Контракт Аделины (СИ) - Солнечная Тина

Я подошёл ближе, чуть наклонившись к ней.

— Я выполнил свою часть. Теперь снимай купол, юристочка. Пока я не начал жалеть, что тебя спас.

Она посмотрела в мои глаза. Спокойно. Ровно. Потом вытянула руку и коснулась воздуха.

Купол дрогнул. Слабо загудел, растворяясь. Свет разошёлся в стороны, оставив за собой тень… и что-то, что я пока не видел.

Когда свет рассеялся, я наконец увидел, что она прятала.

На чемодане, словно на троне, сидела… девочка. Маленькая. На вид — хрупкая, с тёмными, немного взлохмаченными волосами и круглыми глазами, голубыми, как у ведьмы. Она смотрела на меня снизу вверх, не моргая. И не испугалась. Просто… наблюдала.

Я застыл. В прямом смысле. В голове — ни одной мысли. Ребёнок?

Перевёл взгляд на свою ведьму — а она уже стояла на коленях, прижимая девочку к себе, гладя по спине, шепча что-то успокаивающее.

Сколько ей лет? Пять? Три? Полтора? Без понятия. Я никогда не разбирался в детях. Это точно не моя специализация. Слишком хрупкие. Слишком… дети.

Но она была настоящая. Живая. Тёплая. И ведьма — моя ведьма — смотрела на неё с такой нежностью, с такой безусловной защитой, что вопросов больше не оставалось.

Это её ребёнок.

Я вдохнул медленно. Вот дерьмо. Вот это я вляпался.

Глава 4

Шок постепенно отпустил, хотя внутри всё ещё звенело. Я просто стоял и смотрел, пока девочка, удобно устроившись на руках у своей матери, вдруг повернулась ко мне:

— Мам, а кто этот дядя?

Голос звонкий. Чистый. Как будто я — обычный прохожий, а не тёмный маг, способный разнести половину этой пустоши.

— Эви, это наш друг, — спокойно сказала ведьма.

Друг. Внутри меня всё перевернулось.

Друг? Это… смешно. Ведьма назвала драга другом. Мир такой шутки ещё не слышал. Демоны на совете бы закашлялись кровью от хохота.

— Я Эви, — заявила малышка, глядя мне прямо в глаза. — А как тебя зовут?

Я приоткрыл рот, собираясь ответить, но ведьма опередила меня:

— Солнышко, не приставай к дяде.

— Но мама, дядя же твой друг!

— Зэйлор, — сказал я, прерывая этот спектакль. Лучше уж пусть знает мое имя, чем слушать, как меня называют “дядей” и “другом” в одном предложении.

— А я Эви! — радостно повторила девочка. — А моего папу ты тоже знаешь?

Пауза. Тишина. Ветер прошёлся по песку. Я медленно перевёл взгляд на свою ведьму. Лицо спокойное, как у ледяной статуи. Но глаза — колючие.

Папа. То есть… у моей истинной есть муж? Ну да. Логично. Если есть ребёнок, должен быть и отец этого создания.

Моё положение стремительно становилось… неприятным. Очень.

Я продолжал смотреть на неё. На ведьму. На… свою, черт побери, ведьму. А потом — на девочку, которая с детской непосредственностью разрушала мой хрупкий внутренний баланс.

— А где же ваш папа? — спросил я ровно, стараясь не вкладывать в голос ни намёка, ни интереса.

Она чуть дёрнулась, но тут же собралась. Губы плотно сжались. Как интересно. В раю не спокойно?

— Это вас не касается, — холодно ответила она.

Вот и всё.

Я стиснул зубы. Внутри что-то коротко вспыхнуло — злость. Не потому что она не ответила. А потому что это больно точно поставило границу.

Ты мне не враг, но и не больше. Не друг. Не союзник. Не… пара.

Хорошо. Сначала — безопасность. Потом будем разбираться, кого из нас судьба решила обмануть.

— Мы уходим, — отрезал я. — Здесь долго не задерживаются. И ты это знаешь.

Она посмотрела на меня. Секунду. Другую. А потом… кивнула. Без споров. Без фраз “сама справлюсь”. Просто — кивнула.

Наконец-то.

— Возьми её на руки, — сказал я спокойно, но без обсуждений. — Долго на ногах она не продержится.

Ведьма кивнула и подняла девочку. Та, словно почувствовав перемену, тут же прижалась к матери.

