Камень Книга тринадцатая (СИ) - Минин Станислав

— Сынок, ты хочешь сказать, что это до сих пор не делается? — хмурился император.

Цесаревич, однако, не смутился.

— Делается, государь, но в рабочем режиме и не в таком русле. Никто внешней разведке, ГРУ и МИДу под таким углом задачу не ставил.

— Очень плохо, что не ставили! — Дед нахмурился еще сильнее и обратился к генералу Нарышкину: — Алексей Петрович, как думаешь, будет толк от этой затеи?

Дипломат под прикрытием ответил не сразу:

— Какой-то толк, государь, будет в любом случае, надо пробовать… Но я категорически против участия МИДа в… эксперименте: слишком велика вероятность утечки информации.

Все Романовы не сговариваясь повернулись в сторону князя Пожарского, который, ничуть не смущаясь, спокойно продолжил аккуратно разделывать ножом и вилкой рыбу. Тишина за столом долго не продлилась — император откашлялся и заявил:

— Да, похоже, кризис все-таки назрел, если наша внешняя разведка нашим же дипломатам не доверяет от слова совсем… Докатились! Так, Прохор Петрович, Иван Олегович и Алексей Александрович, слушай мою команду! По возвращении на родину первым делом займетесь чисткой нашего МИДа — как и предлагал уважаемый Михаил Николаевич. Делайте что хотите, полномочия у вас будут самые широкие, но вычистите мне эти авгиевы конюшни! Силовую поддержку возлагаю на подполковника Михеева. При необходимости можете привлечь Тайную канцелярию. План мероприятий у Александра Николаевича должен быть на столе в течение двух дней! Задача понятна?

Мы вскочили, выпрямились и гаркнули:

— Так точно, государь!

— Присаживайтесь. — Дед махнул рукой.

Уселись все, кроме Ванюши Кузьмина, который продолжал тянуться.

— Государь, разрешите задать вопрос? — глядя перед собой, поинтересовался он.

— Валяй.

— Государь, при всем уважении, но вами ранее было назначено нам наказание в виде тридцати суток гауптвахты. И это неотмененное наказание не только входит в прямое противоречие с отданным прямо сейчас приказом, но и ставит его выполнение под большое сомнение. Как быть, государь?

Царственный дед начал багроветь под улыбками присутствующих, но быстро взял себя в руки и даже обозначил на лице кривую ухмылку.

— Как быть? Ты бы еще, Иван Олегович, добавил: «Куда податься бедному крестьянину?» А поступим мы по опробованной на твоем любимом царевиче схеме: служба службой, а ночевать вы будете на губе. Теперь ты никаких противоречий не наблюдаешь?

— Никак нет, государь! — гаркнул Ванюша. — Я всегда знал, государь, что вы мудрый командир и заботливый начальник!

— Так точно! — не стал жеманиться дед. — Забота о своих подданных у меня всегда была в приоритете. За то, что вовремя указал на… незначительные промахи командования, выношу тебе устную благодарность и награждаю еще дополнительными десятью сутками ареста.

— Рад стараться, ваше императорское величество! — Ванюша прямо-таки излучал полное удовлетворение полученной наградой.

— Присаживайся…

В конце обеда нас вновь повеселили польские СМИ, все как один вышедшие с громкими заголовками типа «Шляхтич из знатной семьи берет в жены принцессу из рода Гримальди» и «У Польши появился еще один союзник в Европе». Прочитав весь этот бред, царственный дедушка не удержался от циничного комментария:

— Мне вот интересно, они это под чем пишут? Полная же ахинея!

Ему ответил Сан Саныч:

— Ахинея ахинеей, а рядовые поляки верят! Тем более и повод отличный: шляхтич берет в жены целую принцессу! Чем не сюжет для очередного великого польского эпоса? Вот увидишь, Коляшка, они этот сюжет еще месяц в своей прессе мусолить будут, а на венчание Шурки и Кристины аккредитацию всем своим журналистским кагалом у нас потребуют. И ведь придется им эту аккредитацию выдать. — Сан Саныч ухмыльнулся. — А также дать разрешение на интервью польским СМИ как самому графу Петрову-Врачинскому, так и счастливому молодожену. Иначе простые поляки нас не поймут.

