Аквилон. Трилогия (СИ) - Токсик Саша

Зиночка, если верить вывеске, была веснушчатая, кудрявая, с неуемной энергией. Рыжие волосы выбивались из-под белой косынки, озорные зеленые глаза оценивающе скользнули по моей фигуре. Потом она покраснела, осознав, что слишком откровенно разглядывает клиента.

— Мне нужны простые купальные шорты, — сказал я. — Без якорей и прочих украшений.

— Ой, какой вы серьезный! — она хихикнула, пытаясь скрыть смущение. — Но у меня есть на любой вкус! Вот, смотрите — темно-синие, очень благородный цвет. Подчеркнет… э-э… загар! Да, загар подчеркнет!

Я выбрал предложенные синие шорты. Зиночка явно была разочарована. Видимо, надеялась продать что-то подороже.

— Может, еще полотенце? Шапочку для плавания? Специальные очки для ныряния? — не сдавалась она.

— Только шорты.

— Три рубля, — вздохнула продавщица. — Раздевалка вон там, за ширмой. Ой, а вы случайно не женаты?

Последний вопрос она выпалила скороговоркой и тут же зажала рот ладошкой.

— Простите! Я не то хотела… То есть, это я подруге! У меня подруга есть, очень хорошая девушка, из приличной семьи, приданое имеется…

— Спасибо, я подумаю, — дипломатично, но невпопад ответил я и скрылся за ширмой.

Переодевшись, я вышел на пляж. Но в воду нырять пока не спешил, давая возможность Капле исследовать дно полностью.

Вместо этого я решил себя немного побаловать. Удивительно, но в моём прошлом, во времена расцвета магии, мы так и не додумались до мороженого. Странно, ведь сливки, фруктовые добавки и холод существовали уже тогда.

Но как бы то ни было, обе части моего сознания, и древняя и современная оказались в восторге от этого продукта.

У лотка с мороженым толпились дети и взрослые.

— Сливочное, шоколадное, клубничное! — выкрикивал продавец. — Холодное, сладкое, настоящее!

Я купил сливочное. Первая ложка оказалась откровениемю Нежная, тающая прохлада. Во времена Архимага максимум, на что можно было рассчитывать жарким летом — это вино со льдом. А тут настоящее волшебство без всякой магии.

Дойдя до воды, я огляделся. Ныряльщики работали в основном в центральной части бухты. Логично — там глубже, больше шансов, медальону остаться незамеченным. Но судя по их кислым физиономиям, успехов не было.

Я выбрал участок ближе к зарослям камыша. Подтверждая название бухты их было немало.

Погружение принесло долгожданную прохладу. Даже без активации полноценной магии, мое тело автоматически адаптировалось к водной среде. Дыхание замедлилось, легкие эффективнее извлекали кислород из того небольшого запаса воздуха, что я захватил. Видимость под водой была отличная.

Я мог бы дышать и поглощая кислород из воды, но пока в этом не было необходимости.

Дно действительно выглядело странно. Слишком чисто. Обычно в таких местах полно ракушек, водорослей, всякого мусора. А тут только песок и редкие камни. Словно кто-то пропылесосил.

Вполне возможно, что так и есть, сообразил я. Сама форма бухты выглядит слишком ровной и правильной, словно кто-то нарисовал круг с помощью циркуля. Похоже, её искусственно углубляли и намывали песок, чтобы создать место для отдыха. В таком случае, ловить тут нечего. Упавший кулон обнаружили бы в первые же часы, песок не ил, теряться ему негде.

«Капа тоже ищет!» — отчиталась выдра. — «Там, где камыши»!

Я методично обследовал квадрат за квадратом. Находки были, но не те. Ржавая цепь от лодочного якоря. Дамская туфелька, атласная, когда-то белая, теперь зеленая от водорослей. Несколько монет, но современных, недавно потерянных. Медь, нет смысла даже сворачивать с маршрута. Пустая бутылка из-под шампанского.

Вынырнув в очередной раз, я заметил, что за мной наблюдают. Трое мужчин в лодке — все крепкие, загорелые, с цепкими взглядами профессионалов. Один из них — худой, с лицом хорька — что-то говорил остальным, кивая в мою сторону.

Я сделал вид, что не замечаю наблюдения, и нырнул снова. Под водой быстро переместился в сторону, вынырнув уже в другом месте. Лодка развернулась, следуя за мной.

