Гений Медицины. Том 2 (СИ) - Алмазов Игорь

Тогда тем более очевидно, что Никиту усыпил и спрятал именно Шуклин. Только зачем — пока непонятно. Наверняка какой-то новый дурацкий план. Однако Никита не интерн, и я не вижу мотивации Шуклина вредить ему.

Я добрался до нужной комнаты, зашёл внутрь и включил свет. Там действительно обнаружился Никита, под головой у которого находились тюки с больничным постельным бельём.

Диагностический аспект. Организм в порядке, просто спит. Узнать бы, что за препарат ему дали. Но это не к спеху, сейчас самое лучшее, что можно сделать для него — дать проспаться.

В кладовую открылась дверь, и внутрь завалился Шуклин. Увидев меня, он сразу попытался сбежать, но я ему не дал этого сделать.

— Паша, стоять, — поймав его за рукав халата, проговорил я. — Твоих рук дело?

— Я не понимаю о чём ты, — залепетал он. — Я просто так сюда пришёл. А тут ты… И Никита. Так это ты его⁈

Прямо на глазах у Шуклина родилась гениальная идея, как спихнуть всю вину на меня. Он прямо-таки преобразился — расправил плечи и смело уставился мне в глаза.

— Что ты сделал с Никитой? — невозмутимо спросил он. — И почему сразу не признался?

Гениально. Логика в стиле Шуклина. Спихнуть всё на того, кто первым обнаружил спящего коллегу.

— В ординаторскую понесли его, — я даже не стал отвечать на этот вопрос. Важнее было помочь Никите.

Мы подхватили его и перетащили в ординаторскую. Повезло, что по пути никого не встретили, а то вопросов возникло бы немерено. А потом бы и новые слухи по отделению поползли — один веселее другого. Нашим медсестрам только повод дай — до конца жизни кости перемывать будут.

Теперь понятно, почему Шуклин так любит эту подсобку, закуток находиться недалеко от ординаторской, и путь можно выстроить через коридор, где почти никто не ходит. Даже с поста главной медсестры не просматривается, идеальное место. Главные сплетни рождались именно благодаря великолепному обзору с того поста.

В ординаторской был Зубов, который с лёгким недоумением теперь наблюдал, как мы заносим обмякшее тело врача, и укладываем на диван прямо перед его носом. С очень лёгким недоумением наблюдал… Ничего необычного ведь не произошло!

— Это что за… беспорядок? — с трудом подобрав не ругательное слово, спросил наставник.

— Это всё Боткин! — радостно заявил Шуклин. — Я вообще тут ни при чём!

Ещё бы подпрыгнул от радости, чтобы наверняка показать свою непричастность. У меня времени на все эти игры не было.

— Никита приходил в себя и успел сказать, что его отравили. И даже сказал кто, — заявил я.

— Он не мог, ему спать ещё несколько часов! — тут же воскликнул Шуклин, и в следующее мгновение зажал рот руками.

Врать он умеет плохо. Точнее, вообще не умеет! Удивляюсь, как у него вообще получается строить козни, если его так просто расколоть.

— Потрудитесь объяснить, птенец намбер ту, — строго произнёс наставник.

Шуклин вздохнул, но отвечать не спешил. Ох, так и до вечера теперь здесь проторчим.

— Никиту я нашёл в подсобке, — решил первым отчитаться я. — Состояние его удовлетворительное, пульс и давление в норме. Судя по всему, он находится под действием сильного снотворного. Подозреваю пентобарбитал, но насчёт этого не уверен, разумеется. Пути, по которым снотворное оказалось внутри Никиты, пока неизвестны.

Зубов удивлённо похлопал глазами, уставившись на меня. Такого подробного отчёта он не ожидал.

— Феназепам, — буркнул Шуклин. — Никакого пентобарбичего-то я не давал.

— Зачем вы это сделали, птенец-анэнцефал⁈ — нервы Зубова уже были накалены до предела. — Вам что, надоела собственная глупость, и вы решили казаться умнее на фоне спящего коллеги⁈ Или вы решили ещё раз напомнить, что вы идиот⁈

Анэнцефал это — человек или животное с внутреутробным пороком развития, выражающемся в отсутствии головного мозга. Встречается редко, с жизнью несовместим. Одно из любимых ругательств Зубова, которое он использует в максимально злом настроении.

