Гений Медицины. Том 3 (СИ) - Алмазов Игорь

Вот он и тоскует. Однако это всё равно не повод нарушать мои указания. Поэтому отчитал я его по делу.

А касательно нехватки общения мы придумаем более рациональный способ решить эту проблему. Чтобы никто не умер, и не был покалечен.

Я сбегал в аптеку, купил Цефотаксим. С учётом того, что пневмония у крыса была вызвана клебсиелой, этот антибиотик подходил лучше всего. В этом плане всё как у людей.

Вернулся, протёр всё ещё обиженному крысу мордочку антисептиком, чтобы смыть все гнойные выделения, заставил выпить антибиотик, и поспешил на работу.

Крыс снова остался дома, теперь уже на больничном. Я предупредил, что ночью останусь на дежурство, чтобы он не скучал. Он только что-то фыркнул в ответ.

Несмотря на все утренние приключения, добрался до работы я всё равно довольно рано. В ординаторской был только спящий Шуклин.

Он уже стал настоящим приложением к этому помещению. Всегда, когда я с утра сюда прихожу — я вижу одну и ту же картину. Он даже в одной и той же позе спит!

— Доброе утро, — поздоровался я с ним. — Сегодня ночью я возьму у Зубова дежурство, так что думаю, тебя он отпустит.

— Не факт, — буркнул тот. — Но спасибо.

Я пожал плечами, переоделся в халат и сделал себе кофе. И чуть не пролил его, когда Павел резко встал с дивана, выставил вперёд руку и громко прокашлялся.

— Костя! — даже слишком громко воскликнул он.

— Ты чего? — удивился я. — Заснул и лунатишь во сне, что ли?

Это самое разумное объяснение, которое у меня было. Заставить Шуклина подняться с дивана мог только Зубов, своим приходом.

Помнится, раньше Павел вообще постоянно опаздывал, но наставник решил эту проблему гениально — теперь Шуклин целыми сутками из клиники не уходит.

— Я не сплю, — обиженно отозвался тот. — Ты не перебивай. В общем, понимаешь, в мире медицины каждый из нас — это остров. Отдельный остров. Но есть ещё лодки… И только с помощью лодок острова держатся вместе. Ну, или мостов. Мосты даже лучше.

Так, точно ли он не спит? Я перепроверил это магией. Да нет, вполне себе бодрствует.

Что он вообще несёт⁈

— Павел, ты в порядке? — обеспокоенно уточнил я.

— Я в порядке, не перебивай, — снова повторил тот. — В общем, о чём я… И если пропадает связь между островами — страдают оба острова, понимаешь? На одном, например, мак. На другом рис. И если связи нет, то что, людям питаться только маком, без риса?

Ну-ка проверю его психиатрическим аспектом… Да нет, тоже никаких патологий не показывает. А по ощущениям — он совсем с катушек съехал.

— Ты меня понимаешь? — уточнил Шуклин.

— Вообще ни разу, — честно ответил я. — Ты о чём?

— Да как так-то, — сердито ответил Павел. — В общем, я хочу сказать, что нам с тобой надо вернуть мост. Чтобы быть вместе. Ты и я… Мы не должны ругаться. Нам надо вместе!..

Шуклин сделал шаг вперёд, а я чисто рефлекторно отшатнулся. Что-то вся его речь мне всё меньше и меньше нравится.

Словно сейчас вообще в любви начнёт признаваться!

— Ты чего несёшь? — не выдержал я. — Какое вместе?

Вот если бы сейчас тут Никита или Терентьев оказались — посмеялись бы на славу. Но Никита сегодня опаздывал, обычно в это время он тоже уже на работе.

— Как друзья! — поспешно воскликнул Шуклин. — Прости меня за всё. Я готов во всём признаться. Я сговорился с Антоном Кирилловичем из приёмного. Чтобы тебя подсидеть. И те пациенты были подставными. И Ирина должна была тебя подставить. А до этого, комиссия… И это всё я. И я хочу, чтобы ты меня простил! Я раскаиваюсь!

Ох ты ж ё моё… Так эта речь — это была попытка попросить прощения.

Резюмируя, Шуклину внезапно стало стыдно за всё его поведение. И он решил, что с помощью извинений и странной речи про острова он сможет наладить дружбу. И я забуду про все эти события.

Но они незабываемы.

— Рад, что ты решил признаться, но я это всё знал и так, — ответил я. — И одними извинениями ты всё это не перекроешь.

