Хитрая тут система, — Рысь заглянул в сейф и ожидаемо ничего там не обнаружил, — Подчистую обнесли. Хотя оно и понятно, потом в спокойной обстановке разберут.

— Им и тут никто не мешал, — возразив ему, я вернул шкаф на место.

— Не скажи, Кира, дедушка явно торопился. Ему же поручили дело твоего рода вести, а все улики удобнее в одном месте держать, — задумчиво произнёс Рысь глядя на шкаф и внезапно, то ли спросил, то ли уведомил, — Я пока внизу покопаюсь… Тебе всё равно сейчас некогда.

Открыв ему хранилище, я вернул шкаф на место и отправился в жилое крыло помогать нежданным постояльцам обживаться на новом месте.

Белка освоились практически сразу: во-первых, она уже бывала в этом доме, а во-вторых — всё же она была баронессой и прекрасно знала что, куда и зачем.

Лику, похоже, переезд вообще не озаботил. Вывалив все свои пожитки прямо на кровать и убедившись, что дверь в мою комнату не запирается, она испарилась из дома по своим, неведомым мне, делам. Поглядев на устроенный ею бардак, я пришёл к неутешительному выводу, что пользоваться этой кроватью по прямому назначению, она не собирается.

Но самым неприхотливым оказался Вжик. Едва приехав и узнав, что под комнаты отведён второй этаж жилого крыла, он тут же застолбил себе угловую комнату, которая, судя по виду, давно никем не использовалась. Зато там стояла нераспечатанная коробка с абсолютно новым компьютером. Вжику потребовалось всего десять минут, чтобы подключить его к сети и сделать настройку. Когда я зашёл к нему в комнату и спросил, что ему требуется, то был незамедлительно послан подальше. Послав его в ответ, я пошёл проверять, как устроились на первом этаже "волки", и звонок Берендея застал меня на лестнице. Даже не поздоровавшись, он скороговоркой произнёс всего пару фраз:

— Евгений Андреевич, вашу знакомую, за которой вы просили присмотреть, только что вместе с отцом отвезли в Петропавловскую крепость. Это были люди вашего хорошего знакомого, Ильи Андреича.

Сообщив новость, Папа сразу же отключился. Хитрован, даже деда представил, как моего знакомого, а не как Главу СБИ.

Я уже начал тихо ненавидеть дедушку. Старый хрыч развил слишком бурную деятельность, которая мешала лично мне. Но пока я спускался, то немного успокоился — всё же это его работа и он пытается найти убийц. Прикинув, что в данный момент Альхе фактически ничего не грозит, — всё же свидетель, а не соучастник, — я уже со спокойной душой обошёл первый этаж. Гвардейцев бывших не бывает, и служба у них была налажена, как и в былые времена.

И тут меня словно молотком по голове треснули. Петропавловка! С какого хрена Петропавловка?! Там ведь содержат только государственных преступников! Альху было положено везти для допроса в департамент, а не в казематы. И какой допрос свидетеля в два часа ночи?! Одним прыжком развернувшись к лестнице, я как ужаленный в задницу взлетел на третий этаж.

***

Князь Стариков сидел за столом и задумчиво барабанил по нему пальцами. Находился он этой ночью не дома, а в допросной комнате Петропавловских казематов, и был обязан этим непредвиденному случаю. После обеда ему доложили: информатор получил сведения, что граф Фарносов пытается негласно связаться с османским послом. А такие действия подданного Империи попахивали изменой, война с турками была уже не за горами. Выехавшая к графу "для беседы" группа быстро выяснила истинные цели Фарносова — деньги. Тот хотел продать снимки и видеозаписи нападения на усадьбу Турчаниновых, сделанные его дочерью в тот злополучный день. Князю сразу вспомнились ходившие недавно в высшем обществе столицы слухи, по поводу отсутствия шестнадцатилетней Альхи на бале дебютанток.

— Разрешите, Ваша светлость? Арестованный доставлен, — прозвучал голос конвоира от двери.

— Заводи, Петрович, — устало откинулся на спинку кресла князь.

За долгие годы работы в Службе безопасности Империи у князя выработался свой особый стиль работы с подчинёнными. Подозревающие в крамоле и измене всех и вся, они готовы были не задумываясь пожертвовать собой ради… нет, не ради князя. Ради Империи. Стариков вырастил в СБИ поколение истинных фанатиков-патриотов, чем очень гордился.

Фарносова было не узнать. Всего полчаса работы группы дознания и перед тобой уже не человек, а послушная марионетка. Взглянув на вошедшего графа, князь невольно поморщился. Он и так-то не любил "стихийников", а тут в очередной раз убедился в их никчёмности. То ли дело старинные рода, работающие с внутренними резервами организма. Не зря в Империи правят Годуновы, с их единственным в мире даром невидимости.

Чёткого деления по возможностям родов в Империи давно не было, хотя исстари повелось считать тех, кто обладает личным даром, выше работающих со стихиями. Стихии, по сути, были у всех аристократов — в виде техник, или, как их начали называть пару веков назад, умений. А вот дар был строго индивидуален и передавался исключительно по наследству.

Арестованный оказался ещё и глуп. Побоявшись шантажировать Сутормина, граф сначала хотел отдать снимки и записи Великому князю, но жадность, которую Фарносов объяснил денежными трудностями, взяла верх. Тогда-то в его голове и созрел план продать улики туркам, которых не обвиняли впрямую, но всячески поддерживали слухи об их причастности к убийству старинного рода, сбежавшего в своё время в Империю из Массалы [16].

Князь тяжело вздохнул и махнул рукой замершему у дверей конвоиру: "Увести". Протокол требовал участия должностного лица и его подписи под показаниями злоумышленника, хотя дознаватели и выбили признание своими способами задолго до официального допроса. Естественно, графа никто не бил, уже давно использовались совершенно безболезненные способы получения информации, но словосочетание "выбивать признание" так и не изменилось.

Практически, Альха была свидетелем. Не имея злого умысла, она оказалась не в том месте и не в то время, и стала потенциальной угрозой для Сутормина и сброда, который на него работает. Девчонку надо придержать — это козырь, причём сильный козырь. Ещё бы Белову найти.

Тут Стариков выругался в голос:

— Вот же тварь!

Это же надо было так потерять голову от вида смазливой и сисястой баронессы. И ведь кто бы мог подумать, что в юной и неискушённой на вид Беловой может таиться природный талант интриганки. Князь передёрнулся. Неужели он потерял нюх на такие вещи, что его вот так запросто сумела обвести вокруг пальца девчонка?

…

— Ваше сиятельство, а у вас в усадьбе так же строго с видео наблюдением? — Белова, словно невзначай, закинула ногу на ногу.

Она ещё вчера сменила свой неизменный комбинезон на довольно короткое платье чуть выше колен и… И князь уже не мог отвести взгляда от её оголившегося бедра. Это был настоящий удар ниже пояса.