— Я случайно, — выдавил из себя Шуклин.

Типичный Шуклин. Эту отмазку он использует на все случаи жизни. Я случайно — и всё, других оправданий обычно нет. Даже если он человека убьет, то в полиции потом будет разводить руками и твердить, что случайно.

— В каком смысле случайно? — бушевал наставник. — Что вы сделали?

— Ну, я… просто случайно дал ему таблетку. Феназепама. И он уснул, — история была настолько неправдоподобной, что ей можно было приз дать. Премия Дарвина Шуклину обеспечена!

Случайно дал таблетку Феназепама… А мне вот логика подсказывает, что этот самый препарат предназначался для меня. Очередной план, суть которого я сейчас уже не выясню, и который провалился.

— Можно разбудить его препаратами, но лучшим вариантом будет дать ему выспаться, — проговорил я. — Так что придётся сегодня нам обойтись без Никиты.

— Это плохо, — покачал головой Зубов. — Я был уверен, что он просто не зашёл в ординаторскую, но со своими пациентами работает. А теперь надо экстренно заниматься ими. Не успею.

— Сейчас закончу все дела в офтальмологии и приду на помощь, — отозвался я. — Справимся!

Шуклин попытался улизнуть, пока мы с Зубовым обсуждали план, но наставник ловко поймал его двумя пальцами за ворот рубашки.

— Стоять, птеродактиль, — гаркнул он. — С вами я ещё не разобрался до конца!

Павлу ничего не оставалось, кроме как послушно остаться в ординаторской. Хотелось бы послушать, как именно он будет дальше оправдываться, но сейчас не до этого.

Я устремился назад в отделение офтальмологии, чтобы закончить дела там, и потом успеть помочь и в терапии.

— Много ещё людей на профилактический осмотр осталось? — спросил я у Ирочки.

— Пять человек, — отозвалась она. — Уже ждут возле кабинета.

Отлично, на пять человек не уйдёт много времени, и я ещё успею помочь Зубову с пациентами Никиты.

— Кстати, — добавила медсестра. — Тут пациент Петра Афанасьевича дожидается уже час. Кажется, после вашего осмотра.

Ожидающим пациентом оказался никто иной, как Кирилл Сергеевич. Убежал от меня жаловаться, даже не пожелав дослушать, и в итоге сидит.

Первым делом я решил разобраться до конца с Ивановым. Хорошо представлял его чувства, поэтому и поспешил с ним поговорить.

— Вы успокоились? — подошёл я к пациенту. — Может, всё-таки закончим разговор?

Он поднял на меня недовольный и печальный взгляд.

— Хотите ещё раз повторить, что я потеряю работу? — спросил он. — Так я уже понял. О чём тут ещё разговаривать?

— Я лишь сказал, что не писать имеющийся диагноз я не имею права, — напомнил я ему. — Но в магическом мире есть способ справиться с дальтонизмом.

— Это не лечится, — тут же с видом знатока ответил Кирилл Сергеевич. — Я уже узнавал. Даже вашей хвалёной магией!

— Не лечится, — согласился я. — Однако существуют специальные артефактные очки, которые могут скорректировать цветовое зрение.

Пациент уставился на меня с недоверием.

— Очки, которые помогают нормально видеть цвета? — переспросил он. — Вы серьёзно?

Да, такие действительно существовали. Очки, которые имели специальные стёкла, позволяющие налаживать цветовосприятие. Вдобавок их усиляли магией, так что эффект был очень значительным.

— Серьёзно, — спокойно кивнул я. — И с этими очками мы вполне можете продолжить свою работу водителем. Только у вас в медицинском заключении будет прописано, что ношение таких очков обязательно.

— Что же вы сразу мне не сказали! — радостно воскликнул Кирилл Сергеевич.

— Я пытался, но вы убежали, не дослушав, — развел руками я. — Жаловаться побежали.

— Ну, это я так просто, — покраснел пациент. — Извините меня. Так хотел скрыть этот момент, а вы докопались, и я разозлился. Но я же не знал, что вы сможете меня на работе оставить! Простите ещё раз.

— Всё в порядке, — кивнул я. — Справку я вам подготовлю, но забрать её сможете только завтра, нужны ещё подписи других врачей. А сейчас мне надо идти, ещё много работы.