Могла бы отдать больше — обязательно отдала…
Забавная мысль посетила голову на практике…
Жизнь — это больница, где каждый пациент мечтает перебраться на другую койку. Есть лишь один способ завершить работу длинною в жизнь — полюбить её.
Все же Господь был прав: любовь — это главное. В моем случае можно ограничиться любовью к ремеслу…
Неудивительно, что порой люди верят в сверхчеловеческие способности врачей — это отличный способ поборот страх. Лучше верить в нас, чем в шарлатана и бабок шептух.
Если операция проходит успешно — хирург становится героем, если нет — преступника проклинает вся родня…
Я выбрала хирургию, как дело — важнее и значимее меня самой. Много ассистировала и, благодаря упорству, быстро заняла оперирующую позицию.
Кровь теперь такое же привычное явление — как вода из-под крана, лишь бы она была теплой и живой.
Но бывает такое, что даже хирург с мировым именем оказывается бессилен. Моё персональное кладбище разрасталось. Каждый врач время от времени должен прогуливаться по нему, чтобы понять причины своих неудач.
Величайшее достижение хирурга — выздоровевшие пациенты, которые навсегда о нас забывают.
Мой наставник говорил: «Режь с состраданием…»
Через меня прошло множество смертей, и каждая оставляет след на душе, будто сигаретный окурок, прижатый к нежной коже. Я постепенно выгорела, утратив девичью суть, и коллеги за глаза обозвали меня — Железная Леди.
Теперь я хирург настолько, что в графе «пол» в паспорте можно смело писать: «хирург».
Мой долг и цель жизни — самоотверженно спасать других.
Как можно думать о личном женском счастье, или не важно каком другом счастье, когда на кону — счастье тысяч людей, которым ты собственноручно можешь помочь.
Я реализую через пациентов свои хорошие стороны.
Один выживет и напишет роман, другой спроектирует ракетный двигатель, третий построит большую семью.
Их будущее — моё будущее.
Время — искуснейший врач, мой главный коллега: оно исцеляет или уносит болезнь прочь, проводит операции на моем сердце…
Раны почти зарубцевались, как вдруг…
— Нет! Нет! Нет!
Судьба решила забрать последнего, самого дорогого человека на свете!
Младший брат на моем операционном столе.
Последнее — что осталось от родителей. Моя кровиночка, роднулечка…
Он помнит, что у меня случались неудачные эпизоды и на примере знает, что врачи не всесильны.
Но я изо всех сил постараюсь стать такой.
Стараюсь, но…
Давление падает, пульс замедляется, приборы и датчики вопят о том, что он умирает…
Нет, нет, нет! Я не готова!
Сердце остановилось, и я от безысходности приступаю к прямому массажу, крепко сжимая в руке самое важное сокровище, но ничто не приносит спасения…
Меня не останавливает даже биологическая смерть…
* * *
Коллеги пытаются достучаться до разума, готовятся вколоть успокоительное, как вдруг…
— Я помогу тебе, отважное дитя. Старческий голос, как у моего первого преподавателя, произносится из пустоты.
— Кто!? Я ошарашенно обернулась, ассистенты недоумевая вздрогнули.
— Я в твоей голове… Отвечает он.
Вспомнила, как нечто уже пыталось заговорить со мной около года назад.
Тогда я подумала, что это Бог, но он так и не ответил на главный вопрос — Почему люди страдают?
— Элизабет, нам нужно успокоиться. Второй оператор заговорил со мной как с умалишенной.
— Себя успокой! Я его слышу! Коллеги обеспокоены, перешли в окружение и говорят — Опусти, пожалуйста, скальпель…
Но мне не до них…
Я вижу, как ангел средних лет с белыми бумажными крыльями воспарил над операционным столом и телом брата.
— Скажи Элизабет, не хотела бы ты объединить усилия и исцелить весь мир? Я ангел медицины Парацельс — тот, благодаря кому люди научились выживать без божьей помощи.
