Камень Книга тринадцатая (СИ) - Минин Станислав

Вот теперь, как подсказывала чуйка, бабулю реально проняло, но она стоически сдерживала себя, чтобы не разреветься. Прошла секунда, другая, и Мария Федоровна все-таки всхлипнула:

— Прости нас, Лешенька!

— Бог простит. А сейчас быстренько возьми себя в руки, а то дед Коля подумает, что я тебя опять чем-нибудь обидел, и прибежит разбираться. — Расклеившаяся бабуля послушно кивнула. — Ты же знаешь, он рассусоливать не будет — сразу попробует мне в физиономию пробить. У него это, понятно, не получится, и придется мне его гасить. Вокруг куча морячков службу несут, камерами все утыкано… Нам разговоры нужны? Нам разговоры не нужны. Вот и не будем обострять. А на родине Маша с Варей нашего звонка ждут-волнуются. Ты успокоилась?

Императрица была уже практически в норме.

— Дай мне еще минутку…

— Платок достать?

— У меня свой.

— Вот и чудно. Ты, кстати, фотки моей будущей тещи видела?

— Видела. Как бы из-за этой красотки Виктории наши сильно пьющие наследники прямо при живом супруге не передрались!

— Бабушка, не преувеличивай! В присутствии не менее роскошной баронессы фон Мольтке такого же не случилось? Вот и с Викторией не случится.

— Ага, как же! Все знают, что баронесса у тебя в любовницах числится, вот особо и не выступали. А тут другое дело.

— Ладно, это действительно проблемы моего будущего тестя. Ты мне, бабушка, лучше пообещай, что ты Викторию хотя бы сразу под лавку загонять не станешь. Вдруг она окажется не такой тещей, как в анекдотах?

— Все они не такие до свадьбы своих дочурок! — буркнула уже полностью взявшая себя в руки императрица. — А как кровиночку пристроят — тут же свою сущность звериную и являют! Надо сразу дать понять этой смазливой скандинавке и ее еще более смазливой дочурке, что с Романовыми этот номер не пройдет! У нас в роду уже есть своя злобная стерва, и это почетное звание по праву принадлежит мне!

— Бабушка, ты меня пугаешь! — Я еле удержался от смеха. — Может, не стоит так уж резко знакомить Ольденбургских с традициями и бытом славного рода Романовых?

— На месте разберемся. — Во взгляде императрицы появилось что-то хищническое. — Но если эта Вика начнет строить из себя непонятно что… Не обессудь, внучок. А теперь пошли к столу: нам еще экскурсию по вашей харчевне смотреть на малюсеньком экране и при этом делать вид, что кому-то это интересно.

— Злая ты, бабушка!..

Уже ближе к вечеру нас с Прохором для приватной беседы позвал в каюту Ванюша.

— Так, коллеги, — стал разглядывать он нас с задумчивым видом, — у меня тут одна мысля появилась, имеющая отношение к нашей общей проблеме с великим магистром. Царевич, помнишь свою дуэль с испанским королем?

— Помню, — кивнул я.

И тут до меня дошло, на что именно намекает колдун.

— Ваня, ты хочешь сказать?..

— Именно, царевич! Волнообразное применение стихий, приводящее к своеобразному гипнотическому трансу у противника-колдуна! Надо бы в этом направлении тоже тщательно покопаться — чем черт не шутит?

— Согласен, — опять кивнул я. — Но гложут меня смутные сомнения, что это будет очередная пустышка.

Ванюша отмахнулся.

— Я же говорю, чем черт не шутит? Звони уже младшему Савойскому и требуй срочной встречи.

Дозвонившись до Филиппа-младшего, я договорился встретиться завтра прямо с утра, а когда убрал телефон в карман, Ванюша глянул в сторону Прохора и подвел промежуточный итог нашей приватной беседы:

— Петровича тоже на стрелку возьмем — ему подобные полезные навыки точно лишними не будут…

Ольденбургские были у нас в номере ровно в семь часов вечера, и король Норвегии, как и положено, сразу же представил нам свою сноху.

