Отражение: другой 2007 (СИ) - Шевелица Станислав

Инга тяжело вздохнула.

— Хорошо. Лет в двенадцать я ночевала у бабушки на даче…

Последовало несколько секунд томительного молчания, и я решил разбавить беседу:

— Любила оставаться у бабушки?

— Ненавидела. Там просто тюрьма. Отец отправлял меня к своей старухе всякий раз, когда уходил в запой дольше, чем на неделю. Читай — часто…

— Так вот, ты ночевала… — поспешил вернуть беседу в исходное русло.

— Да, и в темноте пошла в сад. Ну, по делам. И вот иду я, иду, и слышу — смеётся кто-то. Ребенок. Девочка. Лет, может, шести. В тот момент передумала делать свои дела, побежала обратно в дом, закуталась в одеяло. До рассвета терпела.

— Быть может, гостил кто-то у соседей, — сказал я, и Инга энергично помотала головой. — Телевизор кто-то включил, — Инга затрясла головой ещё сильней. — Радио из проезжающей машины…

— Не было там никого совершенно, Лёш, — Инга остановилась. — Дыра это была глухая. Ни соседей, ни прохожих, ни машин. Одна я там была. То есть, видимо, как раз не одна…

— И как ты себе это объяснила? Понимаю, что ясного ответа у тебя нет, но гипотезы ведь есть?

— Есть, — охотно кивнула Инга. — Точнее, появились, когда попала в Отражение и узнала силу Осколков. Со мной общался другой мир. Только тогда не знала, как интерпретировать его сообщения. Вот у Игоря был Осколок в виде советской лава-лампы. Помню, он нашел генератор, врубил эту лампу в розетку. Там начали появляться сосульки из воска. И Карма позвякивает вокруг, кожей чувствуешь: Осколок работает, выходит на контакт. Но вот что именно он тебе сообщает — хрен его знает! Игорь смотрел-смотрел на эти фигуры, матерился-матерился, да и выменял этот Осколок у Хока на пару пачек сигарет.

Представил недовольное лицо Игоря и невольно улыбнулся.

— Так вот, с тобой случалось такое? — повторила вопрос Инга.

На несколько секунд прикрыл глаза. Было одно событие, которое вызывало схожие ощущения.

Тем вечером я тёрся на остановке, ожидая девятый автобус, и перелистывал трек за треком в плеере. Да, плеер был отдельным устройством с маленьким синим дисплеем и круглым джойстиком. Давно это было, короче говоря.

С астматическим выдохом остановился автобус. Двери открылись прямо передо мной. Со ступенек спустился мужик и задел меня плечом. Рявкнул что-то ему вслед и нырнул в салон. Приземлился у окна, прислонил голову к стеклу, прикрыл глаза. Автобус тронулся. Прослушал несколько треков, и вдруг пассажир, сидевший через проход, махнул мне рукой.

— Ты недавно? — услышал я, когда снял наушники.

— Что — недавно?.. — поднял брови.

— Ездишь на нулевом автобусе, — расплылся в мягкой улыбке пассажир.

Посмотрел на табличку на боковом стекле. Вместо девятки там светился ноль.

Стало не по себе. Забарабанил в стекло водителю. Он внимательно посмотрел на меня, слегка улыбнулся и покачал головой. Наконец, остановил автобус и открыл дверь. Выскочил из салона, проводил глазами удаляющийся силуэт транспорта и перевел дух. И тут понял, что нахожусь ровно на той же остановке, с которой заходил в автобус минут двадцать назад.

— Отлично! И какие у тебя гипотезы? — с любопытством спросила Инга, когда поведал эту историю.

— Это мог быть автобус, который развозит по домам сотрудников какой-то организации. Поэтому он не идёт по последовательному маршруту, а колесит туда-сюда…

Инга закатила глаза.

— Честно говоря, сам не верю в это, — признался я. — Там что-то было не так, какое-то искажение действительности.

— И мы сейчас в подобном искажении, — вздохнула Инга.

Когда пришли на базу, выяснилось, что Антон и Пряник давно уже спят. Решил последовать их примеру и, коротко простившись с Ингой, завалился на кровать. Уснуть долго не получалось, но усталость взяла своё.