— Но два острова, — снова возразил Шуклин.

— Хоть десять, — ещё раз слушать эту бредятину я точно не собирался. — Никакого моста не будет.

С чего бы мне вообще доверять ему после всего сделанного?

— Хотя бы шанс есть? — Шуклин снова опустился на диван, и принял свой привычный вид.

— Шанс есть всегда, — честно ответил я. — Но это нужно показывать поступками, а не словами.

Он недовольно выдохнул, и снова прикрыл глаза. А в ординаторскую вбежал Никита.

— Костя, с меня новая простава, и вообще всё, что захочешь! — радостно воскликнул он. — Маргарита это просто чудо. Мы с ней гуляли, и она такая умная… И красивая. Лучшее, что со мной случалось в жизни!

— Рад за тебя, — усмехнулся я. — Но я ничего не сделал.

— Как, ты же нас познакомил, — возразил тот. — Я тебя в тот момент убить хотел! Но сейчас… А-а-а, как я счастлив!

Я правда был рад за коллегу. И за Маргариту Александровну тоже. Женщина она хорошая, и заслуживает счастья. Осталось только вылечить её от ВИЧ-инфекции… Но план для этого уже в действии.

Вылечить внучку Марии Семёновны, получить артефакт, вылечить Фетисову. Всё просто… На первый взгляд.

— Костя, — меня осторожно дёрнула за рукав Лена, вообще неизвестно когда появившаяся в ординаторской. — Ты помнишь про то, что мы обсуждали? Отец сказал, что после девяти займётся этим вопросом.

Про её новую проблему, насильный перевод в другое отделение. Я пообещал, что разберусь с этим сегодня.

— После планёрки отправлюсь к нему, — ответил я. — Не переживай.

После того, как все присутствующие со всех сторон нагрузили меня проблемами или странными высказываниями, наконец-то пришёл Зубов.

— Доброе утро, птенцы и птенчихи, оперённые и нет, вылетевшие из гнезда и только вылупившиеся из яиц! — бодро воскликнул он. — Итак, начинается новая неделя. Как я и обещал, на этой неделе пройдут соревнования на нашем отделении! Зарабатывайте баллы, показывайте, что вы лучшие!

— Михаил Анатольевич, но если кто-то, например я, наберёт больше баллов, чем вы — значит он лучше вас? — ехидно спросил Никита.

— Ты сначала набери, птенец наглёныш, — усмехнулся наставник. — Меня на отделении обожают, я же заведующий.

Логично, кончено. Меня тоже очень интересовало это соревнование. Я любил подобного вида вещи.

— Так, по заданиям, — перешёл к главному Зубов. — Боткин пятая шестая и седьмая палаты, новеньких нет. Тарасова девятая и четырнадцатая, в четырнадцатой новенький. Шуклин пятнадцатая и девятнадцатая. Никита — сам знаешь.

— Михаил Анатольевич, я бы сегодня ночное дежурство хотел взять, — заявил я. — Надо навёрстывать.

— Какой хитрый, — возмутился Никита. — Это же поможет тебе с баллами! Я тоже тогда останусь дежурить!

— Какой сегодня ажиотаж на дежурства, — усмехнулся наставник. — Пожалуйста, Шуклин только рад будет. Или вы тоже хотите сегодня остаться?

— Нет, — тут же заверил Павел. — Я домой хочу! Пусть вот эти дежурят.

— Тогда не вижу проблем, — кивнул Михаил Анатольевич. — Дежурьте!

Моё желание остаться на дежурство с соревнованиями никак не было связано. Я даже не подумал, что таким образом можно заработать больше баллов.

Но Никита решил перестраховаться. Пускай, мне это не важно.

Сейчас важно поговорить с отцом Лены. И я отправился в неврологическое отделение.

Шуклин с самого начала знал, что ничего не получится. Так ещё и текст этот дурацкий… Валера заверил, что эти слова растрогают Боткина, и он простит Павла. Не тут-то было!

Он забился в свою любимую подсобку, и позвонил новому напарнику. Сколько их уже было, если вспомнить!

— Ну как, помирился с Боткиным? — сразу же ответив на звонок, нетерпеливо спросил Валера.

— Да не тут-то было, — фыркнул Шуклин. — Он решил, что я сбрендил. А потом сказал, что извинениями ничего не наладишь. И что надо судить по поступкам.

— Да это же замечательно! — неизвестно чему обрадовался Валера.

Павел снова ничего не понял. Что за странная реакция? Это же наоборот, провал!