Корпорация Vallen'ok 2 (СИ) - Хардин Сергей

— Ну хоть одна ниточка соединилась, — сказал я Момо, поглаживая её волосатый пузик, — а значит, что и мы с тобой можем наконец съехать из этой «капсулы»!

Опустив руку в карман пиджака, я нащупал две карты. Не понял, а-а, вспомнил. Одна карта моя, а вот вторую дал мне Фурикава, когда я его якобы случайно встретил на улице. Еще помнится упомянул родителей, портфель и опасность внутри него. А вместе с пропуском была бумажка с номером того самого склада, где я случайно обновил хронограф. Какая же его цель во всей этой истории? Кстати, я же должен был к нему зайти еще пару недель назад, хотя бы показаться после перенесенной травмы. Тело новое, а наплевательское отношение к нему — старое.

Тем более что за этот небольшой период я успел обзавестись внеземной технологией, сбежать от банды якудзы и попасть в аварию на метро.

— Алло, Вас беспокоит Канэко Джун, — я решил сначала позвонить и выяснить, когда он теперь работает. — Да, мне нужен доктор Фурукава-сан. Он меня лечил, сказал после этого прийти на профилактический осмотр. Как долго шёл? Простите, я не мог раньше подойти.

— Доктор Фурукава заканчивает приём, — голос секретаря был неумолим, но тут он дрогнул, видимо дошёл до моей истории болезни, — но, если Вы успеете в течении часа, он Вас примет.

— Час? Да на машине я доберусь до вас минут за двадцать, спасибо, — сказал я и положил трубку.

Если ритмично шевелить булками, то я успею. Я вызвал такси, и, сидя на заднем сидении, крутил в руках свой хронограф. Что же ты такое? Инопланетное оружие, остатки древней цивилизации или итог работы гениев — моих родителей. Подходило всё. Только сейчас поймал себя на мысли, что за несколько недель владения этим гаджетом не знаю даже части его возможностей. Ну что ж, надеюсь этот доктор сможет ответить на все мои вопросы.

Такси свернуло на уже знакомую улицу и остановилось.

Глава 19

Просторный, пахнущий антисептиком коридор уже знакомой мне клиники в этот раз казался вымершим. Инструкция усталой медсестры на ресепшене была проста до безобразия, третий поворот направо, последний кабинет в конце, табличка на двери. Пройдя последний поворот, я уже видел эту дверь в перспективе длинного коридора, матовое стекло с аккуратно выгравированными иероглифами «Доктор Фурукава Кэшита».

Я прошёл последний поворот, до цели оставалось с десяток шагов, как мир внезапно сузился до точки, перехватывая дыхание.

Из кабинета Фурукавы, с силой распахнув дверь, причём с такой силой, что задрожало стекло, вышел никто иной, как Кэзуки Мураками собственной персоной. Солнечный луч из окна напротив на мгновение выхватил его острые, как клинок, скулы и жесткую линию сжатых губ. Его темный костюм, безупречно сидящий на плечистой фигуре, казался здесь инородным телом на фоне белоснежных стен. Лицо Кэзуки было каменной маской, но в глазах застыло уже знакомое холодное презрение, смешанное с едва уловимым раздражением. Как у хищника, потревоженного во время трапезы. Он что-то бросил через плечо в кабинет, слова были частично неразборчивы, но тон был неприятный — наглый, хрипловатый.

— И впредь не забывайся, — удалось мне разобрать, — докторишка!

Инстинкт самосохранения сработал быстрее мысли, я рванул в сторону, едва не поскользнувшись на гладком полу. Справа как раз был небольшой тупик, куда я и влетел, прижавшись спиной к прохладной, шершавой стене. Сердце колотилось, как барабан, кровь гудела в ушах. Адреналин ударил в виски, в голове сразу возникли картинки нашей встречи в том чёртовом заброшенном ангаре. Встречаться с ним сейчас мне совсем не хотелось.

— Он здесь? Но зачем? — мысли проносились со скоростью пуль. — Что связывает этого хищника с врачом, который меня спас?

Шаги Кэзуки, уверенные, тяжелые, загремели по коридору в противоположную сторону, постепенно удаляясь. Я стоял в этом тупике до тех пор, пока всё не затихло.