— Твоя правда! — хмыкнул дед в ответ. — Шура, — он повернулся к сыну, — помнится, ты мне говорил, что вы собирались нашего художника по спецпрограмме с привлечением преподавателей из Корпуса обучать?

— Да, государь, — кивнул отец.

— Не затягивайте. И вот еще что: надо бы нашего художественного гения зачислить по секретным спискам в родную альма-матер, как мы с Лешкой сделали. Восемнадцать ему исполнится — лично у парнишки присягу приму. И парадную курсантскую форму ему пошейте, и чтобы он в ней по возможности на спецзанятия ходил — пусть сразу начинает понимать, что детство закончилось и пришло время родину защищать.

— Сделаем, государь.

Тут в разговор вмешался Святослав:

— Коля, у меня на художника тоже свои планы были, а вы его, похоже, по полной загрузить собираетесь. Как делить будем будущую звезду имперской разведки?

— Что за планы? — изогнул бровь император.

— Грандиозные! — фыркнул патриарх. — Начнем с того, что нам просто необходимо Чудо в храме Христа Спасителя. Это раз! Еще Александр должен прочитать курс лекций на факультете иконописи в Суриковке. Это два! И мой портрет — это три! Коляшка, — Святослав прищурил глаза, — это я тебе перечислил только срочные дела с участием Петрова, а есть еще долговременные планы.

— Какие? — улыбался дед, а с ним и остальные Романовы. — Портрет «Патриарх Святослав на службе в храме Христа Спасителя» и еще один «Патриарх Святослав отдыхает от дел праведных в комфортабельной келье»?

— Не смешно! — буркнул с обидой тот.

— Не обижайся, Свят! — с примирительной интонацией протянул дед. — Мы обязательно что-нибудь придумаем, особенно в свете того, что некоторая смена деятельности должна пойти на пользу нашему художественному гению. Что же касается портрета, то, если ты не в курсе, у нас уже достаточно давно целая очередь образовалась. Свят, ты же не хочешь поругаться с родом Романовых? Вообще со всем родом? И первая, с кем тебе придется иметь дело, — это Машенька. — Дед кивнул в сторону ласково улыбающейся бабули. — Крайне не рекомендую тебе это делать, дружище, потому что эту женщину боюсь даже я. И если твой портрет увидит свет раньше, чем портрет моей любимой супруги…

Святослав глянул в сторону императрицы и кивнул.

— Да понял я… А что делать с другими… очередниками?

Император удовлетворенно хмыкнул.

— Всяких там Бурбонов, Гримальди и прочих Медичи мы подвинем без проблем, а вот Романовых… — Дед сделал многозначительную паузу. — Но я почему-то уверен, что мои родичи с пониманием отнесутся к твоему желанию как можно скорее заиметь портрет кисти Петрова-Врачинского, а твои заслуги как перед Родиной, так и перед православием помогут им принять верное решение.

Святослав вздохнул и демонстративно опустил глаза в ожидании «верного решения», но так просто его не получил.

— Свят, — обратился к нему Сан Саныч, — обещаешь обряд венчания наших внуков провести по высшему разряду?

— Да, Свят. — Это был Петр Саныч. — Чтоб красиво и торжественно?

Патриарх выпрямил спину и с гордым видом ответил:

— Гримальди, Бурбоны и прочие Медичи обзавидуются красоте и торжественности будущей церемонии! Это я вам обещаю!

Александровичи посмотрели на родного брата императора, Владимира Николаевича, который кивнул:

— Чего не сделаешь ради любимых родичей! Договорились, Свят, но с самим Петровым насчет портрета будешь разговаривать сам.

— Через отца нашего Александра решу, — протянул патриарх. — Уверен, проблем не будет…

Когда заботливые морячки убрали со стола, оставив только легкие закуски, у меня завибрировал в кармане телефон: по видеосвязи со мной хотел связаться абонент, записанный под именем Лизонька. Отойдя к фальшборту, я приготовился к приятному общению, однако на экране младшей сестренки я не увидел — на меня смотрели Мария с Варварой.

— Лешка, привет! Как дела? — выпалила старшая сестра и тут же продолжила: — А мы тебе из царской охоты звоним! У нас сегодня открытие! С чем мы тебя и поздравляем!

— Какая еще царская охота? — обалдел я от такого напора.