Приснилось, что иду по коридору незнакомого дома. Мимо плывут причудливые узоры винтажных обоев и объемные выступы деревянных дверей. Слышу далёкий неразборчивый голос, стараюсь найти его источник. Открываю дверь одной из комнат. На массивной кровати в центре комнаты кто-то лежит. Приближаюсь — и отшатываюсь. Это растерзанная охранником девушка. Кровать залита её кровью.

— Лёша, — шепчут её губы…

— Лёша, — позвал кто-то уже в реальности. — Лёша!

Я выпрыгнул из сна, огляделся. Рядом сидела Марина.

— Хотела тебя предупредить. Прямо сейчас происходит что-то серьёзное, что-то ужасное. Тебе надо уходить…

— Подожди… Ты о чём? — попытался собраться я.

— Ты должен спастись…

— Мы должны спастись. У меня есть план. Помнишь место, где наш мостоукладчик облаяла собака? Вот там есть мото-салон. Мы возьмём мотоцикл. Я придумал, как перетащить его через новую траншею…

Марина не слушала. Она взяла меня за руку и выпалила:

— Я взяла с тебя обещание, чтобы ты меня защищал. Так вот, теперь ты свободен от этого обещания. Спасай себя!

Оторопел от таких заявлений.

— Ты решила выяснить отношения? Именно сейчас, ночью? «Останемся друзьями», «дело не в тебе», вот это вот всё?

— Лёша, просто спасибо, спасибо тебе, — сбивчиво говорила Марина. — С тобой я провела лучшие минуты за все месяцы в Отражении, — она отпустила мою руку, встала с кровати и поспешила к выходу.

Открыл рот, чтобы задать семьдесят тысяч вопросов, но услышал из окна чей-то крик:

— Девяносто девятая!

Марина ловко прошмыгнула в дверь. Хотел броситься за ней, но замер, как вкопанный. С улицы шел странный звук. Громкий, раскатистый, почти неприличный в стерильной тишине ночи. Др-р-р. Где-то работал мощный мотор.

Вскочил с кровати и выглянул в окно. На горизонте светилась вереница панелек. Др-р-р. Заведённый двигатель собирал по подворотням охранников и манил их за собой.

Выбежал на улицу, натягивая спецовку. Чуть не растянулся на асфальте — подморозило. База копошилась, как развороченный палкой муравейник. Из стороны в сторону сновали ребята с оружием. «Все к забору, к забору! Берите стволы. Девяносто девятая».

На глаза попался «Кайен» со спасенным Осколком. Прыгнул в салон, завёл, подёргал разъем с отстающим кабелем на магнитоле. Она засветилась приветственным сообщением. «Ну привет», — сказал вслух, когда провалился в раздел с навигацией. Вся карта севернее нашей базы дёргалась и шевелилась. Десятки, сотни активных точек заполняли ближайшие улицы. Они приближались.

Др-р-р — ревел мотор.

Забрался на леса, приставленные к бетонному ограждению. Город выглядел так, как в нормальном мире: горели фонари уличного освещения, светились многочисленные окна. Восторга от такого оживления не ощущалось.

Все леса усыпали наши стрелки. Несколько человек карабкались на вышку.

— Девяносто девятая! — заорал кто-то под самым ухом.

Девяносто девятая директива включала в себя внушительный список чрезвычайных мер, и одной из них была отмена ночного режима тишины. Противник уже знает о нашем расположении. К чему прятаться? Нужно либо остановить его, используя любые средства, либо (это уже сотая директива) — отступить.

На дороге, ведущей к нашим воротам, наконец показался источник звука — огромный бульдозер. Кабина его была обшита листами металла. Для обзора машиниста оставили бойницу.

Все пространство за бульдозером заполняла живая шевелящаяся масса. Неровные шеренги охранников вышагивали за тяжелой машиной, как крысы за флейтистом. Казалось, им очень интересно, куда именно она движется.

Она двигалась прямиком к нашим воротам.

— Огонь, — скомандовал Артём с вышки.

Глава 26

Пули стучали по кабине бульдозера, как капли во время ливня, но не причиняли машинисту вреда. Махина уверенно шла к нашим воротам.

— По охрам, по охрам! К черту танк! — раздалось с вышки. — Игорёк — к турели!

Здоровяк ловко вскарабкался на площадку, размещенную над воротами. Одним могучим движением он сбросил вниз конструкцию, которую я принимал за разбитый прожектор. Под ней все это время прятался пулемёт Максима. «Сначала был 2007-й, а теперь — 1918-й», — подумал я.