В жизни принцесса Виктория выглядела даже лучше, чем на фотографиях из «паутины»: высокая, статная, с отличной фигурой, которую подчеркивало светло-серое вечернее платье. Утонченные черты лица, огромные серые глаза, приятная улыбка и роскошные блондинистые волосы, убранные в затейливую прическу! И, как и у дочери, эта ничем не прикрытая сексуальность! Короче, самая настоящая милфа из влажных мечт пубертатного подростка! Хотя… судя по реакции присутствующих мужчин, не только пубертата.

При знакомстве случились и некоторые накладки: когда Виктория протягивала мне руку для поцелуя, ее тонкие пальцы дрожали, а в глазах был испуг. Чуйка добросовестно подсказывала: будущая королева Норвегии меня откровенно боялась. Еще сильнее она испугалась при первом общении с Ваней Кузьминым, хоть тот и сверкал довольно искренней белозубой улыбкой, а его манеры не вызвали бы нареканий в любом, даже самом взыскательном, обществе. Эмоции Виктории я был склонен частично списать на ее особые способности, а частично на рассказы дочки обо мне и страшном господине Кузьмине. Что же касалось представления принцессы моей царственной бабушке, то, против моих ожиданий, прошло все отлично, а поведение императрицы было выше всех и всяческих похвал.

Основная часть ужина, как и положено, прошла в атмосфере теплого и дружеского общения: принцесса Виктория присматривалась к нам, а мы, в свою очередь, изучали принцессу. Мои ощущения, полученные сегодня при анализе фантома будущей тещи, полностью совпадали с увиденным: Виктория действительно обладала покладистым, неконфликтным характером, заносчивостью не страдала, а внешние проявления высокомерия были лишь механизмом защиты от окружающей суровой действительности. С мозгами у принцессы тоже было все в порядке — по крайней мере, на первый взгляд. С кругозором тоже, а познания в области искусства я и вообще не брался оценивать, потому как был тут полным профаном, но, судя по реакции генерала Нарышкина, которому по должности положено отслеживать все современные тренды в этой области, Виктория оказалась человеком сведущим и культурно ориентированным.

Когда окончательно освоилась, принцесса решила наконец уделить толику своего внимания будущему жениху любимой дочурки.

— Алексей, — посмотрела она на меня своими красивыми глазами, — я много читала о тебе в мировой прессе и слышала рассказы от супруга и дочери, но, честно говоря, так и не смогла составить о великом принце Алексее Романове объективного мнения. Да и сейчас при взгляде на тебя мне не верится во все то, что тебе приписывают… — принцесса наморщила носик, — всякое разное… Может, ты мне поможешь и немножко расскажешь о себе? Уверена, Сонечке тоже будет интересно послушать.

Я кивнул.

— С удовольствием, ваше высочество. Что вас конкретно интересует?

— Меня интересует буквально все. — Виктория мило улыбалась. — Можешь начать с самого детства, а уж там…

И принцесса едва-едва засветилась. Ясно, будущая теща на полную включила свой природный детектор лжи. Вот мало мне будущей супруги, видящей меня насквозь, так еще и будущая теща рентгеном светит!

— Как скажете, ваше высочество, но вынужден сразу предупредить, что те, кто мне приписывают всякое разное, нагло врут! На самом деле я гораздо хуже!

После моих последних слов за столом случился дружный приступ кашля. Подождав какое-то время, я продолжил:

— Если серьезно, то детство у меня было замечательное! Загородная жизнь на свежем воздухе, натуральные продукты и регулярные занятия военно-прикладным спортом под руководством любимого воспитателя, — я указал на Прохора, — и любимого деда Михаила, князя Пожарского. — Дед Миша привстал и кивнул. — Из литературы предпочитал приключенческие романы, классикой не брезговал тоже, а мечтал стать профессиональным военным. К разному там искусству остался равнодушен, хотя в лицее у нас были соответствующие предметы и регулярные экскурсии по музеям и художественным выставкам, а в особняке Пожарских в Москве наличествовала целая картинная галерея, включающая работы старых мастеров. К архитектуре тоже не тянуло, хотя кое-что все-таки пришлось изучать в рамках начальной военной подготовки, но там упор был сделан на поиск слабых мест в зданиях и сооружениях с точки зрения их обрушения.