Гений Медицины. Том 2 (СИ) - Алмазов Игорь

Уже второе отделение за сегодня, с которым я знакомлюсь впервые. Офтальмологическое занимало целый этаж. Я быстро нашёл кабинет заведующего и вошёл внутрь.

— Доброе утро, — поздоровался я. — Меня зовут Константин Алексеевич, я врач-интерн с терапии.

— Боткин? — недовольно переспросил офтальмолог. — Прислали именно вас?

У меня был опыт не самого приятного знакомства с Жирковым, из инфекционного отделения. Но там сразу было понятно, что у пожилого врача такой характер.

Здесь же отношение ко мне явно было продиктовано распространяющимися слухами. И это раздражало.

— Так распорядился наш заведующий отделением, — холодно ответил я. — А есть какие-то проблемы?

— Нет, просто работа довольно сложная, должен вас предупредить. Не каждый может справиться, — решил пойти на попятную офтальмолог. Он до сих пор даже не представился!

— Я справлюсь, — отрезал я. — Вы скажете, как я могу к вам обращаться?

Офтальмолог покраснел, ведь я дал ему понять, что он поступил невежливо и неэтично.

— Глазков Пётр Афанасьевич, врач-офтальмолог, — кивнул он. — Кроме меня есть ещё заведующий отделением, но сейчас он в отпуске. Поэтому я и вызвал помощь из отделения где есть интерны.

Я уже привык, что нас часто просят другие отделения для своих нужд. Мы были интернами общего профиля, и по идее могли помогать работать в разных отделениях.

Я ничего не имел против, больше случаев — больше практики.

— В чём конкретно нужна помощь? — спросил я.

— У меня с утра две операции, лазерная коагуляция сетчатки и удаление пингвекулы, — ответил Глазков. Идеальная фамилия для офтальмолога, между прочим. — И надо провести профилактический осмотр у работников автобусного парка. В поликлинике офтальмолог тоже в отпуск ушла, попросили меня. Не могу же я разорваться.

— Хорошо, профилактический осмотр проведу, — кивнул я. — Без проблем.

— Если будут какие-то проблемы, — всё равно решил добавить Пётр Афанасьевич. — То зовите меня.

— Прямо из операционной выдерну, — с сарказмом ответил я. — Какой кабинет мне занять?

— Приёмная, Ирочка покажет, — недовольно ответил Глазков.

Я кивнул и покинул его кабинет. Не самый приятный врач. Но мне как обычно было всё равно, что обо мне думают другие врачи. Главное — это как я работаю на самом деле.

С помощью профилактического осмотра я смогу повысить уровень офтальмологического аспекта. Пока что я им особо не пользовался, а вместе с тем он очень важен для терапевта. Многие заболевания дают осложнения на зрение. И особенно самые распространённые терапевтические: гипертоническая болезнь, сахарный диабет.

— Доктор, пойдёмте, — услышал я писклявый, практически детский голос.

Он принадлежал медсестре Ирочке, невысокой девушке, одетой в хирургический костюм с зайчиками. Со спины можно и за ребёнка принять.

— Пойдёмте, я вам приёмную покажу, — упорно повторила медсестра.

Она провела меня в небольшой кабинет, возле которого собралась очередь из водителей, кондукторов и других работников автобусного парка. Все простолюдины.

— К вам заходит пациент, находите его в списке в компьютере, отмечаете есть жалобы или нет, годен или не годен, — быстро объяснила медсестра. — Если нужны дополнительные обследования — пишите в рекомендациях, они уже в поликлинике проходить будут.

— Понял, — кивнул я.

Ирочка сидеть со мной не стала, она побежала дальше работать в отделении. А я приступил к приёму.

Вообще почти у всех никаких жалоб не было. Зрение было хорошее, и дополнительных анализов не требовалось. У одной женщины вскочил ячмень — гнойное воспаление на веке, и я расписал лечение.

Каждого пациента я проверял офтальмологическим аспектом, и только потом начинал опрос. И вот, на очередном пациенте офтальмологический аспект явно указал на наличие проблемы.

— Добрый день, — в который раз за день поздоровался я. — Меня зовут Константин Алексеевич. Сегодня я провожу профилактический осмотр зрения. У вас есть жалобы?