— Ты спасешь моего брата!? Завопила я, задрал голову верх.
— Разумеется, ведь он молод и заслуживает долгой жизни.
— Я согласна! Нет времени осмысливать, брат умер около десяти минут назад и в мозгу должны начаться неотвратимые изменения.
Персонал ослеп от вспышки яркого света. — Что происходит!?
Я не теряла мгновений и погрузила руки глубоко внутрь брата. Страх охватил коллектив, заставив забиться в углы. Теплый свет возник в туловище, наращивая ребра вокруг легких. Плоть срасталась на глазах, и кожа затягивалась без единого шрама.
Приборы запищали, показывая давление и пульс…
Но самое удивительное произошло в следующий миг!
Брат ожил и испуганный вскочил на две ноги!
— Сестра… Что происходит… Где я?
Я обняла его и заплакала, а врачи в панике покинули операционную.
— Спасибо дяденька Парацельс!
— Элизабет, мы звенья одной цепи, не нужно благодарностей. Какой же он необычный…
Смотришь на него и не веришь…
Далее “заботливые” коллеги заперли нас с братом в операционной. Вокруг кровь и инструменты, заляпанные в ней. Мне не привыкать, а вот брата пришлось успокаивать.
Долбила в дверь, но сволочи не открывали…
Только вмятины появились…
Спустя много часов в помещение медленно вошли люди в черных костюмах. Все как персонажи из боевика — высокие, мускулистые…
Вежливо, как умели, попросили нас проследовать за ними.
Я не подчинилась.
— Сначала расскажите куда! Я себя и брата в обиду не дам.
— Девушка, все вопросы позже. Попытался он отмахнуться.
— Нам приказано сопроводить вас. Ага, скорее конвоировать.
Мужчина потянулся к запястью брата, но сестренка в испуге ударила руку.
Я только обрела его и не хочу потерять вновь.
К всеобщему удивлению, мужчина отскочил к стене и стиснув зубы сообщил — Кажется, сломана… Сослуживцы посмотрели на него как на дурака…
Завязалась борьба.
Меня хватали — какая-то сволочь даже за талию!
Пытались заломить руки, но я сопротивлялась и как выяснилось — успешно.
Шестеро мужчин, вдвое выше и в семь раз тяжелее — как кобылы в повозку спряглись, но не смогли подвинуть девушку даже на сантиметр.
— Физическое превосходство — самое базовое чем может распоряжаться носитель божественной искры. Пояснил Парацельс, расхаживая по операционной с важным видом.
Люди в стремном, ой — то есть в черном — отступили на десять шагов, и их предводитель начал кому-то звонить.
— Элизабет, просим прощения, но нам необходимо доставить вас в исследовательский центр, поскольку ранее здесь произошло нечто сверхъестественное. С этим трудно спорить…
— Так бы сразу…
Мы подчинились, и вскоре я с братом оказались в подземном кабинете с белыми стенами — этакая помесь психушки и тюремной камеры.
А как иначе?
Силой вырваться не получится…
Я автоматов боюсь…
И за брата боюсь…
Я выложила следователям всё, как на духу: о произошедшем, о своем даре исцелять прикосновением и про Парацельса.
Прошла через кучу обследований, заборов анализов, рентгенов, мрт и кт, даже радиацию вокруг замеряли…
В свободное от процедур время беседовала с ним — невидимым и неслышимым для других, хлопающим бумажными крыльями.
— В новом мире так много больных людей, нуждающихся в лечении, что я могу разгуливать пред тобой в истинном обличии. Это хорошее начало, значит мы на шаг впереди демонов. Парацельс как старик, но только крепкий телом и разумом.
Бесконечно мудрый, он поведал мне откровения о временах, с которых ни одной книги не сохранилось. Рассказал про Бога, ангелов, демонов, священную войну — погубившую человечество и моё новое предназначение.
Я должна повторить его путь, а он сражался на стороне людей и исцелял их до последнего мгновенья. А потом смертельное ранение, и старик уснул на долгие тысячелетия.