Решили грабануть меня, если найду добычу? Жаль, но этого я не узнаю.

После часа бесплодных поисков я вернулся на берег. В раздевалке быстро переоделся, благо, Зиночка сдержала слово и присмотрела за моими вещами. Выходя, чуть не столкнулся с ней. Девушка поджидала у выхода с самым невинным видом.

— Ну как? Нашли что-нибудь? — спросила она с надеждой.

— Увы.

— Ох, жалко! — она искренне расстроилась. — Такие деньги! Знаете, я бы на пятьсот рублей целый магазин открыла! Или замуж вышла — с таким приданым любой жених найдется!

Философские рассуждения Зиночки о замужестве пришлось прервать. Надо было возвращаться к извозчику.

Кузьма Савельич обнаружился в компании двух других извозчиков. Они сидели в тени, попивая квас из бутылок и яростно обсуждая политику.

Увидев меня, Кузьма Савельич поднялся, отряхивая крошки с усов.

— А, барин! Как успехи? Поймали золотую рыбку?

— Одни водоросли.

— Я так и думал! — он победно ткнул пальцем в своих собеседников. — Говорил же вам — нет там никакого медальона! Небось давно кто-то нашел и помалкивает!

Такую версию я тоже рассматривал. Вот только зачем? Судя по описанию, медальон был драгоценным, но обычным, не артефактным. Так что награда значительно превышала его стоимость.

Обратная дорога показалась длиннее. Солнце клонилось к закату, тени удлинились. Кузьма Савельич философствовал о превратностях судьбы и человеческой жадности. Судьба медальона никак не давала ему покоя.

У границы нужного мне района пришлось спешиться — дальше извозчикам нельзя. Я расплатился, добавив рубль сверху. Кузьма Савельич расплылся в улыбке.

— Спасибо, барин! Если еще куда понадобится — спрашивайте Кузьму Воронова, меня тут все знают!

Богатые кварталы встретили тишиной и прохладой. Здесь даже воздух казался другим — настоянным на цветах из ухоженных садов и ароматах выпечки из кондитерских. Каналы отражали закатное небо, превращаясь в полоски расплавленного золота.

Особняк Громовых возвышался за коваными воротами как белоснежный торт. Три этажа, колонны, лепнина. В саду цвели розы, обвивая беседку, где при других обстоятельствах наверняка устраивались чаепития.

Швейцар, крепкий мужчина в ливрее с позолоченными пуговицами, преградил мне путь еще на подступах к парадному крыльцу.

— Вы к кому? — спросил он тоном, не предполагающим дискуссий.

— К господину Громову. По поводу объявления о медальоне.

Физиономия швейцара приобрела выражение превосходства.

— Госпожа Громова велела никого не пускать, — отрезал он. — Особенно всяких… ныряльщиков.

— Но объявление написала не она, а сам господин Громов.

— Объявление написал господин, а распоряжение госпожи — не пускать. Уходите.

Он сложил руки на груди, превращаясь в живое воплощение непреклонности. Спорить было бессмысленно. Такие типы готовы стоять на своем до второго пришествия.

В этот момент калитка скрипнула, и во двор вошел невысокий мужчина в дорогом, но помятом костюме. В руках он нес кожаный портфель, набитый бумагами так, что застежки едва сходились.

— Добрый вечер, Матвей, — устало кивнул он швейцару.

— Добрый вечер, Василий Петрович, — тот мгновенно преобразился, становясь воплощением почтительности.

Так это и есть знаменитый адвокат Громов? Я представлял его иначе. Властным, из тех, кто одним взглядом заставляет присяжных менять вердикт. А передо мной стоял обычный уставший человек средних лет с мягкими чертами лица и добрыми карими глазами за стеклами очков.

— А вы, молодой человек…? — он вопросительно посмотрел на меня.

— Данила Ключевский. Пришел по поводу вашего объявления. Был сегодня в Камышовой бухте.

— Правда? — Громов оживился. — И как успехи?

— Боюсь, неутешительные. Но я хотел бы обсудить некоторые детали…

— Василий Петрович, — вмешался швейцар. — Лариса Андреевна строго-настрого велела…

— Знаю-знаю, — адвокат махнул рукой. — Но это же по делу. Проходите, молодой человек. Матвей, проводите господина Ключевского в гостиную, я сейчас подойду.