— Нет, — тут же ответил мужчина. — Со зрением никаких проблем нет!

Ответил он также быстро, как и Шуклин, который пытается соврать.

— Для начала представьтесь, — спокойно предложил я.

— Иванов Кирилл Сергеевич, — исправился мужчина. — Извините. Просто врачей не люблю.

Диагностический аспект ничего не показывал, но офтальмологический явно говорил о наличии какой-то проблемы. Я принялся за стандартные тесты, которые проводил всем пациентам. Проверка зрения, измерение внутриглазного давления. Но все они были в порядке.

— Я же уже сказал, что проблем нет, — заметно нервничая, повторил Кирилл Сергеевич. — Можно пойду?

— Я ещё не закончил, — отозвался я. — Куда вы так спешите?

— Просто не вижу смысла во всех этих тестах, — буркнул пациент. — Раз всё в порядке.

Что-то явно не в порядке, раз он так спешит уйти из кабинета. Я отмёл остальные причины, и решил проверить цветовое зрение. И достал тест Ишихара.

Это была серия фотографий, на которых были изображены пятна различных цветов. Эти пятна образовывали цифры или фигуры, и пациенту нужно было их назвать.

Кирилл Сергеевич заметно побледнел, но деваться ему было некуда. После проведения теста я убедился в своей догадке, дальтонизм по типу дейтеранопии. Неспособность воспринимать зелёные оттенки.

— Судя по всему, вы уже знаете о вашем заболевании, — проговорил я. — И понимаете, что с дальтонизмом нельзя работать водителем общественного транспорта.

Особенно с такой формой. Он же элементарно не увидит цвет светофора!

— Константин Алексеевич, я вас умоляю, не пишите это в диагноз! — взмолился Кирилл Сергеевич. — Ну меня же с работы попрут, а куда мне устроиться ещё. Здесь платят хорошо, в автошколе отучился ради этого места. Прошу вас!

Понятно, почему он так отчаянно пытался скрыть свою болезнь. Но в данном случае я ничего не мог сделать, ради безопасности и пациента, и других людей, мне надо было написать диагноз.

О чём я и сообщил Иванову.

— Вам деньги нужны? — понял он это по-своему. — Сколько? Много я дать не смогу, но всё-таки кое-что… Только не пишите диагноз!

— К сожалению, диагноз написать придётся, — повторил я. — С таким заболеванием вам нельзя работать водителем. Его нужно лечить. Это не тот диагноз, который можно проигнорировать.

Иначе рано или поздно это приведет к аварии. Пострадает не только он, но и другие пассажиры. Но есть способ помочь…

Додумать я не успел.

— Я буду жаловаться! — воскликнул Кирилл Сергеевич и гордо покинул кабинет.

Быстро он! Только пятки сверкали. Ну, пусть жалуется. Мне даже интересно, как будет звучать такая жалоба.

Дослушал бы меня до конца и понял, что все не так плохо, как кажется. Мы живем в мире магии, которая может помочь даже в таком случае.

Я принял оставшихся пациентов, и наступил небольшой перерыв. Глазков был ещё занят своими делами, и я решил сходить отдохнуть в своё отделение. Тем более что Ирочка сказала, что следующие пациенты будут только через час.

В ординаторской было пусто, но выпить чаю мне не дал появившийся Клочок.

— Срочно в кладовку, хозяин! — пискнул он. — Беда.

— Что такое? — спросил я.

— Я там Никиту нашёл, — отозвался крыс. — Кажется, его кто-то усыпил!

Глава 17

Зубов всё утро пытался найти Никиту. Он даже оставлял Шуклина для разговора наедине, в чём-то его подозревая.

— Михаил Анатольевич с Шуклиным говорил? — спросил я у своего главного шпиона. — Он признался, что он сделал с Никитой?

— Не-а, — покачал головой крыс. — Твердил, что он ничего не делал. И наставник рукой махнул на него в итоге. А я стал проверять помещения в отделении. И в подсобке нашёл спящего Никиту.

— Это которая в закутке на нашем этаже? — уточнил я.

Крыс ведь не сможет вести меня через всё отделение, нужно было точно узнать дорогу до этой каморки.

— Ага, — подтвердил он. — Там обычно Шуклин любит спать. Это его излюбленное место, где никто не тревожит и не дёргает.