Подождав еще пару минут, я аккуратно выглянул из-за угла, коридор был пуст. Подойдя к большому окну на лестничной площадке, я успел мельком увидеть, как Кэзуки, не оглядываясь, садится в черный тонированный автомобиль у входа. Машина тронулась с места плавно, исчезнув за поворотом, как призрак. Теперь я был уверен, что не ошибся. Призрак прошлого и, несомненно, потенциальный источник моих будущих проблем материализовался здесь и сейчас.

Сделав глубокий вдох, я подошел к кабинету. Рука уже потянулась к ручке, но я решил всё же сначала постучать. Звук оказался неприлично громким в окружающей тишине.

— Войдите! — голос был резкий, я на секунду замешкался. — Да входите уже!

Кабинет представлял собой поле после битвы. Доктор Фурукава сидел за своим столом, заваленным стопками бумаг, медицинскими журналами, часть документов валялась на полу. Но я сразу заметил главное за этим беспорядком, врач был на грани. Его обычно аккуратно причесанные волосы были всклокочены, словно он рвал их на себе. Лицо было неестественно бледным, с сероватым оттенком, губы были плотно сжаты в белую ниточку, а костяшки пальцев, намертво сжимающих ручку, побелели от напряжения. Небольшой нервный тик, как судорогой, заставлял бесконтрольно подергиваться веко левого глаза. Он пытался делать вид, что сосредоточенно заполняет карту, но ручка дергалась, рыская по бумаге, пытаясь разорвать документ.

— Канэко-сан? — голос Фурукавы непроизвольно сорвался на фальцет, он сглотнул ком в горле, пытаясь выровнять дыхание. — Проходите. Садитесь, пожалуйста. Прошу прощения за мой непрезентабельный внешний вид. Сегодня выдался на удивление тяжелый день. Давайте наконец начнем осмотр.

Осмотр проходил в напряженном, почти гнетущем молчании. Потом Фурукава задавал стандартные вопросы, но его голос звучал механически, будучи лишенным какой-либо заинтересованности.

— Головные боли? — я отрицательно мотнул головой, — Головокружение? Нарушения сна?

Я на все вопросы отвечал отрицательно, да и не осмотр в большей степени был причиной моего здесь появления.

— Нарушения памяти? — он впервые за эту встречу внимательно посмотрел на меня. — Особенно то, что касается событий, предшествовавших травме?

— Нет, всё в порядке, — аккуратно ответил я, — вспоминаю потихоньку.

Затем врач перешел непосредственно к неврологическим тестам. Его движения были профессионально отточенными, но выполнялись им словно автоматически, глаза смотрели сквозь меня, уставившись в какую-то точку на стене позади.

— Сосредоточьтесь, пожалуйста, следите за молоточком, — так же монотонно произнес он, водя невзрачным неврологическим молоточком перед глазами, то приближая его к переносице, то отводя в стороны, проверяя иннервацию глазодвигательных мышц.

— Теперь встаньте пожалуйста, стойте прямо, пятки вместе, носки врозь, закройте глаза и вытяните руки перед собой, — он в принципе не поднимал на меня глаза и слабо контролировал ситуацию, но я справился легко с его заданием, — Коснитесь указательным пальцем правой руки кончика своего носа. Хорошо, а теперь другой рукой. Как самочувствие, не шатает? Не теряете равновесие?

— Всё отлично, доктор, — ответил я, не спуская с него глаз, — что-то ещё?

Каждый тест я проходил с неестественной безупречностью. Слишком идеально для человека, пережившего клиническую смерть и тяжелую черепно-мозговую травму, о чем красноречиво свидетельствовала медицинская карта, лежащая перед врачом, да и вряд ли он забыл меня за это время. Фурукава в течении всего осмотра вносил что-то то в бумажную карту, то в компьютер, но взгляд его оставался всё таким же пустым и отсутствующим.

— По всем клиническим и неврологическим показателям, — голос Фурукавы прервался, он закашлялся, — состояние более чем отличное, Канэко-сан. Нет следов головокружения, нистагма, атаксии. Рефлексы симметричные, живые. Когнитивные функции, насколько можно судить по беседе, также не нарушены. Это просто феноменальное восстановление, учитывая анамнез и тяжесть первоначальной травмы, — он ненадолго замолчал, — это выходит за рамки обычных медицинских ожиданий. Но, — он бессильно махнул рукой, — факт есть, задокументированный и зарегистрированный. С медицинской точки зрения, вы здоровы.