Я наклонился, поднял её чемодан — тяжёлый, полный. Светлые ведьмы, конечно, готовятся к командировкам основательно.

Поднялся, посмотрел на неё. — Сейчас может быть немного… странно. Не дергайся.

Она нахмурилась, но ничего не сказала. Я сделал шаг ближе и обнял её за талию. Она вздрогнула — то ли от неожиданности, то ли от контакта. Но не отстранилась.

Прикосновение оказалось неожиданно приятным. Тепло её тела импульсом пробежало по коже, как живой ток.

На запястье едва заметно заныло — метка отозвалась. И от этого становилось… ещё хуже. Или лучше. Я пока не решил.

— Держись, — выдохнул я, и в следующую секунду сдвинул нас сквозь ткань пространства.

Мир распался. Всё вокруг стало серым, искажённым, как старая зеркальная ртуть. Шаг — и пустошь исчезла за спиной.

Мы вышли из перехода в тишину моего дома. Родные каменные стены, полумрак, тепло от магического очага — надёжное укрытие. Безопасность.

Но я не спешил отпускать её из объятий.

Она стояла спокойно, держа ребёнка на руках, и медленно оглядывалась по сторонам, вбирая обстановку, детали, воздух. А я — вбирал её.

Пальцы едва заметно скользнули по её талии — неосознанно, почти лениво. Моя. И не моя. Одновременно.

Как странно. Как… необычно.

— Ух ты-ы-ы! — протянула малышка, оглядываясь по сторонам с таким восторгом, будто я не в логово драга их привёл, а в королевский дворец с единорогами.

Я медленно отпустил её мать. Хоть и не хотелось. Тепло от её тела ещё не рассеялось, пальцы помнили каждый изгиб.

Опустил чемодан на пол.

Эви, не теряя ни секунды, прыгнула с маминых рук и тут же унеслась в соседнюю комнату — маленький вихрь в слишком большом мире.

А я… Я смотрел на неё. На свою ведьму.

Теперь, когда она больше не пряталась за куполом, не бежала, не отбивалась — я мог разглядеть её по-настоящему.

Вот ты и у меня дома, ведьмочка.

Я не сводил с неё взгляда. Голубоглазая. Хрупкая. Блондинка. Совсем не та, кого представляешь, когда слышишь "ведьма". Но в её глазах — больше магии, чем во всём моём доме.

Глубокие, чистые, слишком светлые — и полные тревоги глаза. Она держалась прямо, гордо, сдержанно… но я видел, как сжаты её пальцы, как дёргается уголок губ, как скользит взгляд по моим стенам, будто проверяет: здесь можно дышать — или нет.

Красивая. Безусловно. Не слащаво — а по-настоящему. Живая, острая, упрямая.

И у неё были губы… Такие губы, которые хочется целовать. Не просто в порыве страсти — а жадно, жёстко, долго. Чтобы запомнила. Чтобы забыла всех до меня.

Проклятье. Как она вообще оказалась в пустоши? И где, мать его, её муженёк? Если он есть… если он знал, куда её отправляет… если он хоть как-то связан с тем, что она чуть не погибла…

Я бы с радостью вырвал ему сердце. Медленно. С чувством. С наслаждением.

Потому что такие, как она, не должны стоять в крови и песке, обнимая ребёнка, и притворяться, что справляются.

Она не должна была быть здесь. Но она здесь.

И теперь… Теперь она под моей защитой. И пусть только кто-то попытается приблизиться.

— Как тебя зовут? — спросил я тихо, не сводя с неё взгляда.

Она вздрогнула — едва заметно, словно вынырнула из собственных мыслей. Подняла на меня глаза, всё ещё настороженные, но уже не такие пустые, как раньше. — Аделина, — произнесла она. Голос тихий, но твёрдый. Красивое имя. Под стать моей ведьме.

Аделина. Моё новое проклятье.

Глава 5

— Мама! Тут так классно! — радостно выкрикнула девочка, выскочив из комнаты. — Дядя Зэй, а мы теперь будем жить у тебя?

Дядя Зэй? — Можешь… не называть меня дядей? — не выдержал я.

Малышка замерла, нахмурилась, потом посмотрела на мать: — А как тогда? — Просто по имени. Ладно? — я постарался звучать ровно. — Ладно, — легко согласилась она. — А мороженое мне можно?

Я тихо выдохнул и провёл ладонью по лицу. Это происходит. По-настоящему. Моя ведьма, её ребёнок… в моём доме. И никакого чёткого плана.